Но запало в душу другое. Она долго обдумывала и хмурилась. Зэйн тоже молчал, мрачный и отстраненный. Наконец Геста спросила:
— Зэйн, а почему бы нам самим не поискать выход отсюда? Мы бы ушли далеко, туда, где Гелсарт нас не найдет? Надо просто переодеться нищими, нищих никто не замечает. — Ей даже стало весело от этой мысли. — А по ночам, когда никто не видит, ты будешь обращаться и охотиться? А? Было бы здорово, Зэйн!
Реагировал он странно. Опустил голову и мрачно рассмеялся. Потом сказал:
— Выход есть. Пойдем, я покажу тебе.
И снова Зэйн молча нес ее куда-то по Лабиринту, раньше они никогда не ходили в эту часть. Это место отличалось от того, что Геста видела прежде. Зал, вместо синеватого, белесый магический свет, в центре на постаменте каменный ларец, покрытый резьбой.
— Что это? — спросила она, невольно поежившись.
— Это, — кивнул на ларец Зэйн. — Единственный выход для меня.
— Да? Но тогда… — она растерялась, не понимая, в чем дело, слишком уж много горечи было в его словах.
— Это моя смерть. Магическая ловушка. Если ее активировать, я умру. А по-другому мне не покинуть Лабиринт, только мертвым. Магия держит меня в его стенах, иначе я бы уже давно нашел путь на волю. — он взглянул ей в глаза и невесело усмехнулся. — Впрочем, если… или когда я умру, Лабиринт станет моей могилой. Зато душа освободится.
Геста застыла, прикрыв рот ладонью. Только сейчас осознав до конца весь ужас положения Зэйна, рожденного проклятым чудовищем и запертого здесь жестоким отцом вместе с теми живыми «игрушками», что тот соизволил дать сыну. И полная безнадежность, отсутствие выхода.
Это заставило девушку содрогнуться.
Ящер улегся на пол, словно огромная собака, а она устроилась между его страшных лап с огромными когтями. Самое безопасное место на свете. Некоторое время оба молчали, потом Зэйн произнес:
— Но людей магия не держит. Я попробую помочь им уйти. Действительно, зачем держать их здесь… Ты можешь…
Она не хотела слышать, что он скажет. Не хотела знать этих его мыслей! Если ему отсюда путь заказан, она тоже никуда не уйдет.
С любимыми не расставайтесь!
На уме у Гесты сейчас было другое.
— Скажи, — перебила его она. — Ты ведь… был со всеми этими женщинами, да?
Ящер внезапно осекся, медленно превращаясь в мужчину, и встал, глядя на нее долгим взглядом.
— Да, — проговорил он наконец.
— Но ты… не хочешь быть со мной? — тихо спросила она потупившись.
— Ты не понимаешь! Проклятое обещание, что я дал Гелсарту!
И сразу отвернулся, пряча эмоции, но они хлестали из него, казалось его боли можно рукой коснуться.
Повисло молчание.
— Зэйн, — нахмурилась Геста. — В обещании Гелсарту речь шла о беременности? Так? А если беременности не будет? Я понимаю, о чем говорю, ведь я все-таки выросла на конюшне. И..
Он дернулся, будто его прижгли раскаленным прутом, резко обернулся и уставился на нее совершенно дикими глазами. Только губы шевельнулись:
— Что?
-. Если я твоя жена, я хочу быть с тобой.
Опять этот дикий взгляд, ей даже показалось, он испугался. Но тут Зэйн прохрипел:
— Я… груб.
А Гесте вспомнила, как он аккуратно носил в зубах корзину, как целовал ее безумно, бережно и нежно. И что кричала ей в лицо та женщина.
— Позволь мне самой судить об этом.
Он с минуту стоял, глядя на нее вертикальными зрачками, потом сглотнул и глухо пробормотал, прикрывая глаза:
— Хорошо. Пусть будет так, как ты хочешь.
Как они вернулись в личные покои Зэйна, Геста почти не помнила. Принятое решение будто сковало их странным обручем. Оба молчали. Но теперь в этом молчании было слишком много разных чувств и мыслей.
Слова сказаны, и неизбежное начало свой отсчет, словно песчинки в часах посыпались. Оно не остановится, пока все не свершится как должно. Но именно сейчас Гесте изменило мужество. Накатывало чувство, будто ее несет бурным потоком, и страх неизвестности, что ждала впереди.
Брачная ночь?
Мурашками по коже пробегала тревожность и волны томления, заставляя ее краснеть и задыхаться от смущения. Неловкость.
Похоже, Зэйн чувствовал то же самое, потому что и он молчал. Но на сей раз молчание было не мрачным, отгораживающим, а тягучим, словно темный густой мед. Он словно дышал им, а ее затягивало в этот мед, затягивало…
В личных покоях Зэйна кроме гостиной была еще его спальня, куда он и привел Гесту. Там стояло широкое низкое ложе, застеленное белыми шкурами неизвестных Гесте зверей, небольшой столик, несколько подушек, разбросанных прямо на ковре, устилавшем пол, и…
И больше ничего. Ах да, книги. Много…
А вот дверей здесь не было. Но он опустил и тщательно задернул несколько рядов занавесей. Отгородив тем самым от всего пространства небольшой островок. Все это Зэйн делал медленно, двигаясь плавно, хищно и одновременно грациозно. И снова казался Гесте совершенным и невообразимо прекрасным. Наконец, закончив все приготовления, Зэйн повернулся к ней и сказал глуховатым, прерывающимся голосом:
— Подожди меня, я скоро вернусь.
Ее и так трясло от волнения, а теперь она вдруг испугалась остаться одна.
— Куда ты?
— Я… помоюсь и приду, — проговорил Зэйн, не глядя на нее.
— А можно мне с тобой?
Ей показалось, что от него хлынула волна какого-то животного магнетизма. Зэйн едва заметно подался вперед, глаза зажглись на миг ярко, а потом затлели угольками в глубине. Он не сказал ни слова, просто показал рукой, куда идти.
Чего стоило ему себя сдерживать.
Она пожелала, чтобы их брак стал полным и завершенным!
Это было куда труднее, чем когда он сам себе ставил жесткие пределы. Теперь же он просто не знал пределов и потому титаническими усилиями сдерживал себя во всем. Старался не делать резких движений, чтобы не напугать, не отвратить.
А чувствуя на себе ее восхищенные взгляды, еще больше загорался изнутри. В какой-то момент понял, что так его просто разорвет от возбуждения, и если не хочет накинуться на девушку голодным зверем, надо охладиться.
Но она сказала, что хочет вместе с ним.
И тут его накрыло с головой. Не стало мыслей, слов, а стальные тиски, в которых он держал себя, на миг разжались и словно огонь и лед одновременно разлились по телу, даря странные, сладкие ощущения. Как будто оживали видения из его снов.
Капли, стекающие по тонкому золотистому телу. Зэйн сжал зубы и крепко зажмурился. Подошел к ванне, опустил в нее красный камень с горячей руной, и через секунду от воды пошел пар. А потом, не оборачиваясь, стал расстегивать одежду.
