Сенешаль с видимым облегчением удалился, его от этого разговора бросило в пот. Бедный царедворец чувствовал себя так, будто писал годовой отчет по закупкам.
Настало время обеда, но Дитерикс обедать не стал. Вместо этого он пошел в ту часть замка, где помещались его дети.
Принцы обычно встречали короля сдержанно. Не оттого что не любили, они очень любили отца. Просто по отношению к сыновьям Дитерикс бывал довольно суров, и нередко произносил одну знаменитую фразу:
«Я слишком вас люблю, чтобы щадить».
Это и понятно, если в свое время он сам не получил бы жесткого воспитания, вряд ли смог бы принять на себя всю тяжесть власти в шестнадцать лет.
Однако сейчас и Конрад, и Фержис поднялись навстречу отцу с искренней радостью в глазах.
— Батюшка, ваше величество!
После первых приветствий старший Конрад взахлеб стал рассказывать отцу о своих успехах в фехтовании, немедленно показал подарок королевы, восточный клинок. И вообще, выразил свое восхищение:
— Отец, миледи Мариг совсем неплохо управляется с мечом! Ей даже удается побить меня, иногда, — потом принц немного засмущался и честно добавил, — Вообще-то, часто.
Фержис тут же захохотал, за что и получил сердитый взгляд от брата. Теперь настала очередь младшего принца хвалиться подарками. Принцесса Анхельд важно вошла в класс с видом маленькой королевы, увидела отца и кинулась на шею. Зашептала ему на ухо:
— Батюшка, а мне тоже сошьют наряд как у миледи Мариг, чтобы я могла ездить в нем на своем пони?
У Дитерикса возникло досадное чувство, что в его отсутствие жена умудрилась втереться в доверие и наладить контакт со всей его семьей.
Видя, что король молчит, позволил себе вмешаться преподаватель наследных принцев. Почтенный философ поклонился с достоинством и произнес, протягивая королю небольшую продолговатую коробочку:
— Ваше величество, по просьбе королевы я попытался расшифровать старинные письмена на этом камне…
— Что? — не понял Дитерикс, открыл коробку и уставился на большой алмаз, лежащий в бархатном ложе.
— Эти письмена, — философ уже вошел в научный раж, не замечая королевского изумления. — Говорят о том, что данный алмаз, раритет, осмелюсь заметить, несомненно, является древним артефактом. Тут написано «Свет несу я тем, кто способен видеть свет». Метод его использования современной науке, увы, не известен. Вероятно, секрет утерян вместе с другими тайнами ушедшей династии империи Ши-Зинг. Однако у меня есть одна гипотеза…
— Подождите, — остановил его Дитерикс. — Откуда этот раритет, алмаз или артефакт, как вы говорите? Он принадлежит моей жене?
— Да, — поклонился преподаватель. — Королеве его подарил принц Хенрикс на эээ… на вашу свадьбу. Э…
Философ вдруг засмущался и заулыбался, добавив:
— Миледи так хорошо знает историю моего родного Версантиума…
Больше Дитерикс этого слушать был не в состоянии. Получалось, только он один не может найти общий язык со своей женой. Его возмущало, что она все время нарушает все принятые при его дворе правила, а ее за это не только не порицают, кое-кто даже восхищается! Но больше всего короля беспокоило то, в чем он боялся себе признаться. Что он ни о ком больше не способен думать.
Но это нисколько не уменьшало его злости.
Она его жена и должна проявлять почтение. И радость при его появлении, черт бы ее побрал! Пока он видел радость в ее глазах, только когда она говорила с другими. С кузеном Рагнером. С братом!
Ревность зашевелилась глубоко внутри, отравляя сердце горечью.
Но разговор с братом он решил отложить на завтра.
Предстояло пообедать и навестить жену в СВОИХ покоях. Леди жена в любом случае уже должна быть готова и дожидаться его там.
* * *
После встречи с королем Иса ушла к себе в большом волнении. Дитерикс был с ней ласков, но… невнимателен. В его глазах она не видела прежнего огня.
Хотя нет, огонь был. Ярость. Как он смотрел на жену! Словно готов убить.
Маленькая военная хитрость удалась. Исе хотелось открыть королю глаза, и это случилось. Но отчего-то она не чувствовала прежней уверенности в своих силах. Во всем виновато то сомнение, что посеял в ней тогда лорд Вульфрик.
Обидные, жестокие слова всплывали в памяти:
«…Возможно, в палочке от леденца больше сладости, чем в булочках? А тесто ему не интересно?»
Его странные намеки, и это непонятное обещание:
«Подумайте, леди. И помните, я ваш друг»
Леди Исельнир отказывалась, категорически не хотела допускать в голову эти мысли, эти злые семена, что Вульфрик хотел посеять в ее душе. Но они, к сожалению, прорастали… Борьба с собой отнимала все силы женщины. Сейчас только Дитерикс мог спасти ее, потому что Иса могла сколько угодно притворяться на людях сильной и несгибаемой, внутри она была слабой женщиной и отчаянно нуждалась в поддержке.
Она послала королю записку с просьбой принять ее сегодня.
* * *
Обед у Дитерикса был поздний и как-то растянулся, плавно перетекая в ужин. Он все не мог себя заставить встать и пойти к жене. Принесли записку от леди Исельнир. Просит о встрече. Сегодня.
Не сегодня. Исе придется подождать, у него есть дела поважнее. И прежде всего…
— Брат? Ты не против, если я войду?
Хенрикс стоял на пороге. Дитерикс поморщился, разговор с братом хотелось отложить, у него еще не остыла злость. Но раз так…
— Проходи, брат. Садись, — и уставился в окно.
А за окном стемнело, зимние сумерки плавно перетекли в ночь.
— Дитер, — начал было Хенрикс.
Но тот перебил его:
— Брат, прости, что не мог уделить тебе достаточно времени сегодня. Как видишь, у меня тут семейные дела, — король нахмурился, подавляя вздох. — А завтра поговорим, расскажешь о своих странствиях.
Хенрикс только поднял брови, когда услышал о делах семейных.
— Да, я понимаю. Но знаешь, — он вдруг усмехнулся. — Ты напоминаешь племенного жеребца, на которого накинули аркан.
Дитерик мрачно хмыкнул, искоса взглянув на брата, а тот, как ни в чем не бывало, продолжал, салютуя брату кубком:
— Конь брыкается, рвется на свободу… Но рядом наездник, а на спине у коня седло.
Почему-то при этих словах у короля перед мысленным взором встали стройные ножки наездницы, обтянутые узкими кожаными штанишками, в глазах резко потемнело. Он грохнул кулаком по столу и чертыхнулся.
Видя состояние брата, Хенрикс встал, произнес на прощание:
— До завтра. Удачи тебе, брат, — и ушел, оставляя Дитерикса наедине с самим собой.
Прошло еще несколько минут тягостной, напряженной внутренней борьбы. Потом король встал, в последний раз отпив из кубка, и отправился в свои покои.
