– Иди спать, – мягко произнёс он. – Я сам тут приберу.
Соврала девчонка или нет, а вечер выдался беспокойный. Пусть отдохнёт.
Чародейка удивлённо подняла взгляд на Алдара. Что, никакого наказания за то, что она убила человека, испачкала полкухни кровью, а главное – попалась на этом, не будет?
По всему выходило, что нет.
– Доброй ночи, – негромко ответила она и развернулась, чтобы уйти к себе.
Но вслед прозвучал ещё один вопрос.
– Как зовут-то тебя, скажешь, может? Называть всё время “девчонкой” как-то не с руки.
Чародейка вышла, не обернувшись.
Никак. Она – неназванная.
Утро выдалось туманным. С серого, бездонного неба то и дело срывались капли дождя. В ветвях наклонившейся вербы, росшей возле дома Алдара, недовольно нахохлившись, сидели вымокшие птицы.
Чародейка выскользнула из дома почти сразу вслед за советником. Направлялась она, понятно, не в ратушу. Ноги несли её к книжной лавке.
Где у Алдара хранятся деньги, она подсмотрела ещё раньше. Взять оттуда две монеты было проще, чем отобрать леденец у ребёнка. Замков не было ни на двери спальни советника, ни на самом сундучке с золотом и серебром.
Девушка ощутила мимолётный укол совести: раз нет запоров – значит, Алдар ей доверяет.
Что ж. Больше, пожалуй, не станет.
“Это – если заметит”, – поправила себя чародейка, на цыпочках выходя из спальни хозяина дома.
Она знала, что Алдар ушёл, и дома никого нет, но всё равно не смогла побороть в себе инстинктивное желание проделать всё как можно тише и незаметнее.
“Не пересчитывает же он монеты каждый вечер! – попыталась успокоить себя маленькая воровка, надевая видавший виды плащ. – А я потом подложу их обратно, из жалованья.”
Немногочисленные в ранний час прохожие оборачивались вслед. Вовсе не для того, чтобы одарить улыбкой или сердечным напутствием. Девушка так торопилась, что ступала не глядя, и брызги воды и грязи щедро орошали встречных горожан. Поэтому вслед чародейке звучали исключительно ругательства.
“На глаз совершенно незаметно, что монет стало меньше, – продолжала убеждать себя она. – А даже если и заметит, то что ж… Пусть выпорет, заслужила. Лишь бы книгу не нашёл!”
Место для покупки она уже присмотрела. На кухне, возле печи, несколько досок пола было подогнано неплотно. Если в щель просунуть металлический прут, которым перемешивают угли, и как следует надавить, то доска должна приподняться. Отличный тайник!
“Только бы Алдар не расстроился, обнаружив пропажу! – вздохнула девушка. – Может, лучше самой признаться?”
Почему-то ей очень не хотелось огорчать советника. Но жажда обладать трудом по практической магии была сильнее.
“Нет, нельзя! – осадила себя чародейка. – Он спросит тогда, где деньги. Поди и догадается. Хватило ж ума ляпнуть вчера про книги!”
Лавка была ещё закрыта. Даже в урочный час здесь бывало мало покупателей: духовная пища интересовали жителей Гатвина отнюдь не в первую очередь. А уж в такую рань… Но девушка не отчаялась. Она изо всех сил забарабанила по дубовой двери, готовясь выслушать поток брани и убедить купца открыться раньше времени.
Но опасения были напрасными. Хозяин лавки, уразумев, что юная посетительница хочет приобрести книгу, рассыпался в поклонах и извинениях неведомо за что.
Домой чародейка возвращалась окрылённой. Она снова будет изучать магию! Может, это будет не столь интересно, как у Бередара, но всё ж намного лучше, чем вообще никак. А тот, кстати, не спешил объявляться! Может, она вообще на другом краю мира, и обычным шагом сюда идти год, а то и боле? Или… что, если Бередар и не принимался за поиски?
А чего ж? Он всегда стремился к одиночеству, и, быть может, даже порадовался, что судьба избавила его от девчонки!
Раздумывая обо всём этом, по сторонам оная девчонка смотрела ещё реже, чем на пути в лавку. Поэтому не было ничего удивительного в том, что заблудилась.
Сперва чародейка решила, что сейчас окажется на какой-нибудь из знакомых улиц. Вот прямо за первым же поворотом, за тем жёлто-серым двухэтажным домом с балконом, опасно нависающим над мостовой, будет привычная Рыночная площадь!
Ну или за вторым…
Когда счёт этим поворотам перевалил за десяток, девушка поняла, что без помощи верную дорогу не найдёт, и начала оглядываться в поисках знатока местности.
Таковых не наблюдалось. Дома в этой части Гатвина были уже не каменные, с балконами, а сложенные из глины, перемешанной с травой и, судя по запаху, навозом. По крайней мере, эта идея могла объяснить, почему отовсюду несёт такая вонь.
Чародейка по своей воле ни за что не пошла бы в этот район. Но ноги решили за неё сами. Как теперь отсюда выбираться, она понятия не имела. Единственное, в чём девушка была уверена, она не пересекала крепостную стену, опоясывавшую Гатвин.
Вспомнив это, чародейка приободрилась: город есть город. Не пропадёт!
“Пропала!” – обречённо подумала она через пару минут.
– Потерялась, крошка? – развязно поинтересовался здоровый, почти вдвое выше её детина, подходя поближе.
От него пахло потом и чем-то ещё, что чародейке напомнило о мукомольне.
Следом, оживлённо переговариваясь, подтянулись ещё трое таких же.
– Я не хочу вас убивать, – прошептала девушка, пятясь назад. – Оставьте меня!
Сказанное вызвало у тех приступ безудержного веселья.
– Слыхали? Она нас не убьёт! – сгибаясь пополам от смеха, простонал детина.
Остальные поддержали его дружным гоготом.
– А ну, поди сюда! – ставший вдруг серьёзным, мужлан схватил чародейку за руку и притянул к себе.
– Пусти! – девушка попыталась вырваться, но силы были неравны.
Он впился губами в её губы. Зло, агрессивно. Она поняла, что поцелуем дело не закончится, и, мысленно вздохнув, пожелала, чтобы этот детина умер.
Ничего не произошло.
Он облапал её, проник под рубаху, запустил руку в исподнее. Чародейка вскрикнула.
– Можешь кричать, – “милостиво” разрешил мужлан. – Меня это заводит.
Девушка снова и снова желала ему смерти, но, как и в первый раз, безрезультатно.
Её затащили в какую-то халупу и надругались. Все четверо. Чародейка вырывалась, кричала, пыталась ударить или хотя бы укусить, но не удавалось. Пока один насиловал, другие крепко держали её руки и голову. За каждую попытку сопротивления били кулаком по зубам, разбивая лицо в кровь.
Наконец, последний, покончив с грязным делом, сомкнул свои ладони на горле девушки. Та захрипела.
– Зачем, Зорот? – лениво полюбопытствовал один. – Это ж бродяжка. Кому какое дело…
