— И только? — хмыкнул дракон, искоса взглянув на поле, где целая толпа слуг и родственников суетилась вокруг Вержеса, а тот сидел на траве и охал. — Не беспокойтесь, я уже придумал, чем наградить графа, чтобы он больше не мог интриговать против нашего рыцаря.
— Отлично, — проговорила Бейли, пожимая плечами, и не оборачиваясь пошла к выходу.
Недалеко ушла. Хатор одним ловким движением зацепил ее за локоть и мягко сжал.
— Куда же вы, леди? Вы теперь все-таки моя невеста. Негоже вот так сбегать от жениха!
Она обернулась, взглянула на него прищурившись:
— Вы это сейчас серьезно? — бросила скептически.
— Да, черт побери! Я что, похож на шутника? — дракон даже оскорбился, он тут своей свободой жертвует, понимаешь…
Хатор был и зол, и ошарашен, и словно черту запретную перешел. И от этого как будто море по колено. Бейли вздохнула.
— Я думаю, надо кое-что объяснить. Вы же понимаете, что мы, — она слегка замялась. — Не совсем такие как… В общем, тигрицы нашего рода не совсем так выходят замуж.
И пауза.
Хатор не выдержал.
— Так может, просветите? — ехидно заметил он, начиная раздражаться.
Женщина кивнула и как-то сразу посерьезнела, став вдруг далекой и недоступной. Его всегда удивляло, как она ухитряется это проделывать.
— Для нас не имеют значения многие вещи, такие, как общественное мнение, условности, предрассудки и прочее. Мы свободные кошки, — она открыто взглянула на Хатора и добавила. — До тех пор, пока желаем оставаться свободными. Но когда тигрица вступает в брак, для этого требуется одобрение семьи.
— Пфффф! Это я уже слышал, — нетерпеливо фыркнул дракон, вскидывая ладони.
— Прежде, чем назвать меня невестой, вам придется получить разрешение моей семьи, лорд Хатор.
Условие ему не нравилось и казалось малозначимым. Но Бейли, похоже, еще не все сказала.
— А у меня, к вашему сведению, уже есть жених.
— Что?!
Воистину, с этой женщиной никогда не знаешь, чего еще ждать! Какой к черту жених?!!! Дракон разве что пламя не изрыгал.
— Но я не хочу выходить за него, — нахмурилась Бейли. — По этой самой причине я и сбежала в свое время из дому. Однако в глазах моей семьи он остается по-прежнему…
— Я изменю это в корне неверное мнение, — негромко, но очень убедительно заявил Хатор.
Взял ее руку, выразительно посмотрел в глаза и поцеловал в ладонь.
— Что ж, — проговорила она, выгнув бровь. — Но до тех пор, пока этого не произойдет, вы не можете назвать меня своей невестой.
— Непременно, милая. А теперь пойдемте, надо поздравить нашего будущего короля.
Хатор галантно склонился, предлагая Бейли взять его под руку. Непередаваемо самодеянная усмешка была в тот момент у дракона. Бейли руку приняла, и как бы невзначай добавила:
— Кстати, про три тещи я не шутила. И да, еще, у нас матриархат.
Внезапно обрушившаяся народная любовь тоже может оказаться своеобразным испытанием. А для такого, как Филберт Танри, тем более. В тот момент, когда его с криками радости несли на плечах, он чувствовал, будто сердце растет и рвется из груди.
Двадцать лет назад он поднял восстание и самозвано объявил себя королем. Бросил вызов дракону, развязал войну. И все было иначе. Какое-то злое торжество, жажда власти. Месть. Дикие амбиции.
То, что он ощущал сейчас…
Ответственность, единение…
И черт… слезы на глазах.
Но предстояла еще встреча с королем. Филберт не знал, что говорить, как держать себя. И с трепетом ожидал этой встречи.
— Брат, — услышал тихий голос Тана, неслышно возникшего рядом. — Я знаю, ты сейчас захочешь уйти к ней. Но лучше завтра после коронации. Тебе надо быть с твоим народом.
— Я знаю, — насупился Филберт.
Ему действительно невыносимо хотелось к Изольде.
Обнять ее, прижаться и закрыть глаза. Потому что опасности больше нет, трудности позади. Все закончились. У них есть дом. Но Тан был прав, он должен этим людям.
— Очень хорошо, брат! — оживился Тан. — И я прошу, ваше величество…
Тут старый прохиндей склонился в придворном поклоне.
— Эй! Завтра будешь звать меня так! — фыркнул Филберт. — А до завтра еще надо дожить.
— Пхеее, доживешь, упрямый черт! — засмеялся старый товарищ. — Да, брат, — тут глазки Тана забегали по сторонам. — До завтрашнего дня ни слова от том, что ты женат.
Нет, это уже слишком!
— Ты…
— Брат, — Тан сделал большие умоляющие глаза. — В последний раз прошу, не порть мне коммерцию. Ты не представляешь, какие деньги люди ставят на то, кому первой повезет стать твоей любовницей. Я не говорю уже о том, кто станет королевой!
Филберт так и застыл с открытым ртом. Пользуясь его замешательством, Тан потер руки и выдал:
— Ну, мы договорились.
— И куда ты денешь ТАК много денег? — отмер Берт.
— Пхе!!! Денег никогда не бывает слишком много! Тебе в казну отдам! Ну… и десять процентов себе…
Король Ансельм издали смотрел на своего племянника, на губах возникла слабая улыбка.
Он подумал, что вернул таки долг Харолду Танри, покойному отцу Филберта, первому рыцарю Илтирии. Теперь парень стал истинным первым первым рыцарем. А завтра станет королем.
Кстати, его величество Ансельм тоже поставил на Филберта. Одним из первых, между прочим.
Надо бы получить свой выигрыш.
И все с нетерпением ожидали, когда настанет завтрашний день.
На следующий день был дождь.
Все три недели, пока длились поединки, пекло солнце. А тут еще с ночи заморосило. Старожилы говорили добрая примета. Ежели правление нового короля начинается с теплого ласкового дождя, значит, быть ему долгим и счастливым.
Сам будущий король всю ночь прослонялся по дворцу — не мог спать. Ждал.
По его просьбе вчера Хатор летал в Джагарт. Пригласить на коронацию Хаториана с Вильгельминой, кузину Амелию с мужем и всех братьев с семьями.
Но самое главное — Изольду.
Его мудрую и сильную маленькую принцессу — королеву.
И теперь с утра, пока процедура подготовки шла своим чередом, не находил себе места. Уже и церемония потихоньку начиналась, а он не мог оторвать глаз от дверей тронного зала. Ждал, когда же. Почти не слыша, что происходит вокруг.
Зал опять был полон. Те же лица, что еще недавно кричали ему гадости в лицо. Теперь у всех улыбки на лицах. Даже у Вержеса. Сестра Тильда, в сторонке со своим мужем, глаза отводят оба. Но это все было НЕ важно. Потому что рядом с ним были совсем другие люди. Друзья, на которых он мог положиться.
