Книжка!
Я метнулась к столу, хватая томик, засунула в корзинку и обратно к выходу было подалась, когда до охраняба дошла одна только видимо ему ведомая истина:
— Стало быть ведьме служишь.
— Стало быть – служу, — не стала я отпираться.
И не вежливо вытолкнув его из светлицы, дверь закрыла, а затем добавила:
— Ведьма сказала, тебе до заката есть ничего нельзя, только пить. И спать. И пить и…
— И спать, я понял, — произнес мужик.
— Ну вот и хорошо, что понял, — улыбнулась ему я, и обогнув, выбежала во двор.
А то ярмарка же сегодня, могу не успеть.
— И со двора не уходи, — крикнула ему, — лес для тебя опасен пока.
***
А вот для меня лес был домом родным!
Самым чудесным местом на свете, самым светлым, самым любимым! И я бежала навстречу новому дню, здороваясь с деревьями, лесными обитателями, нечистью, стаей оленей, матерым волком, который сюда, ко мне в заповедный лес, приходил побегать словно молодой волчонок, и мы бежали с ним вместе на перегонки, до самого Дуба Знаний. У дуба волк отстал, не любят волки котов ученых, хоть и магических, а все равно не любят.
— Дочиталамррр? — вопросил призрачный кот, глядя на меня двумя фосфоресцирующими глазами прямо из дуба.
— Дочитала, — я достала книгу, с поклоном протянула ее дереву, и то, открыв ларец, что из нутра ствола выдвигался, бережно спрятало ее вглубь.
— А к экзамену когда готовиться будем? — укоризненно начал кот.
— Эммм, — начала я придумывать очередное оправдание.
— Год до экзамена остался! — поучительно напомнил кот-ученый. — Год всего! А ты? Про любовь она книги читает! Смотри, ведьма, добегаешься до алтаря самого, вон товарка твоя уж два дня как замуж выскочила!
И я чуть не села.
— Как выскочила? — спросила сдавленным шепотом.
Кот высунулся из дерева весь, потянулся призрачным телом, устроился на толстой ветке, скептически на меня посмотрел и сообщил:
— Смутные слухи, Весена, смутные. То там шепоток прошелестит, да и оборвется, то здесь… Да только говорят маг королевский лично за дело взялся, и куда он шагнет, там падают рубежи охранные заповедных лесов. Берегись, ведьма, ох берегись.
— Вот оно как, значит, опять неймется королю, — расстроено подытожила я.
Кот важно кивнул.
— И-эх, жизня, — вздохнула я.
Ближе к дубу подошла, трижды по стволу постучала, оттуда выпал список берестяной, да карандаш грифельный. Полчаса под присмотром кота я список составляла, в первую очередь требовались мне все трактаты по охранительной магии, во вторую — придется иллюзиями заняться вплотную, в третью… жертвы то я еще не приносила, стало быть в силу не вошла, а вот это вот самое плохое было.
Написав весь заказ, в ларец отправила, с котом попрощалась, да и пошла в Веснянки. Ярмарка сегодня только там, в Западянке через неделю, еще через неделю в Выборге, а опосля в Нермине. Это было удобно – так я одну неделю была Весей из Западянки, которую папенька на ярмарку в Веснянки отправлял, в другую уже Зарой из Веснянки, которую бабушка слала на ярмарку, в Нермин я ходила сиротой, в Выборг падчерицей злой мачехи. Когда-то думала зря я так, проще ж правду людям говорить сразу, а потом… нет, не зря. Ох не зря. Давно миновали времена, когда охраняло вече лесных ведуний, давно канули в Лету древуны и культ их Древесного бога, от всей старины Полесской только мы, ведьмы, и остались, а в остальном… Поначалу как — король своего бога поставил, одного над всеми. Мы пожали плечами, да и внимания не обратили – ну бог и бог, сколько их было и будет… да не тут-то было. Новый бог требовал храмов, жертв, подаяний и… власти. Власти хотел и король. И понеслось… В один год, я еще девчонкой была, отменил король власть вече, отменил и народные собрания. В другой – приказал гнать служителей Древесного бога, высмеяв их поклонение скульптурам из дерева. А потом больше и дальше. Были те кто против, но на сторону власти встали маги и запылали в единый день все храмы Древесного бога. А мы, ведьмы, остались. Остались потому, что сама земля нас бережет, сам лес охраняет, да вся нечисть лесная на защиту встанет, коли, что не так. Но если… если ведьма, по своей воле, за руку с мужчиной в храм нового бога войдет — нити силы рвутся, словно паутинка непрочная…
***
В Веснянки я вошла грустная, из-за нерадостных печальных дум. Махнула приветственно дяде Зоргу, стоящему на воротах, да и смешалась с толпой, ныне странной какой-то. По обыкновению как — все вдоль прилавков ходят, к товаром прицениваются, с продавцами весело торгуются, а сегодня торговые ряды пустые были почти, все на площади чего-то ждали. А чего?
Подойдя к бабе Урре, у которой я завсегда творог со сметаной покупаю, низко поклонилась старой женщине, но спросить не успела, бабушка первая заговорила:
— Ох, шла бы ты, Веся, домой сегодня, да скоренько, — и без счету, без взвешивания, протянула мне творог в тряпицу замотанный.
— А что случилось то? – с поклоном принимая, тревожно спросила я.
— Маг случился, — прошептала одними губами баба Урра, — да охальник тот еще, Веська, завчера на сеновал увел девку Ванко-кожемяки, с утреца из его комнаты красная как твой маков цвет Кора дочка Ветова вышла. И сама понимаешь – он маг, закон ему не писан, а девкам бесчестье на всю жизнь то оставшуюся. А ты, Весянка, девка приметная, мимо тебя не пройдет. Иди домой, девочка, и денег не надо, уходи от греха подальше.
И стоило сказать ей, как ощутила я взгляд. Да такой, что одним этим взглядом явно любые двери открывал. И я отчетливо прочувствовала, как маг изучил взглядом и ноги мои, и все что выше, и косы, и профиль.
Я почувствовала его прежде, чем мужик материализовался рядом, впритык, заставив испуганно вскрикнуть бабу Урру, и отшатнуться от нас чуть ли не весь люд Веснянский.
Вот только я не робкого десятка.
— Извините, неуважаемый, — сказала, мазнув взглядом по стоящему так близко, что я дыхание его чувствовала магу, — я сейчас расплачусь с уважаемой женщиной и вы сможете купить творога, раз вам ТАК СИЛЬНО надо.
Но стоило за кошелем полезть, как маг перехватил мою руку и сказал, приблизившись еще ближе:
— Не торопись, милая, сам расплачусь. И за творог, раз он так тебе нужен, и за все, что пожелаешь, красавица.
И он сделал пасс рукой, от чего на колени к бабе Урре свалился самый настоящий полновесный золотой. Учитывая, что творог два медяка стоил — это была не просто щедрость, это был перебор. Показной, демонстративный и наглый перебор.
Я постояла, глядя на бледную бабушку, после чего наклонилась, забрала золотую монету с ткани ее юбки, не чураясь, опробовала на зуб, после чего задумчиво осмотрела монету, пристально, демонстративно и нагло, и вынесла вердикт:
