Таким образом, AC/DC действительно изучили основы всего, что нужно знать о выступлениях, начиная с рабочей этики. Иногда у них просто не было достаточного количества номеров для шоу, и тогда Малькольм просто говорил: «Мы сделаем это в E’. Или в G, какая разница». Дейв мог петь в любой тональности, поэтому разницы действительно не было. «Просто подстраивайтесь под меня». И он начинал играть. Дейв придумывал текст, вдохновляясь всем, что попадалось под руку. А когда они действительно уже не знали, что играть дальше, то просто рассказывали пару грязных шуточек.
Так уж повелось на австралийской сцене, что ты должен был бежать, разгоняться и придерживаться того же темпа на протяжении всего пути. Одно неверное движение, и ты мертв. «К концу сета нам нужно было ускоряться, это был своего рода блицкриг», – рассказывал Дейв. Парни выступали на греческой свадьбе его друга Эванса, когда их попросили сыграть кавер на Zobra The Greek. Во время одного из выступлений перед пьяными байкерами они просто включили звук на полную громкость и сыграли классические рок-н-ролльные хиты из пятидесятых, в ответ на сцену полетели бутылки – в знак уважения.
Группа редко выступала где-то в Сиднее без Джорджа или Гарри, которые за всем наблюдали. После нескольких недель резидентства в Chequers Джордж привел группу в маленькую комнату той же студии EMI, где он записывал альбом для Маркуса Хука, чтобы поработать над их собственным материалом. Придумать риффы никогда не было проблемой ни для Малькольма, ни для Ангуса, и в случае, если у них заканчивались идеи, парни просто начинали переделывать свои любимые аккорды из песен Чака Берри или Литла Ричарда. Хотя во всем, что касалось текстов, они сначала рассчитывали на помощь Джорджа.
Как композитор-песенник без особого эго – по крайней мере, когда дело касалось текстов – Джордж привык переписывать все, что не нравилось вокалисту Дейву Эвансу, или все, что тот не мог спеть достаточно убедительно, зачастую меняя слова прямо на ходу.
Первые записи включали черновики песен, таких как Can I Sit Next To You, Girl, впоследствии ставшей их первым синглом; Rockin’ In The Parlour, которую запишут на обратной стороне пластинки; Sunset Strip (позже переделанная в Show Business и использованная Боном в австралийской версии альбома High Voltage) и Rock’N’Roll Singer, единственный первоклассный номер (который позже стал основой австралийской и международной версии альбома High Voltage).
В дни первых записей группа сделала несколько изменений в своем обычном списке номеров, после того как Колин Бургесс упал во время выступления в Chequers. По словам Бургесса, ему что-то подмешали в выпивку, и он свалился прямо лицом вниз в середине выступления. Он признает, что «выпил пару бокалов» перед выходом на сцену в тот вечер, но настаивает на том, что не был пьян. Колин заказал в баре выпить, когда пришел на концерт, потом оставил бокал на стойке на полчаса и пошел проверять установку и готовиться к выступлению. Вернувшись за стаканом, он просто залпом опустошил его. Как только музыкант поднялся на сцену, его голова «заходила ходуном».
«Мне казалось, я превращаюсь в желе. Я стучал по барабанам, пока просто не свалился на пол», – рассказывал потом сам Колин. Его унесли со сцены.
По словам Дейва Эванса, около десяти минут спустя Малькольм подошел к нему и сказал, что выгнал Колина. Но, опять же по словам Дейва, Малькольм и Ангус уже ввязывались в неприятности из-за него. Колин был поп-звездой шестидесятых и «являлся на концерт с девчонкой в каждой руке». «Я думал, что это круто, но Ангус и Малькольм обсуждали это у него за спиной. Зовите его как хотите, рок-звездой или поп-звездой», – говорил Дейв. Как он говорил, братья просто очень завидовали Колину. Сам Бургесс вспоминал: «До этого я играл в группе, у которой было достаточно много хитов, и я думал, что AC/DC тоже будут популярными. Даже так: я знал, что это произойдет». И потом бомба взорвалась. Малькольм уже позвонил Джорджу, который немедленно выехал в клуб, чтобы сесть за барабаны, и подошел к Колину, которому сказал напрямую: «Ты так пьян, что не в состоянии играть – конечно же, ты не в группе».
По словам Дейва Эванса, Колин играл в одной из крутейших групп в Австралии, его всегда окружали девчонки, и он был поп-звездой. Однако за спиной его всегда называли рок-звездой и всегда травили. «Я думал: “Это круто, что вокруг Колина толпы девчонок. Вот к чему стоит стремиться, а?” Но они просто смеялись над ним, как я позже понял, пускали в его адрес всякие словечки из разряда “рок-звезда, поп-звезда”», – говорил Дейв.
Следующим был Фан Кридт. В тот момент Малькольм с новыми идеями для ритм-секции вернулся после звукозаписи, организованной Алланом Киссиком. Тогда же его взяли в сиднейскую группу Jasper, фронтмена которой – Джонни Кейва – Малькольм позже хотел позвать в AC/DC. Кстати, Кейв вскоре поднялся в австралийских чартах под псевдонимом William Shakespeare с чередой записанных Вандой и Янгом песен, например, Can’t Stop Myself и My Little Angel. Малькольм был настолько поражен недоработкой ритм-секции, что предложил басисту Нилу Смиту и ударнику Ноелу Тэйлору взять его вместо текущей партии. Те, в свою очередь, восприняли это как предложение, от которого нельзя отказаться, учитывая тот факт, что Малькольм был братом самого Джорджа Янга. А для Малькольма бонусом было то, что у парочки были собственные фургон и усилители.
Это было началом непростого времени, о котором никто из Янгов позже не соглашался говорить. Новый сет-лист впервые профессионально сформировали в феврале 1974 года после месяца резидентства в Hampton Court Hotel. Как и в Chequers, они играли три сета за вечер с тридцатиминутными перерывами. У обоих братьев все еще была дневная работа, и то, что они поздно заканчивали играть, явно не шло им на пользу. Во время перерывов Ангус часто засыпал в углу раздевалки. Однако Янги особо не жаловались: по крайней мере, если дело касалось выступлений. Их вера в себя была столь сильна, что ей удивлялись даже остальные члены группы. Ангус однажды сказал Нилу Смиту: «Жаль, что Хендрикс уже умер, потому что мы могли бы столкнуть его со сцены!» Часто они повторяли что-то вроде: «Мы будем одной из величайших групп в мире».
Дейв, который был шокирован и расстроен внезапным отстранением от группы Криса и Ларри, переживал, что может стать следующим, но старался сделать все, чтобы этого не случилось. Когда Малькольм сделал свое следующее «предложение» о том, что вся группа должна носить неординарные сценические костюмы, Дейв, обычно выступавший против подобных предложений, с радостью согласился. В отличие от Ангуса, который обвинил брата в том, что тот пытается превратить все в какое-то кабаре. Хотя Малькольм все равно никого не слушал. До этого момента AC/DC, несмотря на свое громкое имя, появлялись на сцене в самых что ни на есть простых вещах: синих джинсах и неряшливых старых футболках. Но тогда глэм-рок, который был на пике популярности в Британии, только начинал оказывать влияние на австралийскую музыкальную сцену, и Малькольм решил, что AC/DC не останутся в стороне.
В апреле группа должна была выступать на большом фестивале в Victoria Park в Сиднее. Малькольм решил, что это отличная возможность продемонстрировать новый имидж участников. Это был первый и последний раз, когда AC/DC задумывались об имидже в принципе. Но это окажет влияние на всю их дальнейшую карьеру.
