— Мастер Кнут, — послышался голос Дитерикса. — Ты спас мою жену и меня. Я твой должник на веки. Даже не знаю, как смогу отблагодарить…
— Сочтемся, ваше величество, — в вежливом полупоклоне ответил маг, продолжая заниматься делами.
— Эзз… мастер Кнут, а про какой трибунал… — начал было Рагнер, который так и не понял, в чем было дело.
Но тут со стороны болот послышался странный треск. Гигант немедленно принял оборонительную позицию, выхватив меч и озираясь по сторонам. Вооруженный арбалетом Джефрэйс встал рядом.
Из туманной дымки на прогалину вывалился отряд личной его величества Дитерикса с мечами наголо и с воплями:
— За короля! В атаку!
Кнут закатил глаза.
— Отставить немедленно!!! — орал его величество Дитерикс во всю мощь своего подкошенного здоровья.
А Рагнеру что, этот медведь только хохотом заливался, размахивая мечом над головой. В конце концов, после нескольких минут непрерывного галдежа и дикой жестикуляции недоразумение было разъяснено. Его величество Дитерикс высказал начальнику своей личной стражи, все, что он думает о своей личной страже и о нем лично, а тот пытался оправдываться и приводил резоны.
Вмешался маг, разговоры прекратились. По приказу короля пристыженный отряд забрал понурого связанного Ионаса и молча двинулся в сторону Маркленда.
А оставшиеся направились в Ворстхолл.
Раненого Дитерикса Рагнер посадил на своего громадного жеребца и привязал к седлу, чтобы не свалился. Покачиваясь в седле, Дитерикс потрогал лицо, щупая налившийся синяк, подвигал челюстью и поговорил:
— Дорогой кузен, я сейчас немного не в форме, но в следующий раз я тебя изобью так, что мало не покажется.
Тот хмыкнул, повел бровями и пророкотал:
— Так и быть, кузен, учитывая твое слабое здоровье, я позволю пару раз съездить мне по физиономии.
Джефрэйс ворчал нечто весьма нелестное о тех, кто подскакивает чуть свет и мчится куда-то на голодный желудок, и вел лошадь, на которую усадили Мариг. Стоило упомянуть о еде, как у Рагнера заурчал живот и проснулся дикий аппетит. И всю оставшуюся дорогу рот у медведя не закрывался, все перечислял и перечислял, что бы он съел сию минуту.
* * *
Три сестры сильфиды, на глазах у которых развернулись все события, наблюдали из-за деревьев, невидимые в тумане и тихонько переговаривались:
— Ах, как красиво он закрыл Мариг своей грудью… Между прочим, нашего зятя сегодня подстрелили во второй раз!
— Кстати, он и меня закрыл своим телом, когда я стояла за спиной Мариг.
— Это немного примиряет меня с ним, — ворчливо.
Потом несколько секунд молчания и возмущенный шепот:
— Эй… Ты что, пялишься на этого громилу?! Прекрати сейчас же!
— Ах, не мешай…
Глава 36
Первую остановку на своем пути в миссию Inquisitor Generalis преподобный Гаррет сделал в родовом имении Вульфриков. И всю дорогу Вульфрику, первому лорду Игерсхолла, пришлось, проклиная все на свете и больше всего гнусный ошейник подчинения, бежать волком рядом с конем инквизитора.
Уже на подходе он понял, что тот собирается въехать в родовой замок, и попытался заортачиться, но увы, власти ошейника не очень-то посопротивляешься. А у преподобного Гаррета были в замке дела, хотел дополнительно обговорить все договоренности с леди Исельнир, ныне Вульфрик.
Так вот… Когда леди Вульфрик узрела лорда Вульфрика волком, да еще и в ошейнике, у нее сначала случилась смеховая истерика. А потом она сделала ужаснейшую вещь. Иса к оборотню подошла вплотную и почесала его за ухом, как обыкновенного дворового пса. Волк скалился, рычал, топорщил шерсть, но не смел противиться. Хуже того, к своему стыду он даже вилял хвостом.
Подобного унижения Вульфрик в жизни не испытывал.
* * *
Перед тем как отдать преподобного Ионаса в руки стражи, Кнут допросил его, закрыв от всех звуконепроницаемым пологом. Именно тогда и выяснилось, что у того было видение — за спиной миледи Мариг мелькнул светящийся болотный дух. Ионас решил, что дух собирается навредить королеве, и потому выстрелил.
Другое дело, что в его возрасте подводят и руки, и зрение. В результате в духа он промазал, зато чуть не погубил короля и королеву Маркленда и их еще нерожденное дитя. Старик трясся от страха и раскаяния, проклиная и свое нелепое желание выслужиться перед пенсией, и некстати возникшую страсть к приключениям.
И ведь не врал, хотел, как лучше.
Много лет Кнут исполнял роль надзора над инквизицией. Каких только моральных уродов, садистов, взяточников и сластолюбивых извращенцев не приходилось разоблачать… Но здесь же был образец идиотского служебного рвения в исполнении одержимого авантюризмом маразматика!
Когда гнев Чистильщика немного прошел, он решил не отправлять старика под трибунал. Но наказать его следовало. Потому начальник личной стражи получил задание запереть арестованного в отдаленной башне Кроншейда. В той, где по замковой легенде проживает привидение. Пусть посидит, подумает о смысле жизни. А через пару месяцев Кнут надеялся освободиться от своей почетной миссии, вот тогда и решать, что с ним делать.
Старик был рад и счастлив, правда, перспектива провести два месяца в компании привидения не вызывала у преподобного Ионаса энтузиазма, но это много лучше трибунала Inquisitor Generalis.
* * *
Так уж вышло, что звуконепроницаемый полог оказался вполне проницаем для слуха воздушных дев — сестер сильфид. Из этого разговора они сделали собственные выводы, а также пустились в воспоминания.
Девы сильфиды живут очень долго, практически вечно, и остаются вечно юными, пока они духи. Но бесконечная однообразная жизнь тягостна и скучна. Потому, найдя свою любовь, они становятся смертными женщинами и проживают добрую, счастливую человеческую жизнь с любимым. К сожалению, гонения почти уничтожили этих легких воздушных дев, но несколько все же осталось.
Когда-то сестер было четыре. Мерседес, Марион, Фильтис и Кримхельд. Марион влюбилась в художника и, став человеком, вышла за него замуж. Влюбленный художник с тех пор на всех своих картинах писал только ее. Его картины были прекрасны. И вот однажды к художнику пожаловал представитель верховной миссии, чтобы передать приказ самого Inquisitor Generalis написать изображение пречистой девы.
У Марион к тому времени уже родилась маленькая дочь Тильдир. Ее-то портрет и находится по сей день в верховной миссии, наполняя сердца преподобных отцов святой инквизиции светом благочестия. Знали бы они, что там изображена та, кого они называли нечистью…
Марион умела скрывать свой свет и научила этому свою дочь Тильдир. А художником тем был молодой князь Ворстхолла. Рано осиротев, он покинул родной дом, чтобы учиться искусству в дальних странах. Но потом вместе с семьей вернулся в родовой замок. Там он и похоронен, а рядом с ним и Марион.
