– Понятия не имею, – отвечает Мэттью, разглядывая простую белую обертку. – Ты что-нибудь заказывала?
– Ничего я не заказывала. – Я нервно кладу сверток на стол; страшновато к нему прикасаться. Мог ли его прислать телефонный маньяк?
– Точно? – Мэттью кладет руку мне на плечо.
– Абсолютно.
– Хочешь, я открою?
– Нет, ничего, я сама, – торопливо отвечаю я.
Можно было бы просто разорвать бумагу, но я уношу сверток в кабинет, достаю из ящика ножницы и разрезаю ее. Внутри – коробочка, и я с неспокойным сердцем открываю крышку. На черном бархате лежат изящные серебряные серьги. Я узнаю их, и по телу прокатывается волна облегчения.
– Очень красивые! – Мэттью заглядывает через мое плечо; а я и не слышала, как он вошел.
– Это для Рэйчел, – объясняю я, закрывая коробочку. – Я не ждала их так быстро.
– Подарок на день рождения?
– Да, – отвечаю я, вспоминая о коттедже в Иль-де-Ре.
Мэттью, одобрительно улыбнувшись, уходит стричь газон. Я убираю сережки в ящик стола и какое-то время стою, глядя в окно кабинета вдаль, на поле по ту сторону дороги. Как же спокойно мне было здесь раньше! Я чувствовала себя в безопасности, словно с нами ничего и никогда не может случиться.
Звонит домашний телефон, и я столбенею; но потом вспоминаю, что сегодня выходной. Мой преследователь никогда не звонит по субботам. И все же я на всякий случай жду, пока включится автоответчик. Это Мэри – волнуется, получила ли я ее сообщения насчет собрания. У меня екает сердце: каникулы скоро закончатся, а я еще не сделала ничего из того, что от меня требуется. Мэри продолжает что-то говорить, потом шутливым тоном выражает надежду, что я не потеряла свой мобильный, поскольку на него она тоже отправила несколько сообщений.
После этого телефон тут же звонит снова. Я проверяю номер на случай, если это снова Мэри: вдруг она решила превзойти в настойчивости моего преследователя? Но это Рэйчел, и я беру трубку.
– Привет! – радостно говорю я.
– Ну, как ты там?
Схожу с ума – вот что мне хочется сказать.
– К урокам готовлюсь вовсю, – отвечаю я.
– Звонки еще были?
– Нет, в последнее время нет, – снова сочиняю я. – А ты там как? Как тебе Сиена?
– Сиена потрясающая. Я отлично отдыхаю, если не считать Альфи. – Она издает горловой смешок. – Не терпится тебе про него рассказать, но сейчас не успею, мы как раз уходим.
– Значит, свадьбы не будет? – уточняю я, развеселившись.
– Ни в коем случае! И потом, ты же меня знаешь: я не создана для замужества. Может, встретимся во вторник после моего возвращения, пообедаем вместе? Понедельник – выходной, так что вторник будет моим первым рабочим днем, и в нем должно быть хоть что-то приятное. А тебе ведь в школу только в среду, да?
– Да, так что во вторник я с удовольствием! В «Зеленом винограде»?
– Ага. До встречи!
Я кладу трубку. До конца каникул всего две недели! И счастье, и беда. Мне не терпится вырваться из дома, сбежать от этих звонков. Но надо мной нависло столько работы, что возвращение в школу кажется просто невозможным.
– Готова?
Я поднимаю глаза и вижу Мэттью в брюках цвета хаки и футболке поло; в руках у него небольшая спортивная сумка. Выглядит он очень стильно.
– К чему? – хмурюсь я.
– Провести день в спа.
Натянув улыбку, я киваю в ответ. Я напрочь забыла, что вчера в ресторане Мэттью преподнес мне сюрприз – бронь на двоих в спа-центре под Чичестером, где мы отмечали нашу помолвку. Это сняло напряжение, возникшее после разговора о новом соседе.
– Сейчас, только обуюсь, – говорю я, разглаживая юбку, которую почему-то сегодня надела, хотя утром обычно хожу в шортах. Возможно, с утра я еще помнила про спа.
Бегу наверх, в спальню, и запихиваю в сумку бикини. Так, что еще мне может понадобиться?
– Кэсс, нам пора!
– Иду!
Я стягиваю с себя топ и распахиваю шкаф в поисках чего-то поэлегантней. Достаю белую хлопковую рубашку с крошечными пуговками и спешно одеваюсь, потом бегу в ванную и провожу щеткой по волосам. Хочу на скорую руку нанести макияж, но Мэттью снова зовет меня снизу:
– Кэсс, ты слышишь? Мы должны быть там к двум!
Я гляжу на часы и вижу, что у нас осталось всего сорок пять минут.
– Извини! – говорю я, сбегая по лестнице. – Купальник не могла найти.
Мы садимся в машину, и, когда Мэттью трогается, я откидываю голову на сиденье и закрываю глаза. Чувствую себя вымотанной – но в то же время здесь, в машине с Мэттью, где нет никакой угрозы, мне как-то спокойнее. Мы резко сворачиваем, и я, качнувшись в сторону двери, открываю глаза. Моргаю, щурясь, и пытаюсь сообразить, где мы. Потом до меня доходит.
– Мэттью! – Я сама слышу страх в своем голосе. – Мы не туда едем!
Взглянув на меня, он хмурится:
– Мы едем в Чичестер.
– Я знаю, но почему по Блэкуотер-Лейн? – Я с трудом выговариваю эти слова, ставшие вдруг какими-то непроизносимыми.
– Потому что так мы сэкономим десять минут. Иначе опоздаем.
Сердце бешено колотится в груди. Я не хочу здесь ехать! Не могу! Взглянув вперед, вижу, что мы приближаемся к тому самому карману, и рассудок начинает мне отказывать; не помня себя от ужаса, я поворачиваюсь к двери и нащупываю ручку.
– Кэсс! – в испуге кричит Мэттью. – Ты что делаешь?! Ты не можешь вот так взять и на ходу выйти из машины! У нас скорость сорок миль в час!
Мэттью бьет по тормозам, так что машина чуть ли не подпрыгивает, и меня бросает вперед. Он торопливо паркуется – прямо напротив кармана, где убили Джейн. Кто-то положил там цветы, и целлофановая упаковка шуршит на ветру. Я вернулась туда, где начался мой кошмар, и это так страшно, что я разражаюсь слезами.
– Нет, пожалуйста! – рыдаю я. – Мэттью, нам нельзя здесь останавливаться!
– О господи, – устало произносит он, включая передачу, но не трогаясь. – Сумасшедший дом.
– Извини, – всхлипываю я.
– Что мне сделать? Ехать дальше? Или домой? – По голосу чувствуется, что его терпение подходит к концу.
Я так отчаянно рыдаю, что начинаю задыхаться. Мэттью тянется ко мне и пытается обнять, но я скидываю его руки. Вздохнув, он начинает разворачиваться, чтобы ехать в обратную сторону.
– Не надо! – прошу я сквозь всхлипы. – Я не могу сейчас домой! Просто не могу!
Он останавливается, не закончив маневр, и машина опасно замирает поперек дороги.
– И что это значит?
– Просто не хочу домой, и все.
