Я собиралась поработать сегодня над учебным планом на сентябрь, но не могу сосредоточиться. Снова звонит телефон, и сердце пускается вскачь. «Все хорошо, – убеждаю я себя. – Это Мэттью или Рэйчел. Или еще кто-то из друзей хочет поболтать». Но, взглянув на определитель, я вижу, что номер скрыт.
Не знаю, почему я все-таки беру трубку. Возможно, я просто уже поняла, что от меня этого ждут. Я хочу сказать что-нибудь, хочу спросить, кто он такой, но от его леденящего молчания слова застывают на губах, и я могу лишь слушать. Все та же тишина. Я резко бросаю трубку; руки трясутся, и я вдруг чувствую себя в четырех стенах как в тюрьме. Бросаюсь наверх, в спальню, за мобильником и сумкой, прыгаю в машину и еду в Касл-Уэллс. По дороге в кафе останавливаюсь купить открытку для мужа Джейн. Пытаюсь не замечать кипу газет на прилавке и заголовки, кричащие о том, что у следствия по делу об убийстве появились новые данные; но это выше моих сил. Не хочу об этом читать – но раз уж есть шанс, что полиция приблизилась к поимке убийцы, все-таки покупаю газету. Захожу в кафе за соседней дверью и, усевшись за столик в углу, открываю газету и читаю:
«До недавнего времени полиция считала Джейн Уолтерс жертвой случайного нападения, однако появился свидетель, утверждающий, что в пятницу накануне убийства, около половины двенадцатого вечера, проезжал по Блэкуотер-Лейн и видел машину, предположительно принадлежавшую Джейн, стоящей примерно в том месте, где на следующий день обнаружили ее тело. Этот факт полностью меняет ход расследования, и теперь полиция придерживается версии, что Джейн, вероятно, знала убийцу и приехала с ним встретиться – так же, как уже встречалась неделей ранее».
Журналисты вовсю судачат о ее личной жизни. Чего только не пишут – что у нее, возможно, был любовник, что ее брак разваливался. Мне ужасно жаль ее мужа, хотя ходит и версия, будто это он убил Джейн. Якобы двухгодовалые близняшки, с которыми, по его словам, он в тот вечер сидел дома, не такое уж и алиби: на время совершения убийства он вполне мог оставить их одних.
Рядом со статьей – фотография ножа. По мнению полиции, Джейн была убита точно таким же.
Я вглядываюсь в этот кухонный нож с черной ручкой и зазубренным лезвием, и живот сводит от страха.
Мое сердце ускоряется, точно болид, стартующий в гонке «Формулы-1», а голова начинает кружиться. Я зажмуриваюсь, но когда вновь открываю глаза, страх никуда не исчезает – только усиливается. Вдруг убийца уже крался между деревьями, собираясь совершить преступление, когда я остановилась перед машиной Джейн? Если он видел меня, то мог решить, что я его заметила. Мог запомнить номер моей машины на случай, если я вдруг стану для него опасна. И сейчас, с его точки зрения, момент настал. Ему известно, что кто-то звонил в полицию, поскольку об этом объявили; легко догадаться, что это была я. Конечно, я не рассказала им ничего особенного, потому что рассказывать было нечего, – но ведь он-то об этом не знает! Знает только о моем существовании и, наверно, уже выяснил, кто я такая. Может, это он звонит мне и молчит, как бы угрожая?
В отчаянии оглядываюсь вокруг, не зная, как успокоиться. Взгляд падает на меню, и я начинаю считать буквы в названии первого блюда. Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Равномерный счет помогает: сердце замедляет бег, и дыхание вскоре приходит в норму. Но я все еще дрожу и вдобавок чувствую себя страшно одинокой.
Достаю мобильник и набираю номер Рэйчел; хорошо, что она работает тут недалеко, почти в центре.
– Привет, я сейчас в Касл-Уэллсе. Не хочешь ли со мной пообедать? – спрашиваю я.
– Сейчас гляну в ежедневник, – бодро отзывается Рэйчел, и я понимаю, что она уловила отчаяние в моем голосе. – Так, в три у меня встреча, надо к этому времени вернуться. Если сейчас какие-то дела подвину, то смогу приехать к часу. Идет?
– Было бы здорово!
– Тогда встретимся в «Пятнистой корове».
– Давай, отлично.
– Как там на дорогах? Ты где припарковалась?
– Нашла место на маленькой парковке на Грейнджер-стрит, но тебе, наверно, придется на многоярусной встать.
– Ну ладно. До встречи!
* * *
– Что-то случилось, Кэсс? – участливо интересуется Рэйчел.
Я делаю глоток вина. Что конкретно ей рассказать?
– Я просто больше не чувствую себя в безопасности, когда остаюсь дома, – отвечаю я.
– Но почему?
– Из-за убийства. В газетах пишут, что Джейн могла знать убийцу, а значит, он живет где-то недалеко.
Рэйчел, потянувшись через стол, пожимает мои руки.
– Ее смерть тебя сильно потрясла, да?
Я жалобно киваю:
– Я понимаю, мы всего разок пообедали вместе, но я уверена, что мы бы стали хорошими подругами. И я слышать не могу эти сплетни, будто бы у нее был любовник. Не верю ни единому слову! Она ведь только о муже и говорила – какой он замечательный и как ей с ним повезло. Я тут купила открытку, хочу ему послать. Ты не могла бы разузнать для меня его адрес?
– Да, конечно. Спрошу на работе, – она кивает на мою газету: – Видела нож? Ужас какой.
– Не надо, – дрожащим голосом прошу я. – Не могу об этом думать.
– Наверно, тебе станет полегче, когда у вас будет сигнализация, – говорит Рэйчел и, сбросив с плеч кардиган, вешает его на спинку стула.
– Уже есть. Установили в пятницу.
Рэйчел тянется к бокалу, и ее серебряные браслеты, высвободившись из рукава, позвякивают друг об друга.
– Ты можешь включать ее, когда остаешься одна дома?
– Да, могу подключать окна и каждую комнату по отдельности.
– И все равно не чувствуешь себя в безопасности?
– Нет.
– Но почему?
– Потому что странные звонки продолжаются! – выпаливаю я.
– В каком смысле странные? – хмурится Рэйчел.
– Звонят и молчат. И номер не определяется.
– То есть там просто тишина? Никого нет?
– Нет, там кто-то есть, просто он молчит. И мне от этого жутко.
– И сколько уже было таких звонков? – спрашивает она после паузы.
– Ну… примерно пять-шесть, точно не помню. Сегодня утром два раза звонили.
– И ты из-за этого так переживаешь? – недоумевает Рэйчел. – Пара звонков с неизвестного номера? Кэсс, да я их сотнями получаю! Обычно хотят мне что-то продать или просят оставить отзыв о какой-нибудь покупке… Я так поняла, тебе на домашний звонят?
– Ну да. – Я вожу пальцем по ножке бокала. – И я не могу избавиться от мысли, что им нужна именно я.
– Ты? – Рэйчел смотрит непонимающе.
– Да.
– Слушай, Кэсс, это всего лишь несколько звонков. Не понимаю, почему ты так расстраиваешься.
Я пожимаю плечами и пытаюсь придать голосу легкомысленный тон:
