Но перед смертью Марион смогла отдать свою силу дочери Тильдир. Та жила в замке, долго сохраняя юность и красоту. Дочери сильфид взрослеют поздно и до самой смерти остаются такими же, как и в дни юности.
Когда Джефрэйс пришел воевать княжество Ворстхолл и покорил ее сердце, ей было уже больше сорока человеческих лет. Она прятала от любимого свою сущность, князь так и не узнал, что женат на дочери сильфиды. Когда родилась Мариг, Тильдир тоже смогла скрыть свет, но силу и магию удержать у нее не получилось. И тогда она последним предсмертным усилием отдала все ребенку.
Так и вышло, что крошка Мариг получила силу трех сильфид, а вместе с ней и синеватый оттенок бледности от переизбытка света, не имеющего возможности вырваться на волю. А черты лица и яркие голубые глаза бирюзового оттенка достались ей от бабушки Марион.
Но Джефрэйс ничего о матери Тильдир не знал. Все картины с ее изображением были изъяты, как только художник написал картину для инквизиции, ибо ничего мирского не должно было ассоциироваться с пречистой девой. Так постановил Inquisitor Generalis. И художнику под страхом смертной казни на костре запретили писать.
Несчастный Джефрэйс после сметри любимой женщины, остался один с странной новорожденной девочкой, не зная ни того, что произошло, ни как теперь жить и что делать. Он предпочел позволить себе думать, что Мариг плод измены. На самом деле ему в его горе слишком больно смотреть на дочь и каждый раз осознавать свою потерю.
И когда во сне князю явилась Тильдир и велела отдать дочь замуж за того наглого самонадеянного короля, что приезжал к нему за солью, он согласился. Потому что Тильдир обещала невероятное. Во что он отчаянно желал и боялся поверить. А еще Тильдир обещала открыть всю правду о дочери и сказала нечто, оставшееся для него в тот момент непонятным:
— Он станет обижать ее, заставит страдать. Но так нужно. Единственное, на чем ты должен настоять — чтобы у них как можно скорее родились дети.
Дети родятся только в том случае, если Мариг полюбит его. Девочка была слишком юной, этот прожженный ловелас Дитерикс мог улыбками и обхождением вскружить ей голову, а сам остаться холодным. Этого мать допустить не могла, тогда Мариг будет несчастной всю. Тильдир усложнила ему задачу, потому что знала, покоряя ее, он неизбежно влюбится сам. Но Джефрэйсу она всего этого говорить не стала. Велела ждать.
Честно говоря, пусть князь Аренгарта в какой-то мере и сомневался в своем отцовстве, но он же видел, какие непотребства творятся при дворе новоявленного зятя Дитерикса! Одна его официальная связь с первой дамой королевства чего стоила. Джефрэйс защитил дочь так хорошо, как только мог. И не зря.
Но самое главное испытание в их жизни только начиналось.
И чем больше приближался день родов, тем сильнее нервничал князь.
Рагнер помог довезти Дитерикса да замка Ворстхолл и сразу уехал домой в Дандорф. Беспокоился, что там в его отсутствие натворили мальчишки, а в том, что натворили, медведь не сомневался. Но обещал приезжать каждую неделю. И приезжал, каждый раз доводя кузена до бешенства своими подколами и шутками.
Не в силах смотреть на них, смеющихся и таких беззаботных, князь запирался в своей спальне и молился. Кнут в такие моменты молча уходил на болото, заняться медитацией, потому что в присутствии отца Мариг десять шагов возросли до тысячи. Ему-то как раз трехнедельный отдых был очень кстати, очистить голову, резерв восстановить и вообще, отвлечься…
А тем временем наступил сентябрь.
Стало значительно прохладнее, но погода стояла солнечная. Лес почти облетел, готовясь к зиме, золотые и багряные листья ковром устилали землю вокруг замка, соперничая по цвету с красновато-бурыми камнями, из которых были сложены древние стены Ворстхолла.
День ничем от других не отличался, утром приехал Рагнер, как всегда, принес суматоху и шум. Дитерикс за это время уже настолько хорошо себя чувствовал, что начал тренироваться с мечами. Рагнер тут же начал подтрунивать, разглядывая мускулистый торс Дитерикса:
— Кузен, ты что-то совсем похудел. Зачах от безделья? Этак скоро уже и меч поднять не сможешь.
— А тебя от безделья так разнесло в последнее время, дорогой кузен, что скоро от моего меча увернуться не сможешь, — не остался в долгу тот.
— Я?
Рагнер тут же разделся по пояс, демонстрируя стройное и крепкое мужское тело, разве что слишком волосатое. И только они собрались скрестить мечи, как мимо них к дому бегом пронесся Кнут. У мужчин мгновенно прошел запал шутить, и вытянулись лица.
Началось. Они без слов оделись и бросились следом.
Однако к Мариг кроме князя и мага никого не пустили. Бледный Дитерикс нервно мерил шагами соседнюю комнату, Рагнер сидел в кресле, поигрывая небольшим серебряным кубком, сминая и выпрямляя его.
Помня о том, как умерла родами Тильдир, Джефрэйс настоял, что роды у Мариг принимал маг. Пришлось Кнуту вспомнить все навыки, приобретенные когда-то. Собственно, все шло без проблем. Пока не начался адский выброс силы.
Из щели под дверью в спальню стали пробиваться голубоватые лучи, а потом и вовсе полился яркий свет. Чувствуя неладное, Дитерикс снес дверь плечом и влетел в спальню. Нестерпимый, режущий по глазам свет, клубящееся воронкой облако силы, дрожащий на коленях рядом с постелью Джефрэйс и сосредоточенный маг, склонившийся над Мариг.
Его тоненькая, маленькая, любимая Мариг… Глаза закрыты, покрытое испариной лицо искажено страданием. Ноги сами понесли его к жене:
— Чем помочь тебе?! Мариг!? Не молчи, умоляю, скажи! Открой глаза! — схватил ее за руку, ему вдруг стало очень страшно, что она сейчас умрет.
И в этот же миг раздался крик младенца. Маг принял девочку, наскоро обмыл и завернул в кусок простыни. Князь бросился к Мариг, целуя ей руки, обтирая влажный лоб, бормоча:
— Жива… жива… молодец девочка!
— Быстро держи малышку! — рявкнул Кнут, передавая Дитериксу новорожденную дочку.
А сам напрягся, удерживая бушующую силу. Кровь Мариг, оставшаяся на его руках, засветилась ярко, смешиваясь со светом, растворяясь в нем.
Но что-то шло не так. Вихрь силы разделился не на две части, чтобы отойти к дочери и матери, а на три. Творилось странное. Один поток света вливался в Мариг, другой в новорожденную девочку, которую прижимал к груди Дитерикс. А третий поток метался, то распадаясь мелкими искрами, то собираясь вновь.
— Не удержишь… — исступленно шептал Джефрэйс.
— Удержу, — сквозь зубы процедил Кнут, подтягивая ладонями блуждающий поток.
На шум в комнату влетел Рагнер, мгновенно оценив ситуацию. Дитерикс одной рукой прижимал к себе ребенка, другой обнимал Мариг. С ними все в порядке.
Но вот остальное казалось невероятным сном. Под руками мага третий поток силы стал формироваться в светящееся нечто. А потом из этого энергетического сгустка возникла полупрозрачная женская фигура. Женщина зависла в воздухе, неуверенно озираясь по сторонам, увидела князя и протянула к нему призрачные руки.
