Виль не понимала, что произошло. Ведь было все хорошо…
Она так радовалась, что Хаториан позволил ей встретиться с отцом. Обещал, что в следующий раз отведет ее к ним.
А потом в какой-то момент вдруг заметила, буквально кожей ощутила, что он смотрит на нее как-то… не так. Смотрит, словно хочет проникнуть в душу.
Она ведь уже научилась различать его настроение по выражению лица, хотя на застывшей прекрасной физиономии Хаториана, казалось вовсе не бывало никакого выражения. Просто…
Угольки в его глазах раньше загорались теплом на мгновение. Теперь они постоянно тлели в глубине его глаз лихорадочным огнем, словно что-то сжигало его изнутри. И от этого ей становилось тревожно. И почему-то томительно. Странная дрожь разливалась по телу, стоило увидеть Хаториана.
А еще в последнее время они почему-то часто сталкивались в коридорах. Как-то раз она даже налетела на него, когда неслась сломя голову. Он придержал ее, выпустил не сразу.
Виль показалось, будто в легкие залили какую-то сладкую отраву, и стоит ей поднять на него глаза, тотчас задохнется. Душный волной поднялся жар. Что она пролепетала в полубеспамятстве, что он сказал ей в ответ, сама не помнила.
Что до окружающих, то вокруг нее словно образовалась какая-то звенящая пустота. Все как будто притаились и ждали от нее чего-то. А временами она ловила не себе странные взгляды рыцарей. Королева Феодора, к которой она приходила каждый день, тоже странно на нее посматривала, но слава Богу, ни о чем не спрашивала.
Оставаясь наедине с собой в ванной, Виль не могла удержаться от слез, кляня свою глупость. Раньше они хотя бы разговаривали с ним, а теперь Хаториан угрюмо молчал. Девушка терзалась, догадывалась, что задела его самолюбие своими бесконечными разговорами о гареме. Ей не следовало выказывать ему свое недоверие. А теперь он. конечно, обиделся, и не хочет с ней иметь ничего общего.
Осознавать это было просто ужасно.
Опять повисло напряжение.
О, какими тяжелыми и полными сомнений были эти дни для Хаториана…
Он поклялся себе, что позволит передать девушке письмо от жениха, и дал свое согласие через Виллоура. Что и стало причиной, по которой он потерял покой. Стоило ему только подумать, что ОНА может любить своего первого рыцаря, как в душе все сворачивалось в узел.
А думал он об этом постоянно.
Ревность и отравляющие душу подозрения. Какой-то иррациональный страх. Протест, волной подымающийся в груди. Темные чувства, которым он не знал названия, которых стыдился, но не мог изгнать.
Мыслей девушки он по-прежнему не слышал, а пытаясь определить что-то по каким-то косвенным и внешним признакам, просто сходил с ума. Куда только делся весь его жизненный опыт и умение видеть людей насквозь? Сейчас он понятия не имел, почему та иногда вздыхала. Или что значили эти быстрые взгляды украдкой. Неразрешимая загадка, почему она снова стала прятать глаза и смущаться, стоило ей только его завидеть.
Глупее не придумаешь, но он дошел до того, что специально подкарауливал девушку в коридорах дворца, а когда та вздрагивала от неожиданности и краснела, столкнувшись с ним, сам краснел как… Как дурак.
Он ждал проклятого письма, чтобы что? Что?!
На шестой день пришло магически запечатанное письмо,
От первого рыцаря для его невесты.
Он мрачно смотрел на белый прямоугольник с личной печатью герцога Танри, усиленной магией, и осознавал, что пальцы скрючиваются от желания спалить к чертям проклятую бумажку.
Но он поклялся себе, что ОНА получит это письмо, будь оно трижды неладно.
Дальше тянуть просто выше его сил, его просто разорвет. от этой неопределенности. Но прежде чем передать…
Глава 34
Послеобеденное время. Виль возвращалась к себе от королевы — матери, собираясь переодеться и бежать на занятия к огневику Рианату. Леди Феодора почему-то в последнее время настаивала, чтобы Виль приходила в платьях. Девушка не понимала, в чем разница, но если королева сказала, значит, в этом был какой-то смысл.
Они как раз начали изучать очень интересные и сложные плетения заклинаний. Это даже на время помогало отвлечься от огорчавших ее мыслей о Хаториане. Однако сейчас, проходя залами гарема и имея возможность наблюдать его обитательниц она могла предаваться своим унылым мыслям сколько угодно.
Теперь ни те красавицы, ни их косые взгляды уже даже не раздражали ее. Почти. Потому что все меркло перед душевной пустотой и неустроенностью.
Погруженная в свои мысли, Виль дошла по коридорам женской половины до развилки и только собралась повернуть, как неожиданно наткнулась на того, о ком так упорно думала в последние несколько минут.
Он прохаживался по коридору, сцепив руки за спиной, словно ждал кого-то.
В первый момент девушка опешила, увидев короля, потом тысячи мыслей пронеслись в голове разом. Вместе с ними и неприятная волна подкатила к горлу. Хаториан, похоже, ждал тут кого-то, или собирался в гарем. А она помешала…
Постаралась незаметно отступить и вернуться, не попадаясь ему на глаза. Но поздно. Мужчина услышал шаги, и обернулся.
Несколько мгновений стоял, не сводя с нее лихорадочно горевших глаз, потом шагнул к ней. А Виль будто в грудь ударили, весь воздух вышибло, мысли заметались. Как-то все поплыло перед глазами от волнения, и во рту пересохло.
— Я… — попыталась выговорить, что не хотела мешать, просит прощения.
Но язык под взглядом Хаториана примерз к глотке. Вид у короля был сумрачный, он вообще показался ей не в себе. Виль осеклась, и замолчала. Краснея, опустила глаза, чувствуя, что от его присутствия рядом, ее, словно волной жара окутало. Ни дать ни взять, глупая мышь, парализованная взглядом кобры.
— Леди Вильгельмина, — донеслось до нее. — Уделите мне время.
Что? Она не ослышалась? Король просит уделить ему время?
Ни о чем хорошем в этот миг она не подумала, ко всем прочим переживаниям прибавился еще и безотчетный страх.
— Что-то случилось, сир? — выдавила она через силу.
Он странно дернул шеей. То ли кивнул в знак согласия, то ли качнул головой, отрицая. И повторил:
— Уделите мне время, леди Вильгельмина.
Голос вибрировал тревожными низкими тонами, и в такт ему вибрировала ее душа.
— Да… — прошептала девушка, не в силах побороть дрожь и отвести глаза от его пристальных голубых глаз.
— Прошу, — голос еще больше понизился, почти до шепота.
Он указывал рукой куда-то вбок, Виль и не поняла, куда, но пошла следом. Миновав довольно тесный коридор, они оказались у выхода на террасу. Пока шли, почти касаясь друг друга, ей казалось, что ее затягивает куда-то, словно рыбку в сеть.
