Это пьянки, которые происходили за кулисами каждую ночь – организаторы устраивали их, чтобы спасти группу от реальных людей в реальном баре. У них были музыкальный автомат, дартс и бассейн. Там даже было разливное пиво с насосами и бочкой.
После их первого совместного шоу в Германии он вспоминает: «Мы закончили, спустились в гримерку и немного прибрались, вернулись обратно – а они все еще оставались там, где мы их оставили. Они играли в дартс! Ангус сказал мне: “Давай, будь моим напарником. Мы попытаемся получить двойную восьмерку, чтобы финишировать”. И все это было в тот момент, пока пятнадцать тысяч немцев кричали: “A-C-D-C! A-C-D-C!” Это просто сумасшествие. И я вдруг понял, что мы могли играть здесь полтора часа, и это не имело бы никакого значения. Они жаждут крови. Они просто так сильно хотят услышать AC/DC, что чем лучше мы выступаем, тем лучше для всех».
Марсден, который всегда старался наблюдать со стороны за каждым шоу, вспоминает: «Я не сразу осознал, насколько много сил Ангус вкладывает в выступления. На концертах он весь мокрый. Он действительно “возгорается”. А потом ты можешь увидеть другую сторону шоу, Малькольма, который просто стоит на сцене, погрузившись глубоко в себя. А посмотрите на Фила Радда! Каждую третью или четвертую песню, вместо того, чтобы бить в свой малый барабан, он бьет себя по бедру, он каждый вечер так сильно бил себя палкой – годами».
К тому времени, когда 12 декабря 1982 года в гигантском Hallenstadion в Цюрихе отгремел последний концерт тура, AC/DC подтвердили свой статус одной из крупнейших «туристических достопримечательностей» в мире, и они не хотели отказываться от миллиона долларов, которые им предлагали за открытие концерта Rolling Stones в США. «Малкольм решил, что они никогда больше не будут играть ни у кого на разогреве просто так, – говорит Джеффри. – Любая другая группа отдала бы свои передние зубы, чтобы выступать на разогреве у них в тот момент. Но не Малькольм. Он считал: “К черту все. В любом случае, мы лучше них”».
Альбом For Those About To Rock окажется переломным моментом для группы. Без старой звукозаписывающей команды, в которую входили Менш и Матт, AC/DC были на пороге непредвиденного поворота, и эти перемены не были к лучшему. Чтобы сработаться с такими активными личностями, как Матт Ланг и Питер Менш, группа должна была меньше контролировать процесс, но участники не были готовы к такому. Это всегда была группа Малькольма. Даже когда Джордж Янг вызывал что-то невероятное в студии или Ангус крутился словно волчок, последнее слово всегда было за Малькольмом. Теперь, в 1982 году, когда AC/DC оказались на вершине рок-мира, Малькольм почувствовал, что нет необходимости поздравлять с этим кого-либо, кроме него самого. С этого момента AC/DC – группа, которая в течение первых лет своего существования, когда фронтменом был Бон Скотт, была очень открыта для всех, кто желал присоединиться к веселью, стала закрытым клубом. Музыканты почти перестали вспоминать о ком-либо, кто находился за пределами их внутреннего круга. Ян Джеффри размышляет: «Вы либо полностью с ними, либо полностью вне». Теперь, тем не менее, клан сужался еще сильнее. Чем крупнее яблоко, тем больше Малькольм «сжимал косточки», нетерпеливо пытаясь вытеснить все, что тянуло его или его драгоценную группу вниз.
Дэвид Кребс говорит: «В течение первых шести месяцев после ухода Питера я практически не общался с Малькольмом. Раньше человеком, с которым я разговаривал больше всего, был Бон Скотт». Теперь, однако, Кребс находился в тесном контакте с братьями Янг – и не получал удовольствия от этого опыта. «Вы знаете старую поговорку "знакомство порождает презрение"?» Он описывает их рабочие отношения одним словом «чушь». «К тому времени Малькольм полностью управлял игрой», – добавлял Кребс.
Несмотря на их проступки, плохие манеры или отвратительное настроение, их заговоры и стычки, и бесконечное отрицание всего, что находится вне их собственного представления, боги рока были добры к AC/DC, музыкально и метафорически. Они позволяли музыкантам плыть по волнам вверх и вниз, назад и вперед, превращая несчастье в преимущество, когда кто-то или что-то готовы были отнять у них все это. Однако теперь, когда у них стало больше денег, успеха и того подобного, и многое они решали, полагаясь только на собственное мнение, удача должна была изменить им. Как и все могущественные кланы, Янги стремились контролировать каждый сантиметр своей судьбы, почти исключая вероятность того, что что-то может пойти не так. Как они могли знать, что как раз в тот момент, когда они наконец-то смогут взять на себя полный контроль за своей судьбой, благословение покинет их и все станет намного хуже? Вдруг им бы повезло?
Готовы они были это обсуждать или нет, но AC/DC в тот момент остро нуждалась в помощи.
Глава 15
Мастер-коммутатор
Работая менеджером AC/DC на протяжении всего мирового турне For Those About To Rock, Ян Джеффри был официально принят на следующий день после финального шоу в Цюрихе в декабре 1982 года. Была организована официальная встреча под председательством Дэвида Кребса, Джона Кларка и нового бухгалтера группы Элвина Хандверкера, Джеффри тоже был приглашен.
«В какой-то момент они сказали: “Можете ли вы дать нам несколько минут?” Очевидно, были вещи, которые я не должен был слышать. Я не обиделся, я все равно еще чувствовал себя обычным менеджером». Поэтому Ян отправился выпить «пол-лагера» с дорожной командой. Ему перезвонили еще до того, как он успел допить свой бокал. «Я вошел, и Джон Кларк сказал: “Ну, они приняли решение. Ян, ты теперь управляющий”. Я смог только выдавить: “Я что? Я не знаю, как управлять группой! Но если ты думаешь, что я могу это сделать…”» Яну четко изложили, чем именно он должен заниматься. «Как их менеджер, я никогда не принимал решений. Я всегда говорил, что вернусь и поговорю с Малькольмом и Ангусом. Не с Ангусом и Малькольмом – с Малькольмом и Ангусом. Я был больше похож на их опекуна, чем на менеджера. Я никогда не принимал никаких важных решений от их имени, я всегда отчитывался перед Малькольмом и Ангусом и позволял им решать, что они хотят делать. Я продолжал делать примерно то же, чем занимался ранее. Я не хотел внезапно оказаться на другой стороне баррикад. Знаете, я не хотел быть похожим на их “Мистера Десять Процентов”. Но ни об этом, ни о каком-либо еще процентном соотношении даже не говорилось».
Единственное улучшение его положения в финансовом отношении произошло позже, когда Кребс пригласил Яна в свой гостиничный номер, чтобы поболтать. «Малькольм всегда говорил мне: “Не бери у него ничего. Если он что-нибудь скажет, сразу посылай его”. Но, очевидно, ему было легко говорить. Во всяком случае, Кребс просто пошел поесть вафель, а затем резко начал серьезный разговор: “Мы думали о большой картине. Ты действительно ближе всего к группе, Ян. Мы рады, что ты тут, и думаем, что хотели бы дать тебе немного дополнительных денег. Две штуки”. Но в тот момент я делал что-то важное, поэтому сказал ему, что вернусь к нему позже.
Как только я вышел, Малькольм позвал меня выпить с ним и спросил: “Чего он хочет?” Я рассказал ему, что тот предложил мне две штуки. Малькольм ответил: “Черт, что? Вы сейчас идете к нему и говорите, что хотите пятьдесят тысяч! И если он попытается сказать что-то против, отвечайте, что уже сказали все, что хотели”».
