Старик поднёс к лицу фужер с коньяком, вдохнул аромат напитка, оценивая его букет, и продолжал, сделав глоток.
— Россия болеет дурной болезнью, и болезнь эта страшно заразительна. Я не смог вам помочь одолеть её. Но другим, я уверен, повезёт больше. И не сердитесь, господин Иванов, на меня за мою откровенность. На стариков грех сердиться.
Черчилль допил коньяк и затянулся сигарой. В русском госте тем временем начинали бушевать нешуточные страсти.
Легко сказать — не сердиться. Коммуниста Иванова заявление хозяина дома просто взбесило. Уард, знавший о горячности друга и, видимо, почувствовавший приближавшийся взрыв гнева, не стал испытывать судьбу и поспешил увести Женю из дома Черчилля. И слава богу, так как советский офицер был вполне готов доказать сэру Уинстону, что в определении варваров тот не преувеличивал.
По дороге в Кливден Иванов долго не мог успокоиться от нанесённого, как он полагал, ему и его народу оскорбления. Стив терпеливо слушал его гневные тирады и не перечил, дожидаясь момента, когда этот взбалмошный русский, его друг, наконец не успокоится.
Ждать пришлось до самого Кливдена.
Много позднее, вспоминая слова сэра Уинстона, Иванов признавал, что старик-то, по сути дела, был прав, называя русских варварами, а события 17-го года — национальной трагедией России. Тогда, в начале 60-х, этих взглядов он не разделял и разделять не мог. Долголетнее и настойчивое промывание мозгов полностью очистило его сознание от зачатков каких бы то ни было сомнений. Верный ленинец и преданный Родине офицер, Иванов был уверен в своей коммунистической правоте. Назидательная проповедь главного идеолога империализма сэра Уинстона Черчилля лишь укрепляла его в этой уверенности.
Успокоившись после услышанного и взяв себя в руки, он в тот вечер попытался сохранить в памяти текст прочитанного им письма с информацией о новой европейской стратегии НАТО. Антикоммунистические тирады старика Черчилля вскоре вовсе перестали его волновать…
Почти через шесть десятилетий после окончания Второй мировой был рассекречен самый «выдающийся» план Черчилля. Вплоть до нынешнего столетия документы по нему хранились за семью печатями. Теперь их рассекретили. Этот план срывает с отпрыска герцогского дома Мальборо маску добропорядочности.
В сорок пятом, сразу после взятия Берлина, британский премьер и его военное командование приступили к разработке тайной операции под кодовым названием «Немыслимое».
Этот план подразумевал нападение на советские войска в Европе. Атаку по всему европейскому фронту от Балтийского до Черного моря должны были начать вооруженные силы США, Великобритании, а также Германии и Польши.
Удар был запланирован на 1 июля 1945 года.
Затем дату перенесли. Западу было важно участие Красной армии в войне с Японией. Удар по СССР отложили, чтобы уже в декабре того же года утвердить новый план операции «Тоталити» — ядерного удара по 20 советским городам и промышленным центрам.
Так «представители классической культуры — англосаксы» собирались разобраться с нашей страной — «варварами», своими союзниками в войне.
Глава 12
Клептоман от разведки
Каждый сентябрь Евгений Иванов в редкий для него свободный час ездил по грибы в небольшой по российским меркам английский лесок под названием Эшер коммон, что милях в пятнадцати от Лондона, если ехать по дороге номер три.
В сентябре, учитывая профессиональную составляющую, ему приходилось собирать не только английские грибочки в лесах под Лондоном, но и информацию об экспонатах международной авиационной выставки в Фарнборо.
Несколько дней работы выставки оказывались, пожалуй, для советской разведки одними из самых напряженных в году. Ибо каждая экспозиция в Фарнборо означала проведение очередной операции Центра и резидентуры по направлению научно-технической разведки.
Главных ролей в этих операциях помощнику военно-морского атташе посольства СССР в Великобритании Евгению Михайловичу Иванову не поручали. Начальство, видимо, полагало, что у него были и другие не менее важные дела, поэтому без особой необходимости его персону на авиасалонах в Фарнборо не занимали.
Это Иванова немного коробило. Чувствуя его неудовлетворенность, кто-нибудь из высших чинов резидентуры, дабы не расстраивать разведчика, непременно выговаривал ему примерно следующее:
— Да что от тебя толку на авиасалоне? Ведь за тобой же «хвост» на километр из ребят английской контрразведки!
«Хвост» действительно был всегда, благодарение лорду Норману Деннингу и сэру Роджеру Холлису, руководителям британской контрразведки.
— Да что я, от «хвоста» не уйду? — горячился уязвленный таким отношением начальства Иванов.
Но неизменно получал в ответ от руководства все ту же решительную отповедь:
— Занимайся, Евгений Михайлович, порученным тебе делом — собирай на авиасалоне информацию, беседуй с фирмачами, своевременно докладывай, если что любопытное сможешь узнать.
Историю Фарнборо почему-то ведут с 1918 года. Это неверно. После Первой мировой войны авиавыставки проводили в павильоне лондонской «Олимпии» на Кенсингтон-хай-стрит. В 1932 году салон перебрался в город Хендон, затем переехал в Радлетт: там были аэродромы для проведения демонстрационных полетов. И только в послевоенном 1948-м авиашоу перебралось в Фарнборо.
На один из салонов в Фарнборо в сентябре 1961 года приехал Андрей Николаевич Туполев, корифей советского авиастроения. Напомню, что академик и трижды герой Туполев сконструировал за свою карьеру более 100 типов самолетов, 70 (!) из которых выпускались серийно. На них было установлено 78 мировых рекордов скорости, дальности, потолка полета и т. д.
Той осенью ему шел уже семьдесят четвертый год. Время, как говорится, брало свое. Лошадиным здоровьем Туполев уже похвастаться не мог. Но в деле Андрей Николаевич был по-прежнему чрезвычайно энергичен, бодр и целеустремлен, так что мог дать сто очков вперед любому молодому руководителю.
Туполев был кумиром Иванова. Евгений Михайлович знал, что этот гений-самородок уже в 11 лет, будучи слушателем воздухоплавательного кружка, ведомого великим русским ученым Николаем Евгеньевичем Жуковским, создал свой первый самолет — глиссер с пропеллером, а затем и аэросани.
После смерти Жуковского Туполев становится душой созданного его учителем Центрального аэрогидродинамического института — ЦАГИ, где были построены первые получившие всемирную известность самолеты Туполева, начиная со знаменитого «АНТ-3», созданного еще в далеком 1925 году.
Почти каждый год выпускал затем Андрей Николаевич все новые и новые самолеты: двухмоторный бомбардировщик «ТБ-1», тяжелый четырехмоторный «ТБ-3», средний двухмоторный «СБ», самолет-гигант с восемью моторами «Максим Горький», легендарный самолет Валерия Чкалова «АНТ-25», совершивший в 1936 году беспосадочный перелет из Москвы через Северный полюс в Америку.
