Это все было слишком!
Однако день, проведенный в раздумьях, принес свои плоды. К вечеру Виль уже иначе воспринимала и саму ситуацию, и свое к ней отношение. Единственное, в чем девушке не хотелось разбираться, так это в том, ЧТО же в действительности БЫЛО между ней и Хаторианом сегодня.
Потому что БЫЛО.
В последние дни этого напряженного холодного молчания между ними постоянно что-то нагнеталось, и она подспудно ждала какого-то взрыва. Но то, что произошло явно выходило за рамки. Нечто подобное она испытывала тогда с Филбертом, не к ночи будь помянут.
Но далеко не так ярко…
Руки невольно тянулись коснуться губ, а глаза закрывались, чтобы вспомнить те ощущения.
Вильгельмина Ванлерт, ты сошла с ума! Сказала она себе и запретила об этом думать. Однако легко решить, да не просто выполнить. Мысли с завидным постоянством раз за разом съезжали на тему, которую она объявила запретной.
И тогда она с нажимом несколько раз повторила про себя:
— Я буду думать об этом завтра.
А потом напилась того питья и улеглась спать, накрывшись одеялом по самую макушку. Думала не заснет, но как-то мгновенно уснула.
Утром все и впрямь воспринималось иначе. Она даже удивлялась, и чего так распсиховалась вчера? Надо было спокойно поговорить по-человечески, а не устраивать сцену. Глупо и совсем не дипломатично, а еще почетная гостья. Черт….
Нет. Она все еще злилась за обман. Да и королю на глаза показываться не было никакого желания.
После раннего завтрака за ней как обычно зашли Ториан и Ротхан, оба поначалу держались напряженно, но видя, что она спокойна, близнецы расслабились. И даже стали отпускать свои извечные шуточки, подкалывая ее и друг друга. Виль отвечала, а сама думала, что по счастью она его величество до обеда не увидит. А может быть, очень повезет, и потом тоже…
Но стоило им выйти на террасу, где обычно проводились тренировки, как мысли Виль о собственном везении коренным образом изменились.
По краю площадки, с невозмутимым видом заложив руки за спину, прохаживался сам Хаториан.
Стоило им выйти из дверей, как он спокойно развернулся и уставился немигающим взглядом холодных голубых глаз. Прекрасная ледяная статуя, черт бы его побрал!
Виль моментально напряглась, а в голове заметались мысли.
Сбежать. Трусость.
А сзади ее еще с двух сторон подпирали близнецы, замершие по бокам.
Нет, она не станет сбегать.
Учтиво поклонилась и, стараясь не выдать волнения, прошла на середину. Ториан и Ротхан за ней.
— Рады видеть тебя, государь. — оба приветствовали короля, прижимая руку к сердцу.
Тот ответил на приветствие, скользнул по Виль нечитаемым взглядом и произнес:
— Можете начинать.
А потом все с тем же невозмутимым видом не спеша прошел через всю террасу к каменной скамье и уселся, закинув ногу на ногу. Близнецы переглянулись, кивая. Ротхан скомандовал:
— Ториан, ты первый. тот обманный прием с нырком под руку. Работаете на три четверти. Начали.
Пока все это происходило, пока братья переговаривались между собой, Виль все думала, когда же его замороженное величество уберется отсюда?! Но тот, похоже, и не думал никуда уходить, наоборот, устроился поудобнее, явно намереваясь наблюдать за процессом.
Когда наихудшие подозрения Виль оправдались, и до нее дошло, что он так и будет сидеть тут и глазеть, стала потихоньку закипать злость. А Хаториан проговорил прохладным тоном, обращаясь к Ротхану:
— Посмотрим, каких успехов вы достигли
И как бы про себя, но достаточно громко добавил:
— Если, конечно, достигли.
Это она с утра была миролюбиво настроена?
Она злилась. Была испугана, смущена и взволнована.
Все это он ощутил в первый момент, когда яркие синие глаза обожгли его взглядом. Но потом девушка притушила чувства, бушевавшие внутри, и вовсе перестала смотреть в его сторону.
Маленькая воинственная синеглазая принцесса.
Весь его вчерашний день прошел в борьбе с собой. Хотелось пойти к ней.
Нельзя. Рано.
Он все еще не мог читать ее мысли, но теперь немного приоткрылись эмоции. И наблюдая за девушкой в эту минуту, Хаториан знал, что она взволнована и сердита. Из-за него. Его присутствие заставляет ее испытывать душевный дискомфорт и смущение. Пусть так.
Пусть привыкнет к нему. Хоть немного.
Пусть нуждается в нем, так же как и он в ней.
Увы, до этого было так далеко, как до звезд. Но он готов был ждать. И понемногу приучать к себе.
На память невольно приходил вчерашний разговор с братьями.
Когда Виль убежала от него, а он так и остался стоять в каком-то блаженном полутрансе, держась одной рукой за стену, к нему пришли все шестеро. Его братья столпились в другом конце коридора, пристально на него глядя.
Пришлось привести себя в порядок. Хаториан выпрямился, проведя рукой по волосам, поправил одежду. Мысли братьев были для него ясны как на ладони. Но он ждал слов. Мысли есть мысли, гораздо важнее поступки.
Братья с минуту стояли молча. Потом от остальных отделился Атхор, вышел вперед, медленно хлопая в ладоши. Хаториан застыл в ожидании.
— Поздравляю, брат, — сказал Атхор, качая головой. — С самого начала было понятно, что ни у кого из нас нет шансов.
— Поздравлять пока рано. — ответил Хаториан брату тогда. — У каждого из вас по-прежнему есть шанс.
— Нет брат, — улыбнулся ему никогда не улыбавшийся Атарин. — Никто из нас не посягнет на твое счастье.
— Даже я, — лениво подал голос из глубины сознания дракон.
— Шансы есть у всех, — повторил он. — Я приму любой ее выбор.
Он действительно готов был принять любой выбор принцессы, но ему безумно хотелось, чтобы она выбрала его. Потому уже сейчас чувствовал, как из-за нее загорается в его сердце странный огонь. Огонь, способный сжечь его, расплавить и подарить новую жизнь.
А сейчас, глядя, как его маленькая синеглазая принцесса все повторяет один и тот же прием, нервничает, злится, Хаториан почувствовал, что она устала.
И понял — довольно.
Ротхан упорно заставлял отрабатывать один и тот же прием. А ей хотелось сделать все идеально. Потому что король так и не подумал уйти с террасы.
Его взгляд она чувствовала спиной. Старалась довести движения до автоматизма, раздражаясь, что все время спотыкается на моменте, когда надо поднырнуть под меч противника. А Ториан методично шлепал ее мечом плашмя то по спине, то бедрам.
И все это на глазах у его замороженного величества.
