– На площади про легата никто не говорил?
– Никто. Будто ничего не было.
Эрил хмыкнул. Он был профессиональным преступником и понимал, к чему все идет. Рингил налил им обоим еще вина.
– Как-то так. И кое-что еще. – Он поставил кувшин на стол, взял свой кубок и изучил содержимое без особого энтузиазма. Одной из любимых тем для нытья Шенда было то, что Хинерион не славился виноделием. – Эти ребята заполучили почти тысячу рабов, которые слоняются по окрестностям, не имея видимого владельца. Это куча деньжат для города, если их сумеют оприходовать, пока хозяева в Трелейне не узнали.
– Ух ты.
– Ага. Хочешь знать мое мнение? В ближайшие дни ты увидишь открытый аукцион для городской казны. И я сомневаюсь, что они пошлют официальных гонцов в Трелейн до того, как разберутся с этим делом.
– Значит, у нас есть немного времени?
– Ну да. – Рингил глотнул вина. Скривился и опять убрал кубок подальше. – Немного есть. Итак… ты нашел в гавани что-нибудь подходящее?
Наемник из Болотного братства указал осколком кости на окно с дешевым стеклом, возле которого они сидели. Комнатушка в общем зале таверны располагалась на первом этаже гостиницы, и снаружи совсем стемнело; но даже сквозь грязное кривое стекло и освещенный фонарем мрак можно было разглядеть лес мачт над крышами соседних домов.
– У южного причала стоит каравелла под знаменем с изображением болотной маргаритки. Имя отсюда не разглядеть даже через подзорную трубу, но корабль не выглядит знакомым. – Он пожал плечами. – Ничего удивительного. Половина торговцев из Трелейна цепляет эти знамена, чтобы отпугнуть пиратов.
– Но они должны платить взносы, верно?
– Взносы, ага. – Эрил скривился. – Полная ерунда, вот что они такое. Когда я был мальцом, все в городе знали наперечет названия и оснастку каждой посудины, ходившей под маргариткой, и можно было не сомневаться, что в команде там все до единого свои, из Братства. А теперь… – Он опять пожал плечами и воткнул осколок кости в тушку птицы. – Теперь это знамя – обычная тряпка, которую можно купить.
Рингил попытался проявить хоть какое-то воодушевление. Еда чуть сгладила симптомы загадочного недуга, а от корабля под знаменем с болотной маргариткой повеяло долгожданной удачей. Будто темная владычица Фирфирдар, сидя на своем железном троне, сдула призрачное семечко с пальцев им навстречу, и оно, заплясав, озарило путь.
– Ну смотри, – рассудительно проговорил он, сдерживая нарастающую дрожь. – По меньшей мере корабль вышел из Трелейна и в какой-то момент туда вернется. Надо это учесть и поторговаться, или, быть может, чуток надавить на капитана… Я бы сказал, мы почти дома.
Эрил кивнул.
– Надавить, ага. Я ему так надавлю, что…
Кто-то торопливо постучал в дверь комнатушки. Оба мужчины напряглись и обернулись на звук. Рука Эрила без суеты скользнула под куртку. Рингил расстегнул рукав, в котором прятал кинжал из драконьего клыка.
– Да?
Дверь приоткрылась. Мальчишка, который обслуживал их раньше, высунул из-за косяка голову и костлявое плечо.
– Господин Ларанинтал? – выпалил он, от волнения коверкая тетаннские слоги. В свете лампы на бледном лице поблескивали капли пота. Рингилом овладела хладнокровная готовность к драке.
– Что такое?
– Э-э-э… Кое-кто хочет вас видеть, господин. Это… э-э-э… – Мальчик сглотнул и облизнул губы. – Это солдаты, господин.
Глава четырнадцатая
Лавку ростовщика он нашел без особого труда: на этом участке Ан-Моналской дороги их было несколько, но лишь в двух сдавались комнаты наверху. С учетом времени, которое понадобилось, чтобы по одной из лестниц взобраться на Мост Черного народа и перейти кириатское творение от края до края, на поиски ушло немногим больше часа.
Ростовщик, жилистый старик с повязкой на глазу, купился на «семейную историю», как и трактирщик из «Головы ящера». Он взмахом руки велел Эгару пересечь затхлую лавку и выйти на задний двор. Там шаткая наружная лестница вела к ряду дверей на втором этаже, под карнизом.
– Вторая комната, – хрипло проговорил старик. – Скажи, что сегодня вечером он мне понадобится.
Эгар поднялся по ступенькам. Пару раз постучал костяшками пальцев по выгоревшим на солнце доскам.
– Какого хрена тебе нужно? – прорычали внутри на плохом тетаннском.
«Кажется, у кого-то похмелье».
Эгар ухмыльнулся и ответил по-маджакски:
– Разве можно так разговаривать с братом?
Внезапно наступила тишина. Эгару показалось, что он слышит скрип – будто кто-то встает с койки. Он ощутил, как чья-то рука аккуратно берет оружие, прислоненное к стене.
– Харат? Давай не будем начинать знакомство с ерунды, сынок.
Голос за дверью зазвучал опять, тоже по-маджакски.
– Чего надо, братец?
Юношеская издевка и ишлинакский говор, чуть сгладившийся за время, проведенное вдали от степей. И густой, безошибочно узнаваемый дух недоверия. Эгар заговорил, тщательно подбирая слова:
– О, это долгая история. Может, я сперва куплю тебе чего пожрать и пинту пива?
– Тебя прислал этот урод Алнарх? Если он хочет моей смерти, пусть придет и все сделает сам – если у него яйца еще есть.
– Никто меня не присылал. Я просто хочу задать тебе пару вопросов. Про драку в «Голове ящера».
Шаги по доскам внутри. Эгар рассудил, что другой маджак в добрых трех футах от двери и, вероятно, чуть в стороне. Он бы принял те же меры предосторожности. Если дверь внезапно распахнется вовнутрь, нужно пространство для маневра.
– Видишь ли, я сам невеликий поклонник Цитадели. Подумал, вдруг ты мне поможешь.
Тишина. Скрипнула половица. Наконец Харат прочистил горло.
– Я не расслышал твоего имени, брат.
– Эгар. Из скаранаков. Меня кличут Драконьей Погибелью.
То ли кашель, то ли смех.
– Ну да, конечно…
– Слушай, ты! – Эгаром овладел внезапный приступ неподдельного гнева. – Дверь сраную открывать будешь, или как?
Опять установилась тишина, но ее тон изменился, и Эгар понял, что победа близка. Он стал ждать. Внутри сдвинулся засов. Дверь из выбеленных досок открылась вовнутрь – с неохотой, на ширину ладони, – и в щели показалась сердитая физиономия молодого маджака. Жидкая борода, длинные нечесаные патлы и налитые кровью глаза. Харат из племени ишлинаков уставился на Драконью Погибель мутным взглядом и, похоже, не осознал угрозы.
– Любой, кто скажет тебе, что драку начал я, врет как сивый мерин.
Эгар кивнул.
– Я потому и пришел, чтобы расспросить. Не хочешь меня впустить?
