– Да ведь она, на хрен, стебется над вами. Вы что, не врубились? – спрашивает он, делая глоток. Мне в свою очередь интересно, как можно так естественно сквернословить в столь юном возрасте.
Изабо одаривает его злющим взглядом. Я понимаю, что они не ладят.
– Она врет, как дышит, – продолжает он. – Это все ее выдумки. Никогда не верьте ничему, что она говорит.
С этими словами он исчезает в недрах прайсовского дома. Вскоре под сводами его залов раздается пронзительный сигнал телефона. Похоже, Колдеру пришла эсэмэска. Я поворачиваюсь к Изабо, чтобы высказать ей все, что я о ней думаю, но ее уже нет. Ничего нет, кроме пустой миски из-под хлопьев и ложки с лужицей молока под ней.
Маленькая мерзавка.
Никогда еще мое решение быть бездетной не было столь твердым, как в эти мгновения.
Я возвращаюсь к себе в комнату и ложусь на кровать. Сейчас день, а я уже валюсь с ног. Вот что бессонная ночь делает с человеком. От усталости слипаются глаза, но я не решаюсь спать днем. Вдруг у меня получится выспаться этой ночью?
Я пролистываю список звонков на телефоне и думаю об Эрике и о том, что сказала Изабо. Хотя она на секунду одурачила меня и ее слова не стоит принимать всерьез, меня посещает мысль, а не постучаться ли мне в дверь Эрики? Вдруг она согласится поговорить со мной пару минут, как женщина с женщиной.
Мои веки словно свинцовые, меня клонит в сон, но я не сплю.
Я должна что-то предпринять.
Мне нельзя останавливаться.
Снаружи дом Эрики похож на несуразный дворец. Смесь готики и викторианского стиля. Похоже, после развода она получила от Эндрю приличные отступные и купила себе дом, такой же огромный, как и предыдущий, просто потому, что могла себе это позволить. А также потому, что такая женщина, как она, не согласилась бы на нечто меньшее.
Я звоню в дверной звонок. Из-за двойных деревянных дверей доносится тихое звяканье колокольчика, и когда через секунду щелкает дверной замок, я ожидаю увидеть служанку, дворецкого или кто там у нее на побегушках, но это она.
Собственной персоной.
Бигуди на волосах и шелковый халат в цветочек, перехваченный пояском на осиной талии.
Увидев перед собой меня, она щурится. Она понятия не имеет, кто я, и хотя нас никогда не знакомили, мне кажется, что я отлично ее знаю из-за всех тех ужасов, которые мне рассказывала Мер.
– Грир, – представляюсь я. – Сестра Мередит.
Ее губы образуют прямую линию, лоб гладкий, как стекло. Все в ней противоречиво, от нежного, почти детского цвета лица до острого носика. Я никогда не понимала женщин, которые могут часами стоять перед зеркалом, зациклившись на размере своего подбородка, ширине носа или едва заметных морщинках в уголках глаз. Должно быть, приятно иметь время, чтобы переживать о таких вещах, и деньги, чтобы «исправить» их.
– Чем могу вам помочь? – спрашивает она, наклонив голову.
– Я просто подумала, вдруг у вас найдется для меня свободная минутка? – Я стараюсь быть доброжелательной.
Она вздыхает и сжимает отвороты халата.
– У меня назначена встреча. Не хочу опаздывать.
– Это займет всего секунду.
Она морщит нос и пристально на меня смотрит.
– Я здесь не для того, чтобы в чем-то вас обвинять. Просто хотела задать несколько вопросов… есть вещи, на которые ответить можете только вы.
– Хотите допросить меня об Эндрю? – Ее губы кривятся в хитрой усмешке. – Заходите, дорогая.
Она ведет меня в прихожую и, закрыв за собой дверь, направляется к изогнутой лестнице и жестом предлагает мне следовать за ней. Вскоре мы оказываемся в ванной комнате размером с мою квартиру.
– Некоторое время назад мне позвонил какой-то детектив, сказал, что хотел бы задать мне ряд вопросов, но когда я перезвонила, то нарвалась на его голосовую почту и с тех пор ничего от него не слышала, – говорит она и вздыхает. Со своей стороны, я не говорю ей об их романе. – Думаю, мне давно пора привыкнуть, что обо мне вспоминают в самую последнюю очередь.
В центре комнаты под хрустальной люстрой стоит обтянутый бархатом шезлонг. Эрика жестом предлагает мне сесть.
Подойдя к огромному зеркалу, она берет со столика, уставленного целой армией баночек с дорогими кремами для лица, тюбик с тушью «Шанель», проводит щеточкой по ресницам, слегка загибая вверх их кончики, и взглядом встречается со мной в зеркале.
– И что вы хотите от меня узнать? – спрашивает она с надменной насмешкой в голосе. – Не думаю ли я, что это его рук дело?
Я делаю глубокий вдох и киваю.
– В принципе, да.
– Эндрю разный, – говорит она. – Приземленный. Тщеславный. Неуверенный в себе ублюдок, каких еще надо поискать. – Она поворачивается ко мне лицом. – Но он не убийца. И не похититель. Он умный человек, которому есть что терять. Поверьте мне, если бы он хотел порвать с вашей сестрой, то он бы порвал с ней. Но он не сделал бы ничего предосудительного. Это было бы… ниже его достоинства. – Вновь повернувшись к своему отражению, она накладывает на губы ярко-красную помаду из разряда «трахни меня». – Мне все равно, как сильно он ее любит, ведь свои деньги и свою свободу он любит еще больше, и ни одна женщина не стоит того, чтобы их терять. В этом он весь.
Эрика снимает бигуди, и блестящие рыжеватые волосы волнами падают ей на плечи. Она начинает расчесывать их щеткой с натуральной щетиной. Если прищуриться и вглядеться в нее, она выглядит точь-в-точь как кинозвезда сороковых годов.
– Как я уже сказала, – она снова встречается со мной взглядом, – у этого человека есть все. И все полицейское управление Глейшер-Парка буквально молится на семейство Прайс. Если бы он хотел, чтобы что-то произошло, он бы это сделал. И ему бы это сошло с рук. Он единственный человек, кто мог.
– Не пойму, что вы пытаетесь мне сказать? – Сложив на груди руки, я прямо, как доска, сижу на краю шезлонга. Ее ванная комната жутко гламурная, в ней все блестит, но лично мне это действует на нервы. Интересно, все эти блестящие штучки – это ее способ восполнить свою тусклую, неприятную личность? – Сначала вы говорите, что он никогда бы этого не сделал. А теперь заявляете, что он мог.
Она смеется и трогает холеной рукой ключицу.
– Именно это я и хотела сказать. Мог, но не сделал.
Она исчезает в гардеробной рядом с ванной комнатой, однако через несколько минут возвращается. Теперь на ней обтягивающее черное платье, в руках – серьги с бриллиантами.
– Тот, с кем у меня свидание, будет здесь с минуты на минуту, – говорит она и, наклонив голову, вставляет серьгу в мочку уха. – У нас с вами все?
Не желая тратить времени впустую, я поднимаюсь. Мои плечи напряжены.
– Так все же, как вы думаете, он как-то причастен к этой истории или нет?
