Дверь с тихим скрипом распахивается, как будто Ронан не хотел меня будить. Затаив дыхание, я смотрю, как он останавливается у подножия кровати. Его взгляд тяжело давит на мое тело. Мгновение спустя он садится рядом со мной и откидывает с меня одеяла. Ночная рубашка тонкая и влажная, от холодного ночного воздуха меня бьет озноб. Я понимаю, что не знаю, день сейчас или ночь. Не знаю, какое сегодня число или время суток.
Вокруг меня темно. Все размыто и нечетко.
Все слилось в бесконечный, бесконечный кошмар.
– Я должен отлучиться, поэтому тебе нужно поесть, – говорит он. – Я развяжу тебе одну руку, но я должен быть уверен, что ты не попытаешься бежать.
Глаза Ронана светятся в темноте. Я киваю.
– Поверь мне, – ласково говорит он. – Я не хочу причинять тебе боль, Мередит, но если у меня не будет иного выхода, я буду вынужден держать тебя связанной.
Сказав это, он шагает в коридор и оставляет дверь открытой. Свет льется из старинного круглого плафона, освещая железную кровать и старый сосновый комод. Стены увешаны декоративными картами, рядом с дверью – пустая оружейная стойка.
Тишину дома нарушает звяканье ложек и звук открытого крана. Через несколько минут Ронан возвращается с подносом.
– Куриный суп, – говорит он. – И «Лондонский туман».
Его глаза улыбаются, как будто он горд тем, что помнит мой любимый напиток.
Поставив поднос на прикроватную тумбочку, он достает из заднего кармана нож и отрезает стяжку на моей левой руке, хотя я правша. Затем ставит поднос мне на колени, вкладывает мне в руку ложку и садится рядом.
– Полиция сейчас изучает твой телефон, – говорит он с улыбкой. – Как только они свяжут тебя со мной, меня временно отстранят от работы. К счастью для нас, у них нет ни тела, ни мало-мальских улик. Они не смогут пришить мне похищение, но, скорее всего, турнут со службы за нарушение служебных правил. Дело зависнет. Я пойду дальше своим путем. В конце концов ты станешь забытым газетным заголовком. Если о тебе кто-то и вспомнит, то ненадолго.
Ронан качает головой и ухмыляется во весь рот, будто отказываясь поверить, насколько удачно разработал свой маленький план.
– Ты ничего не ешь. – Выражение его лица меняется. – Ты не ела уже несколько дней, Мередит. Мне не нужно твое обезвоживание. Отсюда до ближайшей больницы несколько часов езды. А если честно, отсюда несколько часов до всего.
Я подношу ложку ко рту. На вкус это просто соленая водица, лапша осклизлая, как будто консервная банка провела в шкафу пару десятилетий. У меня напрочь отшибло аппетит, но ребенку требуется питание, и я заставлю себя проглотить ложку этой бурды.
– Тебе здесь понравится, – говорит он. – Тут так тихо. Мирно. Помнишь, я говорил тебе, что люблю охотиться? И что я заядлый сторонник лесного образа жизни?
Я киваю, смутно вспоминая разговор за горячим шоколадом во время одной из наших многочисленных ночных поездок. Тогда я не придала его словам большого значения. Более того, когда он сказал мне, я подумала: как это мило. В этом весь он. Мой американский бойскаут, как дразнила я.
– Думаю, мы могли бы жить на земле, – говорит он. – На всем своем.
Меня начинает бить дрожь. Чем больше я пытаюсь успокоиться, тем сильнее дрожу.
– Ты дрожишь. – Ронан кладет руку на мою ладонь. – Ты сейчас прольешь на себя. Дай. – Он берет из моей руки ложку и кормит меня, как младенца. – Видишь, я умею заботиться о тебе. И для этого мне не нужен «Мазератти» и гигантский банковский счет.
Какое-то время нас окружает молчание, за каждой ложкой супа следует звяканье ложки по дну миски. Суп уже давно остыл, но Ронан, похоже, намерен скормить мне его до последней капли.
– Если этот ребенок все же родится, – говорит он, и от его слов у меня холодеет сердце, – нам придется что-то придумать. Найти для него приемную семью. Что-то вроде того.
– Ронан… – произношу я его имя сквозь стиснутые зубы.
Он фыркает и кривит рот.
– А ты думала, что я выращу его как своего?
Ну-ну. К тому же у нас будут свои. И в конце концов ты забудешь про этого. В любом случае, я попытаюсь достать для тебя таблетку.
По моей щеке катится крупная слеза.
Он убирает суп и дает мне в руки кружку с чаем. Тот едва теплый, но у меня пересохло в горле, язык как наждачная бумага. Я подношу кружку к губам и глотаю молочную жидкость, выпиваю всю кружку разом. Ронан забирает ее у меня и осматривает, чтобы убедиться, что я все выпила.
– Ты накачал меня наркотиками, не так ли? – спрашиваю я.
Он смеется, тянется к моему лицу, поднимает мне подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.
– Я не плохой человек, Мередит. Я могу делать плохие вещи, но я хороший человек с добрыми намерениями. Мои средства всегда оправдывают мои цели.
– То есть это был ты? – спрашиваю я. – Никакого преследователя не было. Это всегда был ты!
Он отпускает мое лицо, собирает пустую посуду и, повернувшись ко мне спиной, уносит поднос. Его молчание красноречивее любого ответа. Помнится, во время одной из наших первых бесед Ронан сказал мне, что преследователи – люди психически неуравновешенные, непредсказуемые. По его словам, некоторым нравится запугивать своих жертв, другие же просто одержимы.
Если я хочу выжить, мне придется подыграть ему. Я должна убедить его, что он поступил правильно, что я с самого начала должна была выбрать его.
– Спасибо за ужин, – говорю я, когда он уже дошел до двери. Меня начинает окутывать липкий туман, мои веки тяжелые, как будто свинцовые.
Он остановился.
– Не стоит благодарности.
Ронан на минуту исчезает и возвращается с новой пластиковой манжетой.
Прижав к груди кулак, я смотрю ему в глаза.
– Без этого никак нельзя? Мои руки немеют.
Согнувшись надо мной, он тянется к моей руке, обхватывает пальцами запястье и подтягивает его к железной перекладине в изголовье.
Он целует меня в макушку, ласково и нежно.
– Да, Мередит. Без этого никак нельзя.
Глава 40
Грир
День одиннадцатый
Он отвечает. Харрис отвечает.
– О боже! – Я прижимаю руку ко рту. – Харрис, что, черт возьми, происходит? Ты где?
Я ищу глазами Ронана. Мы несколько минут назад получили наш багаж, и он направился в туалет, захватив с собой коробку с оружием.
– Грир… – Его голос обрывается. – Я… в пути… только не… Ронан…
Мой телефон пищит. Звонок окончен.
Мое плечо сжимает теплая рука. Ронан.
– Ты готова?
Телефон в моей руке гудит снова. Я вздрагиваю. Ронан смотрит вниз: на экране высвечивается имя Харриса. Прежде чем я успеваю провести большим пальцем по стеклу, Ронан выхватывает его у меня.
