– Точно. Ну ладно. – Он налил ей снова из фляги на столе. Дом был тихим и сонным, из западных окон лился розовый вечерний свет. – Значит, нет шансов, что ее туда усадят?
Арчет изучила новую порцию выпивки.
– Пару лет назад я бы сказала – нет, никаких. Но Демлашаран сотряс дворец до основания. Нынче военные фанфары звучат на каждом углу. А Сарил Ашант – подлинный герой войны… то есть был им.
Рингил хмыкнул.
– Как и я. И какая мне с этого прибыль, кроме шрамов?
– Для того, кто выбился из рядовых, почти никакой, – призналась Арчет. – Но если прибавить к этому знатную семью и богатство, появляется проблема. При дворе никто не хочет, чтобы его заподозрили в нехватке рвения по части поддержки наших славных имперских войск.
– Но у Имраны есть друзья при дворе, верно?
– У Имраны есть союзники. Это не одно и то же. И если Эгара не поймают, тогда начнут искать другого козла отпущения. – Ее губы скривились от отвращения. – Правосудие в этом городе выражается в видимом воздаянии – и в конечном итоге людей не заботит, кого оно настигнет, лишь бы отмщение свершилось.
– Совсем как у меня дома. Имрана действительно считает, что Эг не уехал?
– Судя по тому, что он говорил, так и есть.
Рингил потер подбородок.
– Странно.
– Даже не знаю, что тебе сказать… – Арчет развела руками. – Последние месяцы он вел себя странно. Особенно последнюю пару недель, после того как Ашант вернулся в город. Знаешь, возможно, он совершил ошибку, вернувшись сюда после стольких лет, проведенных в степи. Может, городская жизнь ему больше не подходит.
– Это не объясняет, почему он не уехал из города, – Рингил поднес свой стакан к свету и критически нахмурился, увидев цвет выпивки. – Во всяком случае, я думаю, больше всего Эгу не подходит, когда не удается потрахаться. И кто его может в этом винить? А?
Она проигнорировала его взгляд, проигнорировала шутку.
– Они натравили на него Городскую стражу в полную силу.
– Бедные стражники.
– Ох, не знаю, Гил. Эти ребята сильно изменились со времен войны. Сейчас в их рядах много демобилизованных ветеранов, настоящих крепких парней из тех, кто участвовал в походах и осадах. Они уже не такое посмешище, каким были когда-то. А Эг уже не так молод.
Рингил встал и подошел к одному из окон, за которыми полыхал закат. Вгляделся, будто мог рассмотреть в красноватом вечернем свете маджака, пристроившегося на какой-нибудь из черепичных крыш. Увидеть, как тот ухмыляется и машет ему, держа в другой руке копье-посох.
– Я поставлю на Драконью Погибель против чего угодно, что этот город может выслать против него, – задумчиво проговорил он. – Возможно, за исключением Монарших гонцов. И я не думаю, что Джирал будет тратить такие людские ресурсы, чтобы поймать еще одного степного кочевника, не сумевшего удержать член в штанах, верно?
Арчет поджала губы.
– Как сказать. У семьи Ашант есть кое-какой вес в дворцовых делах. И, как я уже сказала, этот тип был героем войны. Если Стража в ближайшее время не добьется хоть какого-то успеха, они могут потребовать жестких мер. Надавят посильнее – Джирал может и уступить.
– Ах, это ведь будет царственное величие Блистающего трона в действии, да? Несгибаемая воля его императорской блескучести?
– Светлости.
– Тебе не кажется, что для света это тускловато?
Она отмахнулась от вопроса, как от осы, которая ужалила столько раз, что еще один ничего не меняет.
– Послушай, я буду мешать отправке Монарших гонцов, как только смогу. Но Демлашаран расколол этот город надвое. Джирал соперничает с Цитаделью, и прямо сейчас ему нужна вся поддержка придворных.
– Как я понимаю, включая Ашантов и иже с ними.
Усталый кивок.
– Аристократы в основном встают на сторону трона, потому что до усрачки боятся религиозно озабоченной толпы, если та хлынет на улицы. Благодаря этому Джирал заполучил большую часть профессиональных военных, офицерский класс и всех, кто им предан. Кое-кто из Учителей Цитадели тоже с нами: они столковались со знатью и не хотят, чтобы кто-то раскачал их уютную лодочку. Но они и близко не составляют большинство, так что, если начнется серьезная заварушка, фронт не удержат. У нас там тысячи разозленных и набожных рядовых ветеранов, Гил. А по всей Империи – десятки тысяч. Все эти люди пошли на войну по приказу Цитадели, а потом вернулись и обнаружили, что дома все по-старому.
– Да, их можно понять, – он резко отвернулся от окна, будто принял какое-то решение. Снова подошел к столу. – Так что, они переходят к организованным действиям?
– По донесениям шпионов Джирала, еще нет. По крайней мере, не здесь. Но сражаться они умеют.
Виселичный Пролом мелькнул в его глазах, словно отблеск пламени.
– Это я знаю.
– Они выжили в войне с Чешуйчатыми и считают, что всему причиной Бог и Откровение, поэтому больше ничего не боятся по-настоящему. Вот что подпитывает пожар в Демлашаране. Такие люди – обиженные, верующие, которым нечего терять. И все может запросто повториться тут, в столице. Это новая Ашнальская схизма, она вот-вот случится. И у нас есть демагоги вроде Менкарака и его клики, которые воспользуются этим, чтобы все тут вскипело, если получится.
Рингил развернул стул и оседлал его. Положил руки на спинку и замер, погруженный в раздумья. Черный плащ собрался вокруг него на полу, словно лужа.
– А они не могут просто вывести Менкарака из игры? Прокрасться однажды ночью в его комнату и перерезать горло?
– Уже пытались. Джирал послал полдюжины лучших убийц Трона Вековечного в Цитадель именно с этой целью. Никто из них не вернулся.
Он вскинул бровь.
– Ничего не могут без посторонней помощи, да?
– Не смешно, Гил. Цитадель – это вулкан, готовый взорваться. Если позиция Джирала станет достаточно шаткой – например, если он не сумеет удовлетворить просьбу семьи демлашаранского военного героя, когда та к нему обратится, – то…
– Я понял, – вздохнул он. – Ладно, слушай сюда. Удерживай Монарших гонцов, сколько сможешь. Как только у меня появится возможность, я поброжу по городу – вдруг удастся выманить Драконью Погибель. Может, у нас еще есть время.
– А если нет?
Он одарил ее неприятной улыбкой.
– Тогда, чтобы добраться до Эгара, Монаршим гонцам сперва придется встретиться со мной.
Глава тридцать вторая
Он покрасил волосы в черный цвет в купальне захудалого борделя сразу после рассвета. Вытащил талисманы. Подкупил шлюху, чьи краски одолжил, чтобы она забыла о его визите.
Это была кругленькая сумма по меркам заведения – несомненно больше, чем она заработала бы, потрахавшись с ним, – но выражение ее лица во время сделки почти не изменилось. Она попробовала монеты на зуб и без единого слова спрятала под грязные юбки, а потом указала дальше по коридору, где находилась купальня. По ее безразличному, одурманенному фландрейном взгляду и тому, как захлопнулась дверь комнаты для ебни, Эгар понял: забыть о нем – путь, который она для себя выбрала.
