Арчет устало прикрыла глаза рукой.
Плот под шелковым навесом наконец перестал качаться на воде.
Как ни странно, первым, кто пришел в себя, оказался император. Джирал склонил голову с серьезным видом, словно ему только что передали интересное донесение разведки. Снова опустился в кресло. Вперил взгляд в Арчет.
– Итак, – проговорил он насмешливо, – ты собираешься, несмотря ни на что, доверить этому человеку дипломатические отношения во время путешествия на север. Я прав?
Арчет скривилась и склонила голову.
– Да, повелитель.
Джирал задумчиво уставился на стоявшего перед ним. Рингил со своим черным плащом и отрешенным взглядом, небритый, выделялся на фоне разноцветных шелков, как смерть в гареме.
– Несмотря на все заверения госпожи Арчет, – наконец сказал император, – мне почему-то кажется, что дипломатия не входит в число твоих талантов.
Рингил слабо улыбнулся.
– Нет, повелитель.
– Но, судя по донесениям, ты весьма полезен во время резни. Ты сплотил гвардейцев Трона Вековечного в Бексанаре и вынудил двенд отступить. Все мои свидетели в этом смысле единодушны.
– Да, повелитель.
– И ты говоришь, что можешь сделать тут то же самое? Просто убив Пашлу Менкарака?
Рингил покачал головой.
– Не могу обещать, что убийство надзирателя прогонит двенд. Этой расе не свойственна сплоченность, а их вылазки в наш мир, похоже, не являются частями целостного плана военной кампании. И за четыре тысячи лет в изгнании они разучились иметь дело с людьми. Они сомневаются и действуют, исходя из древних воспоминаний, заново учат то, что должны знать, лишь когда сталкиваются с этим. Но кое-что мне известно – они на каждом шагу зависят от человеческих союзников. Если уничтожить этих союзников, планы двенд, какими бы те ни были, рухнут.
Его императорская светлость откинулся на спинку сандалового кресла, подпер подбородок рукой и еще некоторое время разглядывал Рингила.
– Ты ведь знаешь, что мы послали несколько очень умелых ассасинов в Цитадель, за головой Менкарака. Ни один не вернулся.
– Я слышал, – Рингил взмахнул рукой, будто Эгар стоял рядом с ним. – И если нужны какие-то слова в подкрепление рассказа Драконьей Погибели, это они и есть.
– М-да, понятно. Как бы то ни было, наши люди потерпели неудачу, и Менкарак все еще расхаживает вокруг, произнося подстрекательские речи о страдании истинно верующих в Демлашаране. – Джирал снова подался вперед, взгляд у него стал напряженный. – Ты сможешь это сделать для меня, Эскиат?
– За правильную цену – да, смогу.
– О цене мы уже поговорили, о да, спасибо, – император скривился. – Я заплачу головорезу, простив убийство героя войны от рук степного варвара, который не может удержать член в штанах. Не похоже на героическую легенду, да?
Рингил пожал плечами.
– Не сомневаюсь, что во дворце есть поэты, которые могут соответствующим образом приукрасить эту историю, повелитель. Если вообще потребуется более вдохновляющее повествование для более широких масс.
Опять повисла тишина.
А потом император рассмеялся.
Сперва он просто хмыкнул – изумленно, недоверчиво. Опять откинулся на спинку стула и начал смеяться. Он самозабвенно хохотал, а придворные вокруг настороженно и озадаченно переглядывались. Рингил невозмутимо смотрел на него. Присутствующие напряженно молчали, пока Джирал наконец не прекратил смеяться. Он откашлялся, тряхнул головой, явно ошеломленный тем, что предстало перед ним.
– Знаете, в чем настоящая проблема? Хм? – Джирал окинул взглядом собрание, приглашая к догадкам, но никто не рискнул. – Мне нравится этот парень. Вот в чем дело. Я ничего не могу с собой поделать, Арчет, он мне нравится. Ты сделала правильный выбор.
Он снова повернулся к Гилу.
– Ты мне нравишься, Рингил Эскиат, и пусть Пророк отымеет меня в зад, если я вру. Ты высокомерный бандит-северянин, у тебя ничего нет, кроме старых военных баек, страсти к насилию и нескольких семейных связей, – на его губах мелькнуло мрачное подобие улыбки. – Судя по тому, что я слышал, твои предпочтения в постельных утехах тоже не выдерживают никакой критики. Но, как бы там ни было, ты мне нравишься. Как же мне поступить?
Рингил с серьезным видом склонил голову. Спрятал улыбку в уголке рта. Джирал снова окинул взглядом присутствующих, и его веселость уступила место чему-то более холодному.
– Дайте мне сотню таких, как он, – проговорил император, и его слова медленно обрастали весом. – И мы раздавим Демлашаран за одну ночь – в точности как мой отец раздавил Ванбир. Если мне и случалось видеть инструменты, годные для этой цели, передо мной стоит один такой. Ладно. – Он мрачно кивнул. – Хорошо. Я согласен на твои условия. Пророк свидетель, поплачусь верностью Ашантов, но если так избавлюсь от Менкарака, сочту это небольшим неудобством. Арчет, ты должна принять меры для незаметного исчезновения Драконьей Погибели из города.
– Тотчас же, повелитель.
– Нет, не «тотчас же», – взгляд императора сосредоточился на лице Рингила. – Драконья Погибель останется гостем дворца, пока наш новый императорский ассасин не вернется с победой. Оплата после выполнения условий сделки – думаю, мы все согласимся, что это лучший способ договориться.
Все и согласились – молча.
Рингил кивнул.
– А если я не вернусь?
– Это было бы обидно. Но если новость о смерти Пашлы Менкарака достигнет наших ушей и будет подтверждена другими источниками, скажем, в течение трех дней, я сочту договор выполненным. Твои условия будут соблюдены посмертно. Даю слово.
– Три дня.
– Да. У конных племен это священное число, – Джирал безрадостно улыбнулся. – Уместно, не правда ли?
– Да, есть некая сообразность, – Рингил изучил ногти на правой руке. – И… просто для ясности… если по истечении трех дней не будет никаких вестей ни о моей смерти, ни о смерти Менкарака?
Улыбка императора исчезла.
– Что ж, тогда все станет очень просто. Я предположу, что ты потерпел неудачу, как и все остальные. И мне не понадобится отказываться от добрых услуг клана Ашант.
Он подался вперед, глядя Гилу в глаза.
– Ты меня хорошо понял, мой беспощадный северный друг?
После этого его снова посадили в камеру к Эгару.
Он не сильно возражал. В Ихельтете, как и в Трелейне, тюрьмы для дворян были комфортнее тех, которые предназначались для простолюдинов – по крайней мере, до того момента, пока их судьба не решалась в долгосрочной перспективе. У них был вид на эстуарий из окон башни, пусть и через густую решетку, регулярная еда из дворцовой кухни, хоть и остывшая к тому времени, как ее приносили, и неплохая обстановка, хоть и несколько потертая от долгого использования. С самого восшествия на престол из-за чисток в тюрьму шел постоянный поток высокородных преступников и членов их семей, так что большое количество постояльцев начало сказываться на мягкой мебели.
