Именно распрощаться. Дагор, перед тем, как откупиться, заявил в Гильдии, что далеко на юге случайно наткнулся на одного беглеца и прикончил его. В доказательство было предъявлена отрубленная рука (гном раздобыл её в драке с несколькими разбойниками, по глупости, не иначе, напавшими на одинокого путешественника в лёгком доспехе) с клеймом, которое румхирские мастера тщательно скопировали с плеча самого Дагора.
Ему поверили: гном был в Гильдии на очень хорошем счету. Он даже сумел выторговать из своих откупных пять сотен золотом – обычную плату за голову предателя.
Так что, парень мог вздохнуть спокойно: для Гильдии его уже не существовало. Повезло с другом, ничего не скажешь! Считай, спас. Осталось только убрать рабское клеймо, расположенное поверх знака наёмного убийцы, и последнее напоминание о прошлой жизни останется, собственно, в прошлом.
– Двадцать золотых, – заявил чародей, осмотрев плечо.
– Сколько?! – возмущённо завопил Раваль, разом позабыв, что он теперь – бургомистр и что мог бы проявлять сдержанность почаще.
– Ты слышал, – пожал плечами Бередар. – Две монеты за чары. И восемнадцать – за молчание.
– А городской налог ты уплатил? – хитро прищурился Раваль.
– Нет. Двадцать пять золотых.
Парень понял, что его способности убеждать пока оставляют желать лучшего.
– Согласен на двадцать, – проворчал он.
– Тридцать, – покачал головой Бередар. – И, если я ещё услышу хоть слово, цена снова возрастёт.
Раваль от ярости резко выдохнул, открыл рот… закрыл его и полез за кошелём. Чародей кивнул, показывая, что оценил сообразительность, и произнёс заклинание.
Кожа в месте клеймения точно вскипела: забурлила, пошла пузырями и вдруг разгладилась, став такой же, как везде. Никаких повреждений видно не было, даже с увеличительным стеклом не разглядеть!
– Мог бы предупредить, что будет больно, – пробормотал Раваль.
Когда исцеляющие заклинания творила Кайя, никаких неприятных ощущений у него не возникало. Сейчас же он едва не потерял сознание от боли. Стерпел молча, потому как кричать не привык.
Бередар хмыкнул и чарами унял боль.
– А это – бесплатно, – пояснил он. – Подарок, за то, что не заорал.
“Интересно, бывают ли в мире нормальные чародеи?” – размышлял парень, выходя от Бередара.
Он знал не так уж много магов, но даже несколько эпизодов общения с ними позволяло сделать вывод: это – существа, по меньшей мере, странные. Включая Кайю. Достаточно вспомнить, что она никогда не плакала…
Кайя подала гостю кубок, наполненный родниковой водой: эльфы ведь, как известно, не пьют ничего дурманящего…
Вообще, в этой части леса родников было немного. Но, отвечая на зов девушки, Вода всякий раз охотно поднималась из глубин и изливалась в заботливо подставленную посудину.
Говорят, в Визенгерне местные учёные придумали хитроумную штуку, вызвавшую восторг самого короля. Сперва, при помощи специально построенных колёс наподобие мельничных, они загнали воду из реки в несколько огромных, в десять обхватов бочек, установленных в самом высоком месте города. А затем соединили эти бочки глиняными трубами с сотней самых богатых домов. Теперь знатному горожанину было достаточно протянуть руку, повернуть запорный механизм, и чистая вода чудом сама стремилась в ладони.
Но чудо, которое творила Кайя, не требовало ни особенных сооружений, ни труда нескольких мулов, каждодневно раскручивающих колёса, ни найма специальных рабочих, которые, вооружившись ветошью и палками, раз в двадцать-тридцать дней залезали в бочки и, сочно ругаясь, очищали их стенки от всего, что приносила река.
Лишь обращение к Стихии с просьбой, которая никогда не остаётся без ответа.
– Значит, таков твой дар? – тихо проговорила Кайя, вскинув взгляд на эльфа.
От взгляда, подобного этому, магистр Сандар в апартаментах гатвинского бургомистра чувствовал сильно выраженное желание по меньшей мере – попятиться и защититься хотя бы креслом с высокой спинкой. А ещё лучше – вовсе скрыться из виду.
Эннареон выдержал его с честью и просто ответил:
– Да. Два дара. Первый – способность убивать или даровать жизнь одной лишь волей – с одобрения моего… хм, в ваших языках нет точного слова, но самое близкое, – моего Совета. Круга мудрейших мира сего.
– Ты отобрал его, – сверкнула глазами Кайя. – Как раз в то время, когда я отчаянно в нём нуждалась! Не для себя, для близких!
– Второй дар, – продолжил Эннареон, как будто не заметив гневной отповеди, – возможность напрямую обращаться к силе Стихий, к помощи многих живых существ… Хранительница леса! На это я не получал согласие и одобрение кого бы то ни было. Даже так: сделал это вопреки воле Совета. За то и поплатился, – он поник головой. – Растратил на это немыслимые силы. Магия почти ушла от меня…
– А круг мудрейших вышвырнул тебя вон? – понимающе подхватила Кайя. – Что ж… Не моя вина. Я тебя ни о чём таком не просила.
Эльф кивнул.
– Не просила, – повторил он прохладно. – Но мне была нужна могущественная сила, небывалый воин, чтобы защитить этот мир. И всё ещё нужна. Да, я теперь действую один, сам по себе.
Кайя вопросительно подняла брови.
– “Вышвырнули”, – с горечью подтвердил Эннареон. – Я рискнул…
– …И проиграл, – снова закончила за него девушка.
С искренним сожалением, но уверенно.
Твёрдо.
– Дела мира меня по-прежнему не волнуют. Я не хочу и не буду участвовать в каких-то важных для вас всех событиях. И с Сандаром не стану биться.
Между говорившими воцарилось тягостное молчание, до которого окружающему лесу не было совершенно никакого дела. В полных зелени дубовых ветвях пели птицы. Над поляной, поросшей мелкими жёлтыми цветами (Кайя когда-то знала их название, но сейчас оно вылетело из головы) деловито сновали шмели и пчёлы. Из-за куста ракиты показалась любопытная мордочка оленёнка, но Кайя кашлянула, и та тут же исчезла.
– Почему я? – поинтересовалась девушка, просто, чтобы что-нибудь сказать. – Почему сейчас? Как же Изначальные выбирают подходящий момент, чтобы одарить силой управлять Стихиями?
– Момент… Ну, обычно это связано с началом новой жизни, – пожал плечами эльф. – Очень повезло, что такой момент как раз наступил в нужное время.
Кайя с любовью погладила уже заметно округлившийся живот.
– А что до тебя… Дар может принять далеко не каждый, – Эннареон посмотрел на девушку с непонятной гордостью во взгляде. – Мы искали такую, как ты. Я искал, – поправился он. – Поиски были долгими. Мы в Совете тщательно отследили всех, кто мог дать… ну, подходящее потомство, скажем так. И позаботились, чтобы это потомство появилось.
