Единственным эквивалентом рок-музыке того периода была группа Sensational Alex Harvey Band, еще одни музыканты с шотландскими корнями и неприкрытым фарсом той же мультипликационной ментальности, которой следовал Бон в AC/DC (если даже не той же клановой ментальности). Но SAHB играли за 10 000 миль от AC/DC, на родине Бона и братьев.
Фронтменом группы был достаточно взрослый шотландец с кельтскими корнями Зэл Клеминсон. Он, одиночка за кулисами, выходя на сцену, вдохновлялся образом Заводного Апельсина с макияжем и нарядом Пьерро и превращался в пантомимного маньяка. Остальная часть группы выступала в обычной мужской одежде эпохи пост-хиппи. Бон Скотт был большим фанатом такой манеры выступлений, в которую была заложена не только обычная лирика, но и особый способ ее представить.
Конечно, связь между ранними временами AC/DC и классическим периодом Алекса Харви и более продвинутых групп – происхождение, культурные представления и музыкальные исходы – очень заметна.
Примечательно также то, что оба вокалиста погибнут молодыми, ранним февральским утром с разницей меньше чем в два года.
Вокалист группы Rose Tattoo Энгри Андерсон однажды рассказывал: «Одним из моих любимых воспоминаний о Боне является тот момент, когда он познакомил меня с музыкой Алекса Харви. Он дал мне кассету Алекса, и это было своего рода прозрение. Рассказывая о Боне, все упоминали такие клише, как женщины, наркотики и алкоголь, но ему действительно нравилась хорошая музыка. Бон был рок-поэтом той эры». Или, другими словами, сенсационной австралийской версией Алекса Харви.
Из оставшихся пяти песен альбома High Voltage большинство были созданы еще в эру Дейва Эванса. Сейчас он говорит, что тогда они уже записали в студии с Джорджем и Гарри несколько песен, включая Soul Stripper (одну из немногих композиций AC/DC, где акцент сделан на соло-гитары Малькольма и Ангуса, которая была перезаписана с вокалом Бона), плюс Rock’n’Roll Singer, которую было решено включить в следующий альбом. Оставшиеся две, для которых он написал слова и мелодии, назывались Fell In Love и Sunset Strip. «Когда Бон присоединился к группе, он поменял тексты этих композиций. Поэтому Fell In Love стала называться Love Song (Oh Jene), а Sunset Strip – Show Business. Поэтому у Бона не было никаких проблем с переписыванием текстов двух песен, которые я уже исполнял на публике и которые он сам уже слышал», – отмечает Дейв. Эти песни были не единственными вещами, которые казались Эвансу перенятыми у него Боном. Он также вспоминал о том моменте, когда Ангус сидел у него на плечах и играл Baby, Please Don’t Go. «По большей части, мне все равно. Можно даже сказать, что мне это льстит. Мне неприятно лишь то, что он поменял тексты двух песен, которые я написал и пел вживую».
Однако то, как чувствовал себя Дейв, не имело никакого значения.
Мир AC/DC был впервые представлен на альбоме High Voltage, это была совсем другая эпоха, которая пришла вместе с Боном Скоттом. Пока он полностью не вошел в роль, для этого нужно было проделать еще много работы, и это было видно, например, по песне Stick Around (Бон не мог встречаться с женщинами дольше, чем у них длился секс. «У меня на этот счет есть хорошая песня, – шутил он. – Они все тоже уходят, но теперь я пою ее каждую ночь в кровати») и по You Ain’t Got A Hold On Me (в последней также было редкое, но впечатляющее гитарное соло Малькольма).
Что касается двух песен, которые написал Эванс, а Бон переписал, то первая из них, Love Song (On Jene), благодаря опечатке (она должна была называться Oh Jean) звучала так, будто была написана для Fraternity: это была поп-опера. Несмотря на это, Джордж и Гарри обозначили эту песню как первый сингл с альбома, увидев в ней тот же потенциал, что и в Evie Стива Райта год назад. Но Джордж и Гарри все еще помнили момент своего провала, когда песня Стива Райта потерпела крах в Великобритании, но снова сделала их звездами на родине; Love Song (On Jene) была своеобразным сборником амбициозных идей, которые пока что лежали на полке и не были реализованы. Второй переписанной песней Эванса стала Show Business. Вместо того, чтобы работать с традиционными текстами Бона и гитарными риффами в стиле Чака Берри в исполнении братьев, лучше бы ее оставили в первоначальном виде. Песня скорее представляет собой тот номер, который нужно исполнять вживую, а не записывать на винил.
Хотя рабочие практики группы вскоре эволюционируют в поиске американского успеха, для которого требовалось гораздо больше усилий, добиться его было все еще тяжело. Майкл Браунинг старался договориться о самых лучших выступлениях для группы, включая престижное шоу на разогреве у Black Sabbath в Hordern Pavilion 5 ноября. У Sabbath заканчивался мировой тур после выхода их последнего хитового альбома Sabbath Bloody Sabbath в семидесятых, и Бон использовал это время для того, чтобы сдружиться с вокалистом группы Оззи Осборном на почве алкоголя и наркотиков. «Мне понравился Бон сразу же, как только я с ним познакомился, – позже говорил Оззи. – Он заставлял меня смеяться. Он был очень приятным, с ним было легко. Это продолжалось до тех пор, пока он всерьез не подсел на алкоголь. Тогда он стал настоящим животным. Немного похожим на меня», – грустно улыбнулся Оззи.
Как только запись альбома была завершена, Браунинг снова договорился о выступлении группы в Hordern Pavilion второй раз за несколько месяцев, на этот раз на разогреве у Skyhooks, которые недавно прорвались в австралийские чарты с синглом Living In The 70s. В течение года их альбом с таким же названием был самым продаваемым. Однако ничто из этого не смогло переубедить Малькольма в том, что он был прав, когда решил отстранить группу от гламурного имиджа, при этом сохранив школьную форму Ангуса. Он понимал, что Skyhooks смогли стать более успешными за счет гламурных панчей, но не собирался в ту же секунду менять свое мнение. AC/DC снова нужно было меняться. Как только это было сделано, Браунинг посадил их в автобус до Мельбурна, и у них началась новая жизнь с регулярными выступлениями в Hard Rock Café в Мельбурне, где они играли даже во время еженедельных гей-вечеринок. Малькольм и Ангус, вероятно, воспринимали такую публику как «немного смешную», но Бон входил в образ, как он обычно это делал. Он выносил специально купленные вибраторы и плетки, выходил на сцену без рубашки и в самых узких штанах, которые только можно было найти. «Он носил эти рубашки с отрезанными рукавами, – вспоминает Браунинг. – При этом он специально выбирал меньший размер, чем носил, чтобы выставить напоказ свои мускулы».
В основном, конечно, они выступали для более традиционной публики, благодаря которой группа и начала выстраивать свою репутацию. Годы спустя Ангус будет рассказывать о том, как обычные австралийские пабы и клубы позволяли AC/DC создать свой собственный антураж на выступлениях, и неважно, с какими обстоятельствами они сталкивались. «Уже в то время у них было преимущество, которого не было у других групп. Австралийская аудитория была достаточно ограничена – ты должен был играть везде». Их репутация все улучшалась.
«Они попали прямиком во всю эту атмосферу секса, наркотиков и рок-н-ролла, – говорит Браунинг. – Они стали центром притяжения всей тусовки. Наркотики не были коронным номером – хотя у Бона были и такие моменты, – но тут точно были секс, рок-н-ролл и алкоголь».
