Близнецы помалкивали, они выразительно разглядывали свои кулаки. Ясно, что потасовке быть, и сегодня точно никто не вмешается, потому что Хаториану сейчас не до них.
— А впрочем, все происходящее к лучшему, — задумчиво сказал Наирот, глядя на пустую террасу. — Хоть поговорят наедине.
Потом посмотрел на Атхора, рядом с ним казавшегося мелким, и взлохматил его колючую шевелюру.
— Молодец, брат. Можешь считать, что все прошло удачно.
Каково это, женщине, много лет пользовавшейся полной личной свободой, попасть в подчинение? Да не просто в подчинение, а сделаться кем-то вроде тайной рабыни для мага, который в грош ее не ставил.
Конечно, несколько оскорбительно и унизительно.
Но, как ни странно, герцогиня Танри готова была терпеть это рабство. По двум причинам.
Во-первых… это она никому не стала бы объяснять.
А во-вторых, он действительно был идеальным советником для ее сына. И это женщина, всю жизнь, прожившая у трона, понимала прекрасно.
Поэтому леди Аннелия была довольна положением и с нетерпением ждала новостей.
Что до мага-отшельника Норберта, слуги, ставшего правой рукой наследника и его советником, то он действительно был хорош. А учитывая знания, опыт и полезные умения, его можно было считать непревзойденным.
Первый совет, данный им наследнику, показал это. Разговор состоялся следующей ночью, уже после того, как Норберт незаметно весь день наблюдал наследника в действии.
Филберт как раз собирался выпить перед сном стакан зелья. Очень странное чувство. Он ведь так хотел избавиться от терзавшей его привязки к далекой и ставшей уже фактически бесполезной для него Вильгельмине Ванлерт, а вот теперь испытывал какое-то странное сожаление. Словно своими руками убивал в себе что-то…
Однако момент непонятной слабости прошел, и молодой герцог решительно выпил содержимое простого оловянного стакана, что сжимал в руке. Это правильное решение. Ему нужна трезвая голова и спокойный сон. Потому что перед ним стоят великие цели.
— Сир, — услышал он голос Норберта и обернулся.
Его то ли слуга, то ли советник стоял в стороне, явно имея что-то сказать. Полог тишины опустился внутри шатра, его можно было ощутить по особенному «белому» шуму в ушах.
— Говори, — Филберт взглянул на него искоса и отошел к столу, на ходу отстегивая наручи.
— Я заметил, что вам удалось за короткое время произвести впечатление на генерала Герфорта и на его людей.
Филберт беззвучно хмыкнул, отчего его губы четь заметно исказились. Означало это, скажи что-то, чего я не знаю. Маг не мог видеть лица молодого герцога, но он словно услышал его мысли.
— Однако этого не достаточно, сир. Вам прежде всего нужно произвести впечатление на наблюдателей из Джагарта.
— И как мне это сделать? — наследник резко обернулся. — Убивать степняков в разы больше и быстрее?
— Нет, сир, я имел в виду нечто иное. А к степнякам стоит вернуться позже.
— И что же? — молодой герцог нахмурился. — Говори уже. Не томи.
— Сир, что вам известно о Джагарте? Я имею в виду, что вам известно о его короле?
Тут герцог Танри сморщил лицо, словно съел лимон и проговорил:
— Норберт, если тебе нечего сказать, не тяни мое время.
А маг негромко рассмеялся, прохаживаясь по шатру и заставляя того поворачивать голову.
— Известно ли вам, что на самом деле Джагартом правит женщина?
— Что?! — воскликнул Филберт, подавшись вперед. — Хаториан — женщина?!
— Нет, сир. Я имею в виду королеву Феодору, приемную мать Хаториана. Ведь именно ей на самом деле принадлежит корона Джагарта. Хаториан всего лишь исполнитель. Все те маги, которых направили сюда наблюдателями, присягали когда-то на верность Феодоре, и только потом уже Хаториану.
Филберт нервно сглотнул и подскочил с места. Это была совершенно новая информация, перед которой меркло даже то, что Хаториан на самом деле дракон.
— Что… ты имел в виду? — спросил, сбиваясь от волнения.
И заходил взад и вперед, не в силах усидеть на месте.
— Ничего особенного, просто в них надо посеять сомнения, — ответил Норберт, шевельнув бровями.
А дальше советник стал объяснять, прохаживаясь по шатру, и подкрепляя объяснения жестами. Совсем как гувернер-наставник. Это заставляло Филберта ощущать себя молокососом. Но чем больше тот говорил, тем больше уверенности и подъема сил ощущал наследник. В его мозгу сами собой возникали сложные построения, многоходовые интриги.
Достигнуть славы, к которой стремился. Отомстить. Получить то, что причиталось ему по праву. И даже больше!
Однако среди своих мечтаний он не мог не догадываться, что за все это придется заплатить.
— Чего ты хочешь, Норберт? — спросил он, когда маг закончил.
— Кровь, сир. Всего лишь кровь убитого дракона.
— Хммм… — искоса взглянул на него Филберт.
Понимая, что придется отвались магу целое состояние, однако чем-то надо жертвовать.
— Хорошо, — сказал он.
— Клятва, сир, — повел бровями маг.
— Черт с тобой, — пробормотал наследник.
И принес магическую клятву, скрепляя договор.
Глава 30
Когда Хаториан сжал ее ладонь в своей, девушка ожидала снова почувствовать то мгновенное растворение в пространстве и свободу. Думала, что он просто покажет перемещение и вернет ее не террасу.
Но в этот раз было иначе. С самого начала.
Перемещение было не мгновенным, а медленным, тягучим, словно пробуждение от сладкого сна. И открыв глаза, Виль обнаружила себя на призрачном корабле. Действительно призрачном! Казалось, он соткан из лунного света, а вокруг ночное небо, только крохотный рыцарский значок поблескивал на огромном светящемся парусе.
Инстинктивно вцепилась в руку мужчины, а тот слегка пожал ее ладонь и проговорил:
— Не бойтесь, принцесса, я не уроню вас.
— Да, — нервно хихикнула Виль. — Но в прошлый раз корабль был как-то попрочнее.
И тут он обернулся к ней, ничего не говоря, а в глазах зажглись теплые угольки. И девушка поняла, что… Они оба помнили то первое путешествие, и оба хотели бы его повторить. Как бы в подтверждение ее мыслей, прозвучало:
— Если не возражаете, леди, я бы хотел показать вам ночной Джагарт.
— А?.. Нет конечно! То есть, да! Я бы очень этого хотела… — смешалась Виль и высвободила руку.
Мужчина отпустил ее пальцы и отодвинулся, давая ей свободное пространство. Первый момент неожиданности уже прошел, теперь девушка чувствовала странную неловкость, сразу начали всплывать все сомнения, светлое удовольствие померкло. Видимо, ощутив ее состояние, мужчина произнес:
