Но что-то в этом деле явно пошло не так. И БАБ заплатил за коллекцию Бэрона жизнью. 23 марта 2013 года его нашли повешенным. Официальная версия — самоубийство.
Вот такая беспощадная к своим владельцам оказалась коллекция Бэрона.
Конца и края у этой истории пока не видно. Любопытно было бы знать, когда и у кого опять всплывет архив «Четверг-клуба».
Глава 10
Шах дому Виндзоров
В январе 1996 года корреспондент крупного лондонского еженедельника «Санди миррор» Эндрю Голден опубликовал статью, в которой утверждал, что архивные документы о личной жизни супруга британской королевы Елизаветы II герцога Эдинбургского останутся засекреченными еще на 100 лет.
По существующему в Великобритании законодательству архив королевской семьи должен оставаться в секрете в течение не более чем 30 лет. Однако из этого архива Секретной службой Ее Величества было выделено 27 отдельных файлов, по которым состоялось особое решение — держать их в тайне и вне доступа для общественности по крайней мере ближайшие 100 лет.
Что же это за материалы об обстановке в Доме Виндзоров, которые власти страны засекретили еще на столетие? — спросите вы. Большинство из них — это доклады британской контрразведки MИ-5 и Скотланд-Ярда о личной жизни супруга английской королевы герцога Эдинбургского.
Автор статьи в «Санди миррор» полагал, что эти отчеты секретных служб касаются любовных похождений Филиппа. Консорт Ее Величества был настолько любвеобилен в пору своей бурной молодости и даже в годы семейной жизни, что руководство служб охраны и безопасности британской короны приняло решение о постоянном круглосуточном наблюдении за мужем королевы Елизаветы II. Делалось это из опасения утечки информации о похождениях герцога в желтую прессу и возможной последующей дискредитации государственной власти Великобритании.
Какие же тайны хранят эти отчеты секретных служб, если было принято решение засекретить их минимум на столетний период времени? Эндрю Голден считает, что речь в этих материалах идет о делах 1940–60-х годов, о фривольном «Четверг-клубе», членом которого состоял герцог Эдинбургский, о двух его закадычных друзьях, любителях острых ощущений — Бэроне Нейхуме и Майкле Паркере. Особенно о первом, работавшем до поры, то есть до увольнения (пока, что называется, гром не грянул), официальным фотографом британской королевской семьи.
Кое-какие детали этой сопряженной со скандальными слухами дружбы между Филиппом и Бэроном временами попадали на страницы печати, но, не получая необходимого в таких случаях документального подтверждения, быстро исчезали без каких-либо видимых последствий. Решение британских властей о «вековом» засекречивании досье на принца Филиппа — герцога Эдинбургского, скорее всего, свидетельствовало о наличии на него серьезного компромата, который во избежание нежелательных последствий не должен был увидеть свет хотя бы в течение ста лет.
Нетрудно представить себе, какого рода компромат способен подвигнуть его хранителей на введение столь продолжительного запрета на допуск к архивным материалам британской королевской семьи.
И все же статья в «Санди миррор» — это всего лишь информация о решении властей и сопутствующий ему комментарий журналиста.
Семью годами позже, летом 2003 года, другая влиятельная лондонская газета «Дейли мейл» опубликовала материал Тима Лакхерста на ту же тему, но с другим подтекстом. В ней говорилось о том, что в секретных архивах КГБ хранятся документы элитного «Четверг-клуба», способные при их разглашении фатально подорвать основы британской монархии.
Автор этой статьи фактически утверждал, что компромат на британскую королевскую семью — тот самый, видимо, что несколькими годами раньше было решено засекретить на сто лет — попал (причем еще в советские времена) в руки КГБ.
Как это произошло, автор статьи не говорил, он лишь утверждал, что такая утечка имела место. А возможным ее инициатором называл доктора Стивена Уарда, главного фигуранта скандального дела Профьюмо, известного остеопата и художника. А кроме того, добавлю, друга и добровольного партнера советского разведчика Евгения Михайловича Иванова.
Что ж, в этих откровениях британских газетчиков есть немалая толика правды. Ведь архив упомянутого выше элитного «Четверг-клуба» действительно был кладезем документированного компромата на членов королевской семьи. Но дело не только в нем.
Как утверждала в одном из своих номеров в феврале 2000 года другая лондонская газета «Мэйл-он-санди», у Главного разведывательного управления Генштаба в 40-е и 50е годы был «крот» в Секретной службе Её Величества.
Дерек и Николь Танги
Агент этот был известен под псевдонимом «Пара» и занимался в МИ-5 тем, чем в КГБ ведало Пятое главное управление — умонастроениями интеллигенции. В английском варианте — мониторингом настроений высшего общества.
Этим агентом был офицер МИ-5 Дерек Танги. Завербован разведупром РККА он был еще до войны во время путешествия господина Танги по Советской России. Его супруга Жанна Николь также работала на ГРУ. Она занимала пост пресс-атташе фешенебельного лондонского отеля «Савой» и считалась организатором так называемого «Клуба по пятницам». Это был, так сказать, клуб-родственник «Четверг-клуба».
Нередко заседания в четверг продолжались его участниками и в пятницу. Жанна Николь была хорошо информирована о завсегдатаях клуба, в числе которых был и герцог Эдинбургский. Поставляя информацию мужу, она работала не только на Секретную службу Её Величества, но и на Москву.
Еще одним кремлевским шпионом, по данным лондонской «Мейл», был агент, работавший под псевдонимом «Раб», — Томас Кронин.
Томас Кронин
В 50-е годы он служил сначала в Винфилд хаусе, где находилось в то время посольство США, потом у королевы Елизаветы II, а затем в Кенсингтонском дворце при принцессе Маргарите и лорде Сноудене. Во всех случаях кремлевский агент занимал должность дворецкого. С его помощью советская разведка установила «жучки» и в резиденции посла США в Риджент парке и в Кенсингтонском дворце, через забор от посольства СССР.
Другим важным дворцовым шпионом Кремля волею случая оказался и Евгений Михайлович Иванов.
Лорд Сноуден и принцесса Маргарита
Однажды Уард и Иванов коротали очередной вечер вместе на Уимпол Мьюз. Стив готовил кофе и предложил другу еще раз взглянуть на фотоколлекцию Бэрона. Евгений Михайлович в очередной раз принялся с любопытством разглядывать альбом и клубный дневник.
