Но было кое-что еще. Одна деталь, которую Джордж считал самой большой ошибкой в карьере The Easybeats: желание угодить всей публике одновременно. Вместо того, чтобы придерживаться музыкальной идентичности, которой они достигли с Friday On My Mind, музыканты хотели достичь успеха благодаря балладам и экзотическим новинкам, поэтому перепробовали все и вся, чтобы получить еще один хит вместо того, чтобы просто придерживаться своего стиля и добиться признания всего мира.
Было множество уроков, о которых Джордж будет рассказывать своим братьям в течение последующих лет, ведь и AC/DC позже поддавались аналогичным настроениям на пути к успеху. Но это был важнейший урок, который он повторял им снова и снова: «Найдите свой стиль, завладейте им, придерживайтесь его, и будь что будет. Не теряйтесь в своем собственном безумии. Вы будете жалеть об этом, ведь такое случилось даже с The Beatles и Rolling Stones». Позднее Малькольм в интервью для австралийского журнала Juke скажет: «Мы все равно рано или поздно вернемся на первое место, так зачем же его покидать?»
Влияние Джорджа на Малькольма проявлялось не только в этом. Марк Эванс, который потом присоединится к группе в качестве басиста, вспоминал: «С самого начала мне стало понятно, что величие в Австралии – недостаточно амбициозная цель для этих парней. Я думаю, что благодаря прошлому брата Малькольм и Ангус расценивали успех в родной стране как нечто само собой разумеющееся. Чем-то действительно значимым же был международный успех, которого The Easybeats не добились. Начиная с самой первой репетиции, мне говорили: “В это время в следующем году мы будем в Англии”. Я им не поверил. Но я был неправ».
Дейв Эванс тоже вспоминал, как Малькольм говорил ему: «Мне плевать на Австралию! Мы завоюем мир, чувак!» Первый официальный концерт новой группы состоялся в декабре 1973 года. Они были одним из трех коллективов, выступавших в тот вечер в клубе под названием The Last Picture Show на юге Сиднея.
Одна проблема: у них все еще не было названия. Они решили вытянуть его из шляпы прямо на репетиции, правда, шляпы под рукой не оказалось. В итоге они взяли название AC/DC: никто из группы даже не может точно вспомнить, как оно пришло им в голову.
В журналах и газетах ходила легенда о том, как старшая сестра Маргарет увидела эту аббревиатуру на пылесосе и подала музыкантам идею. Хотя, по словам Дейва Эванса, это была идея жены Джорджа Янга Сандры, которая разглядела буквы на обратной стороне своей швейной машинки.
В течение какого-то времени по предложению Дейва группа называлась The Night Hawks. «Но мы не могли прийти к согласию, – вспоминал Дейв. – Потом на одной из репетиций Малькольм сказал, что Сандра предложила название AC/DC и спросил, нравится ли оно нам. Мы подумали и сказали: “Да, круто”. Его было легко запомнить, оно было коротким и цепляло. Оно ассоциировалось с мощностью и было написано почти на всех электроприборах в то время. Поэтому мы договорились, что так оно и будет, и пожали друг другу руки. Вот так поначалу все и было – демократично. Мы все чувствовали: “Это наша группа”».
Дейв отрицает, что кто-то из группы знал о том, что AC/DC было сленговым названием для бисексуалов. «Нет, точно нет. “AC/DC” означало “мощность”. Это было написано на обратной стороне магнитофонов и другой техники. Я никогда не слышал, что кого-то описывали как “AC/DC”. А если бы и слышал, я бы не знал, что это означает. Я всегда был гетеросексуалом и ничего другого просто не воспринимаю. Я никогда не был в тусовке, и, возможно, поэтому никогда не слышал такого термина».
С тех пор название AC/DC много раз использовалось в качестве метафоры. Впоследствии оно стало одним из ярких терминов в глэм-рок тусовке ранних семидесятых на британской сцене. «AC/DC было сокращением для бисексуалов, и если ты был в группе и не был бисексуалом в начале семидесятых – или, по крайней мере, не одевался как бисексуал, – тебя не воспринимали, как идущего в ногу со временем», – объясняет журналист Питер Маковски, работавший тогда в журнале Sounds.
Хотя AC/DC всегда отрицали, что знали второе значение своего названия, вначале своего пути они часто играли в гей-барах или на стриптиз-шоу. Иногда это шло им на пользу, например, когда группе вдруг предложили выступить на разогреве в первом австралийском туре Лу Рида в 1974 году, на фоне успеха альбома Transformer и хитового сингла Walk On The Wild Side.
Иногда это имело и обратный эффект, например, когда будущему вокалисту AC/DC Бону Скотту поступило предложение от главы музыкального издательства в мужском туалете во время концерта. А ведь Бон никогда не давал никому повода задумываться о его сексуальной ориентации. «Ты можешь меня избить обеими сторонами дубинки, мне все равно, – говорил он. – Просто не жди, что я буду в этом участвовать».
Во время первых концертов братья Янг попеременно играли соло-партии. Как это ни парадоксально, Малькольм, более техничный из них двоих, первым предложил прекратить подобное и объявил, что с этого момента он будет играть только ритм-партии, а Ангус – блистать мощными брейками и соло. Ангус позже вспоминал: «Он всегда толкал меня вперед на сцену со словами: “Людям нужно шоу, а делать шоу у тебя здорово получается”». Хотя, конечно же, потенциал в Ангусе видел не только Малькольм. Гарри Ванда говорил:
«От него исходили такие вибрации, что ты просто наблюдал за гитарным героем в действии». В то же время решение отдать Ангусу все соло оказалось более значимым, чем могло показаться на первый взгляд. «Малькольм был провидцем, – говорил Ларри Фан Кридт. – Он не просто думал о гитарной партии. Я помню, как он говорил, что хочет быть парнем, играющим на гитаре, которая сама понимает, что делает». Гордон «Базз» Бидстрап, который позднее станет барабанщиком в еще одной группе Ванды и Янга под лейблом Alberts The Angels, вспоминает: «Джордж всегда говорил мне и всем остальным, что Малькольм гораздо лучше играет на гитаре, чем Ангус. И Мал всегда играл больше и был действительно прекрасным ритм-гитаристом. Кроме того, он играл джаз и блюз и владел большим количеством гитарных техник, чем Ангус. И никогда не ошибался».
Официальный дебют группы с новым названием состоялся в новогоднюю ночь на 1973 год в Chequers, сиднеевском рок-клубе и известном месте тусовок музыкального бизнеса. Музыканты смогли организовать концерт при помощи Джорджа. Так как Колин тоже был в группе, там были и участники Masters Apprentices, переживавшие в то время эпоху расцвета. «Конечно, все верили, что группа достигнет большого успеха, – говорит Дейв Эванс. – И мы достигли».
Они играли там и раньше, но в этот раз попали в список выступающих в последний момент, когда кто-то из первоначально заявленных артистов отказался. Поэтому в этот раз группа сильно нервничала. Но все быстро растворилось в поту и крови четырех сетов, которые в тот вечер звучали в течение четырех или пяти часов. Группа сыграла всего несколько собственных песен, таких как The Old Bay Road и Midnight Rock, которые никто никогда не слышал, а почти вся остальная программа состояла из каверов. Они переделали трехминутный хит Rolling Stones Jumpin Jack Flash в 12-минутный джем. На бис ребята сделали то же самое со старой блюзовой композицией Baby, Please Don’t Go с Малькольмом на вокале и сумасшедшими импровизированными гитарными риффами Ангуса. Они часто импровизировали, например, когда Малькольм переключался на бас, а Ларри играл на саксофоне.
