– Я прошла УЗИ, – говорю я, глядя в его глаза. – Пока все в порядке. Нам чуть больше шести недель. Слышала сердцебиение и все такое прочее.
– Слава богу, – шепчет он, беря меня за руку. – Как в целом твои дела? Помимо того, что ты травмирована и похудела?
Я смотрю на капельницу – меня подсоединили к ней, как только я попала сюда. Похоже, это уже четвертый флакон раствора меньше чем за сутки. Хотя происходящее кажется мне нереальным, я никогда еще не чувствовала себя такой живой.
Я просто хочу выбраться отсюда.
Я хочу забыть, что случилось.
Я хочу вернуть мою жизнь… жизнь, к которой я всегда стремилась.
Я хочу быть хорошим человеком. Хочу жить жизнью, в которой нет тайн, стыда и раскаяния. Хочу загладить свою вину перед мужем, стать для него женой, которой он достоин. Той, на ком он женился, той, которую во время нашего медового месяца он одаривал страстными ласками в номере парижского отеля и клялся любить до самой смерти.
Харрис и Грир смотрят на нас с другого конца палаты. С того момента, как она приехала сюда, сестра не отходит от меня ни на шаг и даже, чтобы не оставлять меня одну, уговорила врачей осмотреть ее прямо здесь, в моем присутствии.
Если раньше мне казалось, что она чересчур усердствует, опекая меня, я просто не знала, каким может быть это ее усердие.
– Врачи говорят, что могут выписать меня уже сегодня, – говорю я Эндрю.
Он улыбается и сжимает мою руку.
– Где моя мать? – спрашиваю я.
– Они с Уэйдом скоро будут здесь, – говорит он. – По пути сюда их остановила группа репортеров. Твоя мать настояла на том, чтобы ответить на все их вопросы.
Я фыркаю и закатываю глаза.
– Похоже, это новый этап ее жизни… быть в центре внимания.
– Ты бы видела ее по телевизору на прошлой неделе. – Эндрю подмигивает.
– Могу себе представить.
В палату входит врач, который осматривал меня накануне вечером. Разговоры мгновенно смолкают.
– Мередит, как мы себя чувствуем?
– Хочу домой, – не задумываясь, отвечаю я.
Он усмехается и протягивает руку к стетоскопу на шее.
– Тогда давайте вытащим вас отсюда.
– Это точно, давайте, – говорит Эндрю, поднимаясь и пересаживаясь на стул рядом с моей кроватью. – Я жду не дождусь, когда моя жена вернется домой, где ее место.
Врач снова осматривает меня, что-то говорит медсестре, и та вручает ему блокнот и форму для подписи.
– Прости меня, – шепчу я Эндрю, – за все.
– А ты меня. – Он прижимается ко мне носом и делает глубокий вдох. Он не привык выставлять напоказ свои чувства, предпочитая держать их в себе, но когда он отстраняется и смотрит мне в глаза, я вижу перед собой того человека, в которого я когда-то влюбилась, который смотрел на меня так, будто, кроме меня, в этой жизни ему больше ничего не нужно.
– Я хочу, чтобы все стало как раньше, – говорю я, – до того, как у нас появились друг от друга секреты и мы начали делать друг другу больно.
– Так и будет. – Эндрю вздыхает и пристально смотрит мне в глаза. – Да и вообще, я бы никогда не смог отпустить тебя. Когда дело касается тебя, я страшный эгоист.
Мой муж берет мои руки, подносит их к губам и целует. Когда же он отпускает меня, я замечаю, что напротив него теперь стоит моя сестра. Не сводя с меня глаз, Грир садится на край моей кровати. Ее рот приоткрыт, словно она собралась мне что-то сказать.
– Еще ни разу в жизни мне не было так страшно, – наконец произносит она. Ее взгляд стекленеет – редкое явление у женщины, чье сердце всегда было защищено непробиваемой броней.
– Мне тоже, – говорю я, выпуская руки Эндрю, и беру ее за руку.
– Я не знала, увижу ли я тебя когда-нибудь снова. – Грир бросает взгляд на наши переплетенные пальцы, а потом снова смотрит на меня. – Как я могла столько о тебе не знать, Мер?
Я вздыхаю.
– Не хотела зря тебя волновать, Грир. И мне было стыдно. Я всему пыталась найти оправдание. Но теперь я знаю, что была не права. У меня больше не будет от тебя никаких тайн. Обещаю.
Какое-то время мы обе молчим. Подозреваю, что мысленно она читает мне нотацию. Но я могу заверить ее: вряд ли она может сказать мне нечто такое, чего бы я еще не сказала себе сама.
Да, я совершала ошибки. Я была эгоисткой. Я запуталась в собственных чувствах. Я причинила боль тем, кого любила больше всего, и в конце концов едва не лишилась всего, в том числе и жизни.
– Я бы никогда не перестала искать тебя, – говорит Грир.
– Знаю, – улыбаюсь я, не разжимая губ. – Как там Харрис? Надеюсь, он не так уж и плох.
При одном упоминании его имени по его губам скользит улыбка.
– Давай отвезем тебя домой, хорошо? – Грир встает, тыльной стороной ладоней вытирает глаза и стряхивает с себя ступор, словно колючий костюм из полиэстера.
– Грир? – спрашиваю я.
– Да? – Наклонив голову, она поворачивается ко мне, и светлые волосы падают ей на плечи.
– Ты мой лучший друг. И я люблю тебя, – говорю я. – Спасибо, что ты всегда верила в меня.
Она щурит глаза и кладет ладонь на мою руку. Она ничего не говорит, но я знаю: незримая связь между нами сильнее самых нежных слов, какие только мы можем произнести сейчас.
Я сажусь, сбрасываю с ног больничное одеяло и набираю в легкие щедрый глоток больничного воздуха.
Меня выписывают. Я возвращаюсь домой.
Я наконец возвращаюсь домой.
От автора
Эта книга вряд ли появилась бы, если бы не удивительные люди, ответственные за закулисное сумасшествие. Джессика Триббл, спасибо, что написала мне. Твой энтузиазм, страсть и энергия освежают и заряжают! Дженнифер Джейнс, ты была моим личным болельщиком с того момента, как я обратилась к тебе. Твоя доброта и поддержка стали для меня абсолютной находкой. Джилл Марсал, спасибо за все, что ты делаешь. Твой богатый опыт и неутомимый характер, твое глубокое знание книгоиздательского дела, прямолинейный подход и безупречное общение – лучшее доказательство того, что мне повезло выиграть в лотерею литературных агентов. Шарлотта Гершер, твои замечания – это нечто потрясающее! Ты как упорный личный тренер… но для книг. После первого раунда доработок мне стало больно, но в хорошем смысле, и я знала, что в будущем это пойдет мне только на пользу.
Спасибо моим родителям за их бесконечную любовь и поддержку. Мама, спасибо тебе за то, что ты поддерживала во мне любовь к книгам, заказывая их для меня по почте, а тебе, папа, спасибо, что отправлял нас по выходным в библиотеку. Благодаря этому в двенадцать лет я открыла для себя Стивена Кинга и постепенно развила в себе вкус к ужастикам.
