— Надо примерить однозначно! — подумала она, выбрав крохотные беленькие трусики из мягкого кружева.
К ним прилагалась некая конструкция. Тоже кружевная. Мина какое-то время ломала голову, пытаясь понять, что же в нее упаковывать, потому что такого белья в Илтирии просто не было. Но женский ум нашел-таки этому правильное применение.
Потом, победно оглядывая себя в большом зеркале, занимавшем пол стены (тоже невероятная роскошь, хотя рама зеркала была очень лаконична — гладкий золотой ободок безо всяких излишеств, просто и со вкусом), Мина невольно смутилась. Уж слишком красиво и соблазнительно она в этом смотрелась.
Повертелась еще так и сяк, распустила густые и длинные темные волосы, собрала, снова распустила. Наконец, поняв, что больше всего сейчас похожа на мартышку, закатила глаза и показала язык своему отражению, а потом быстро выбрав из всей одежды самую простенькую ночную рубашку из мягкой ткани и пушистые шлепанцы, побежала наконец кушать.
Пока что ей здесь очень и очень нравилось. Удивление вызывало только одно. За все время, пока они с Олеир добирались до ее покоев, им не встретилось ни единой живой души. Странно.
Так все-таки. Неужели этот великолепный огромный дворец пуст?
Но об этом она решила подумать завтра.
А на другом конце дворца семеро мужчин, собравшиеся в королевском кабинете, наконец оторвались от интересного зрелища.
За все время не было не произнесено ни единого слова. Только выражение затаенного ожидания на лицах да взволнованный блеск глаз, скрыть который невозможно. Холодный взгляд короля обвел всех присутствующих, внимательно остановившись на каждом.
Потом он опустился в кресло и прикрыл веки, королю тоже не удалось скрыть блеск волнения в глазах. А шестеро мужчин молча вышли к выходу. Когда те уже поравнялись с дверями, Хаториан произнес:
— Завтра.
Все как один переглянулись, кивнули и вышли из комнаты.
На широкой террасе застыла одинокая мужская фигура. Руки сложены за спиной, ноги в мягких черных сапогах чуть расставлены. Напряженное спокойствие. Мужчина задумчиво смотрел вдаль на восток, ветер трепал волосы.
Шаги.
— Лорд Хатор, — негромко обратилась к нему прислужница. — Принцесса уже поужинала и теперь спит.
Обернулся, смерил ее взглядом.
— Спасибо, Олеир. Можешь быть свободна до утра.
— Да, господин, — проговорила та, поклонилась и исчезла.
А маг подошел к самому краю террасы, заканчивавшейся невысокой балюстрадой. Дальше был обрыв. Очень высокий Если шагнуть с него, кажется, что шагнешь прямо в небо. Мужчина встал на самом краю, теперь он смотрел вниз, в кромешную темноту на самом дне ущелья.
До восточных границ Илтирии было еще три недели пути. Потому что войску приказано перемещаться без всякого использования магии. Очевидно, его величество Ансельм решил, что племяннику нужен полноценный воспитательный эффект.
Собственно, генерал Герфорт, под непосредственным командованием которого находился этот корпус быстрого реагирования, состоявших из опытных, закаленных в боях легионеров, хоть и не высказывал своего мнения вслух, полностью был согласен с его величеством. Мальчишка наследник, которого король навязал ему в нагрузку, получит настоящее мужское воспитание.
Генерал, как и любой прирожденный вояка, выросший с клинком в руках, считал, что молодого герцога Танри давно следовало вытащить из-под материнской юбки. Потому что не дело первому рыцарю страны заниматься ерундой, пьянствовать да гулять с отморозками вроде этого… Тут его неприязненный взгляд скашивался в сторону молодого графа Анри Лерэ.
Харолд Танри, покойный отец Филберта, носил звание первого рыцаря короны по праву. Потому что не было во всем войске Илтирии более достойного воина, чем он. Да и погиб герцог Харолд достойной смертью — закрыл собой короля. Никто не мог осудить первого рыцаря за поражение, слишком уж неравны были силы, ему пришлось противостоять самому Хаториану.
Опять же, будучи сам опытным бойцом, генерал не мог не признать, что не было и нет воинов, равных королю Хаториану. Ибо достойного врага следует уважать, воздавать ему положенные почести. И учиться. Особенно, на собственных поражениях.
Экспедиционный корпус на марше двигался как обычно, шли рысью весь день почти до наступления темноты. На стоянке опытные легионеры разбили лагерь очень быстро, и уже совсем скоро заполыхали веселые костры, а над бивуаком поплыл запах похлебки. Тут и там раздавались и соленые шуточки. Экспедиционный корпус жил обычной походной жизнью.
Весь этот день Филберт Танри был молчалив и мрачен. Прекрасно осознавая, что генералу командование наследника вовсе ни к чему, сам прекрасно знает, что надо делать. А его присутствие тут для легионеров, как чирей на заднице. Однако Филберту было плевать. Он собирался извлечь из всего этого максимум пользы для себя.
Не уважают сейчас? Ничего. Скоро они не просто признают его. Скоро эти солдаты будут принадлежать ему с потрохами. На все у него есть два года. Времени более, чем достаточно.
Анри дулся на него весь день. Ничего, подуется и перестанет.
Сейчас Филберт молча доедал похлебку у костра, принципиально стараясь не выделяться среди остальных легионеров, хотя затекшие мышцы и отбитый зад ныли немилосердно. На него посматривали с удивлением. Пусть привыкают.
И только когда счел, что высидел достаточно, ушел в свой шатер, чтобы растянуться на походном матраце и наконец заснуть.
Провалился он в сон моментально, стоило закрыть глаза.
Но вот беда, снилось ему то, о чем под влиянием дневной усталости удалось почти забыть. Почти, но не до конца.
Он снова видел перед собой Вильгельмину Ванлерт. Она призывно изгибалась, стараясь уклониться от его объятий, и смеялась. От этого смеха его заливало желанием, кровь стучала в висках, холодели руки. Девушка смеялась и ускользала, доводя его до сумасшествия. Не уйдет! Резкий рывок, и вот она уже трепещет в его объятиях. Приоткрытые пунцовые губы льнут к его губам, а гибкое тело послушно замирает в ожидании ласки… Да! Да…!
Проклятая черная тень! Девушка снова исчезла прямо из его рук!
Черт! Черт! Черт!
Филберт проснулся в холодном поту. Дикая обида и муки неудовлетворенности. Сжал кулаки, ударяя по постели. Раз, другой, третий.
Когда-нибудь она за это все поплатится!
Ночь уже спустилась на Джагарт. Лунный свет заливал террасу, лорд Хатор все также стоял на краю, вглядываясь вдаль. И вдруг…
Он даже не услышал, почувствовал! Совсем как тогда.
Темной тенью метнулся, чтобы почти мгновенно очутиться в покоях девушки. Влетел на крик в спальню и замер на пороге. Она сидела на постели испуганная и бледная, рука прижата к сердцу.
— Леди Виль, — постарался успокоить дыхание. — Что-то случилось? Вы кричали.
