— Проводить вас, леди? — повторил Хенрикс.
Иса подняла на него глаза и кивнула. Сидеть здесь, на празднике, зная, что король ушел с синей тварью, было выше ее сил.
Но Дитерикс обещал ей, что завтра они поговорят. Теперь Иса ждала завтрашний день с замиранием сердца. Потому что… Пока не прозвучали самые страшные слова, есть еще надежда. Она даже не знала, что хуже, мучиться неизвестностью или услышать ужасную правду.
И все же неизвестность была лучше.
Иса уже начала вставать из-за стола, чтобы уйти, и тут поймала на себе взгляд Вульфрика. Его глаза откровенно насмехались над ней:
— Уже уходишь? Собираешься забиться в свою норку и плакать? Чтобы каждый в этом зале смеялся над тобой?
Это было как холодный душ.
Она посмотрела на принца Хенрикса, тот уже поднялся, готовый проводить несчастную брошенную женщину до ее покоев. Сострадание и снисхождение. И хорошо скрытое легкое презрение.
В ней волной всколыхнулось отвращение к собственной слабости, а к принцу… Иса подумала, что никогда не простит ему того, что он видел ее такой. Слезливой, расползшейся, уязвимой.
Нет!
Неизвестность? Это хорошо. Это время, которое работает на нее.
— Принц Хенрикс, ваше высочество, не будете ли вы так любезны, проводить меня танцевать?
Принц воззрился на нее с удивлением. Сегодня он был в костюме цвета опавшей листвы, а на шее у него красовался подарок королевы — необычный кулон. Хрустальный флакончик, закрытый филигранной серебряной крышечкой, а внутри крупные полупрозрачные кристаллы той самой соли, которую та олицетворяла в Марклендском королевстве. Иса подумала, что они с королевой стоят друг друга, оба с придурью, не от мира сего.
Улыбнувшись ему одной из самых своих очаровательных улыбок, леди Исельнир проговорила:
— В отсутствие короля и королевы вы, ваше высочество, являетесь хозяином этого праздника. А я скромно могу исполнить роль хозяйки, раз уж она нас покинула. Не можем же мы бросить на произвол судьбы весь двор и высокого гостя, только потому, что у меня закружилась голова?
Исельнир засмеялась хрипловатым смехом, и лукаво добавила:
— К тому же ваш костюм очень хорошо сочетается по цвету с моим платьем.
— Да, действительно, — оторопело проговорил Хенрикс, оглядывая себя. — Золото и осенняя листва — идеальное сочетание. Прошу вас, леди.
Леди победно взглянула на Вульфрика, как бы говоря:
— Что, съел?
Тот шевельнул бровью, потеребил пальцами золотого волка в бороде и хитро усмехнулся, бросив быстрый взгляд на брата короля. А потом глаза его сузились, а на губах расплылась улыбка, словно говорившая:
— Очаровываешь будущего регента?
— Идите ко всем чертям, милорд! — ответила улыбка леди Исельнир.
Она уже обернулась к принцу Хенриксу, доверительно шепча ему:
— Только умоляю, ваше высочество, избавьте меня от коннетабля.
— Кхммм… Вы предлагаете услать его проверять посты?
— О, я не так жестока, просто не позволяйте ему танцевать со мной.
— Это будет трудно, — ответил принц смеясь. — Но я попробую.
Лорд Вульфрик смотрел им вслед и думал, что в этой женщине не ошибся. С ней можно творить великие дела, но как бы вдруг на финише она его не обвела…
Почти в рифму?
Лорд расхохотался и отсалютовал залу кубком.
* * *
Двор в очередной раз поразился способности леди Исельнир выходить победительницей из любых ситуаций. Сейчас она блистала весельем, с видимым удовольствием исполняя роль хозяйки рядом с братом короля. Кое-кто уже стал делать мысленные прикидки, не перейдет ли она по наследству к принцу Хенриксу… Однако эти предположения были быстро отметены, ибо леди Исельнир не из тех, кто будет довольствоваться вторым местом.
Веселый праздник с танцами, представлениями и спонтанными поцелуями под омелой продолжался почти до самого утра. В отсутствие Дитерикса его величество Рагнер на пару со своим первым лордом Вульфриком развернулись во всю ширь, утанцовывая дам и затаскивая их под омелу.
В итоге Новогодний праздник превратился в нечто незабываемое. Потом, уже разбредаясь по своим комнатам, подвыпившие придворные шептались, что в Игерсхолде, оказывается, тоже умеют веселиться по-настоящему.
Сам же его величество Рагнер так и заночевал в пиршественной зале, где под конец остались только он, принц Хенрикс и лорд Вульфрик. Это уже стало становиться традицией, потому что большие соломенные тюфяки и ширмы были припасены заранее.
Перед сном лорд Вульфрик высказал пожелание подышать свежим воздухом, что, учитывая количество выпитого, не могло вызвать удивление. Отсутствовал он довольно долго. Рагнер за это время успел уйти за ширму и, растянувшись на тюфяке, распевал медвежьим басом:
«Надежда подсказала, дорога привела
Меня туда, где роза прекрасная цвела…»
Дальше этой фразы песня почему-то не шла.
Хенрикс остался за столом один, вспоминая прошедший праздник, складывая одно с другим, размышляя. Однако мыслить логически было сложно, мешало выпитое вино. Вскоре вернулся и лорд Вульфрик, принеся с собой запах морозной ночи и снежную пыль. Они перебросились еще парой слов, а после отравились спать. Пение кузена Рагнера за ширмой к тому моменту уже сменилось оглушительным храпом.
Перед тем как уснуть, заботливый и ответственный принц Хенрикс решил проверить на всякий случай, не нуждается ли в чем царственный гость. Вид ему открылся весьма забавный. На животе у спящего Рагнера устроилась белая кошка, лениво свесив лапки во все стороны, а вокруг все пять ее беленьких котят.
И принц сделал вывод, что безопасность царственной особы можно было не переживать.
Глава 25
Дитериксу нравилось делать подарки в Новый год. Праздник для того и существует, чтобы устроить себе сказку, отложив на один день все проблемы и дела. И, будучи щедрым мужчиной, он всегда заготавливал по нескольку подарков.
После того как Кнут упомянул, что Мариг нравятся пушистые маленькие зверьки, он сразу подумал о кошках. Побывав полгода назад в Фивере по вопросам торговли, увидел у царя Евгения двух кошек и кота породы си-ам. Еще тогда он обратил на них внимание.
В Фивер помчался его тайный гонец. За солидную скидку, сделанную при продаже партии знаменитого марклендского оружия, Дитерикс получил для своей королевы одну из этих кошек вместе с котятами.
Больше всего он надеялся, что Мариг понравятся котята. Так оно и вышло, она смеялась от радости, а у него сладко сжималось сердце.
Правда, медведь-кузен и тут потоптался, умудрившись здорово щелкнуть ему по носу своими стихами. И досадно было ужасно, что он не додумался до этого первым. Но потерянные за свой просчет очки Дитерикс собирался наверстать, не зря же когда-то давно его матушка вдалбливала в его голову любовь к поэзии.
