Наклонившись к самому моему уху, он чем-то больно упирается мне в спину. Это длится всего долю секунды – едва ли достаточно для того, чтобы кто-нибудь рядом с нами это заметил, но я точно знаю, что это такое.
– Я настоятельно рекомендую тебе не поднимать шум. – Он говорит тихо, но его голос громом стучит по моей барабанной перепонке. – Иди вперед.
Мы выходим из здания терминала, минуем очередь ожидающих такси и входим в гараж для долгосрочной парковки. Его пальцы впиваются мне в локоть, когда он ведет меня к лифту. Как только мы сворачиваем за угол на третьем этаже, мой телефон летит в ближайший мусорный бак.
– Ничего не понимаю, – говорю я, когда он толкает меня дальше. Может, если притвориться дурочкой, он перестанет воспринимать меня как угрозу. Хотя, если честно, я при первой же возможности растерзаю его на мелкие кусочки.
Его грузовик стоит в нескольких шагах впереди.
– А по-моему, понимаешь. Ты все прекрасно понимаешь.
Оглядываясь вокруг, я понимаю: мы одни. Но даже если бы рядом кто-то был, я бы не смогла устроить сцену.
Не здесь. Да и рано.
Моя сестра у него.
А значит, сила на его стороне.
По крайней мере, пока.
Глава 41
Мередит
Шесть дней назад
– Проснись. – Голос Ронана выводит меня из глубокого сна, но когда я открываю глаза, меня окружает тьма.
– Который час? – Не то чтобы это имело значение. Я не знаю, как долго была без сознания. Сколько часов проспала. Но мне кажется, что если задавать обычные вопросы, а не панические вопросы жертвы, это поможет мне скорее понять, что происходит. – Я хочу есть.
Еще одна попытка вести себя так, словно ничего не случилось.
Ронан проводит рукой по моим волосам, кончики его пальцев застревают в спутанных прядях.
– Представляю. В любом случае я кое-что тебе принес.
Я пытаюсь привстать, но тотчас же понимаю, что все еще привязана за руки и за ноги. Он смеется.
– Ты будешь есть за столом, – говорит он. – Тебе нужно двигаться, иначе твои мышцы атрофируются.
Не спуская с меня глаз, он отрывает липучки креплений, берет меня за руки и поднимает из постели. Я встаю на ноги. Боль в пояснице бежит ниже, к ногам, при каждом шаге мышцы напрягаются, но я терплю. Я не хочу терять силы, потому что это единственное, что у меня сейчас есть.
Пальцы Ронана переплелись с моими, наши ладони слиплись. Медленно, шаг за шагом, он ведет меня в кухню. Голова кружится, пол уходит из-под ног. Похоже, мой организм обезвожен.
– Садись. – Придвинув ногой стул, он сажает меня, после чего достает из карманов еще больше креплений и надевает их мне на лодыжки.
На плите стоит картонная коробка. Меня обдает густая мерзкая волна чеснока и жирной пиццы. За первой волной тотчас накатывается другая – тошноты, но я голодна. Ронан кладет передо мной на стопке дешевых бумажных салфеток кусок пиццы и ставит рядом бутылку воды.
Я вдыхаю всю эту гадость. Мой желудок скручивается узлом, булькает, но я хочу еще.
– В следующий раз я постараюсь не пропадать надолго, – говорит он. – Это все твоя сестра. Заходит без предупреждения, задает глупые вопросы.
Я притворяюсь, будто мне все равно, и тупо смотрю перед собой, на фотографию утопающих в снегу гор в дешевой кривой рамке на стене кухни.
– Она ищет тебя, как сумасшедшая. Я бы сказал, даже упорнее, чем твой муж. – Он усмехается. – Мило, не правда ли? Будем надеяться, что она не станет проблемой.
– Ты не тронешь ее, – говорю я, глядя на него в упор. – Если ты любишь меня, ты не причинишь ей вреда.
Он накрывает мою руку своей и наклоняется ко мне.
– Я люблю тебя. И поэтому готов на все, лишь бы мы были вместе.
Мои глаза слезятся; я кое-как глотаю полупережеванный кусок пиццы, застревающий у меня во рту. Она безвкусная, и если я не возьму себя в руки, меня точно вырвет.
Если он настолько безумен, что решился средь бела дня похитить меня с парковки супермаркета, ему ничего не стоит сделать больно моей сестре.
Упорство Грир всегда было ее сильной стороной. Думаю, сейчас в ней этого качества даже больше, чем раньше. Если я знаю свою сестру, она не остановится ни перед чем, чтобы найти меня.
Однажды она отбилась от четверки грабителей, которые напали на нас в Бруклине, когда мы с ней шли из парка домой. Ей тогда было не больше пятнадцати. Они попытались выхватить ее сумочку. Но в следующий миг она уже, как ненормальная, размахивала кулаками, пинала негодяев ногами и истошно звала на помощь.
На нее было страшно смотреть. Она вела себя словно сумасшедшая. Но этого хватило, чтобы они оставили нас в покое.
Ронана она тоже не испугается.
Увы, к сожалению, он тоже не испугается Грир.
– Знаешь, что я подумала, – говорю я, пытаясь не выдать предательской дрожи в голосе. – В конце месяца, в мой день рождения, я получу кое-какие деньги. Может, они пригодятся нам, чтобы начать все сначала? Начать вместе новую жизнь? Вот только как я заберу их из банка, если я пропала из дома?
Он сидит, откинувшись на спинку стула и подперев подбородок рукой, и молча наблюдает за мной, тяжело дыша.
– Нам не нужны деньги, Мередит, – говорит он минуту спустя. – Я уже все продумал.
– Деньги нужны всем.
Он скептически сжимает губы.
– Деньги толкают хороших людей на дурные поступки, а плохих заставляют совершать еще худшие.
– Речь идет о миллионах, Ронан. – Имя, от которого раньше у меня все трепетало внутри, теперь вызывает у меня лишь гадливость. – Мы были бы обеспечены до конца наших дней.
Вздохнув, он вновь подается вперед и тянет руку к моей щеке.
– Мне не нужны миллионы, Мередит. Мне нужна только ты.
С ним я как будто раз за разом бьюсь о кирпичную стену, топчусь на одном месте.
– Ты прав, – лгу я. – Да и вообще, мне всегда хотелось простой жизни. Я буду воспринимать это как приключение.
– И это правильно. – Он встает, хватает из коробки ломтик пиццы и, прислонившись к кухонному столу, откусывает. Проглотив кусок, вытирает рот смятой салфеткой и указывает на меня. – Отношения – это все, Мередит. Энергия следует за мыслью. Если верить, что все получится, в конечном итоге так и будет. Это как в первый день, когда я тебя увидел… Я тотчас понял: ты должна быть моей. Эта мысль поглотила меня, будила меня среди ночи. Как я ни старался, не мог выкинуть тебя из головы.
По моей спине бегут мурашки, но я улыбаюсь, делая вид, что тронута его признанием.
– И когда же ты впервые увидел меня? – спрашиваю я.
Его губы медленно растягиваются в хищной ухмылке, взгляд скользит к потолку.
