При этих словах покрытое красными пятнышками лицо книготорговца расплылось в широкой искренней улыбке.
– Вы иностранец?
– Да.
– Потрясающе…
Человечек жестом пригласил Марка сесть на прислоненный к стене плетеный ивовый стул за круглым мраморным столиком: здесь клиенты могли полистать книги и выпить чашечку кофе.
– Кофе?
– Не откажусь.
– Сахар?
– Нет. Спасибо.
Хозяин книжной лавки носился вокруг Марка, как курица вокруг миски с зерном. Вблизи он показался не таким аккуратным, как издали. Его длинные светлые волосы были сальными, костюм истрепался, мокасины сносились. Влажные глаза и синеватые губы выдавали его страсть к бутылке, о чем недвусмысленно свидетельствовало и его отягощенное спиртовыми парами дыхание, хотя не было еще двух часов дня.
– Клод Венель. Счастлив познакомиться.
– Маркос Воронис. Можно просто – Марк.
– У нас нечасто появляется возможность повстречать иностранца. Скажу больше: крайне редко. Кроме, разумеется, летних месяцев. Несколько англичан, голландцы…
Венель налил темный напиток в белую фарфоровую чашку и почесал макушку.
– Время от времени появляются немцы… Хотя их чаще можно встретить в теплых странах. Припоминаю, как прошлым летом нас навестили два итальянца, приплывшие на яхте «Касабланка». Интересовались одним исландским детективом. Они совершали кругосветное путешествие вдвоем, представляете? Но это исключительный случай – в зимние месяцы такое здесь невозможно. С ноября по март у нас обитают только настоящие бретонцы, вскормленные на лучшем бретонском масле, – словом, чистокровные. Морбианцы и финистерцы.
Он приложил палец к губам.
– Чуть было не забыл. У нас тут есть китаец. Лю Чжэнь. У него за церковью маленькая кулинария с доставкой на дом. Но он такой необщительный…
Марк понял, что за пользование компьютером придется платить. Нужно набраться терпения и, выслушивая все эти истории, позволить хозяину лавки отнять у него немного времени. Марк смирился с неизбежным.
– …что о нем все в конце концов забыли, – договорил за него Марк.
– Точно! Образцовый иностранец, не правда ли? У него всего открыто, семь дней в неделю. Всегда неприметный. Всегда сдержанный. Идеальный китаёза. О таком только и мечтала наша страна, с тех пор как покинула Тонкин и Кохинхину.
Он поднес к губам чашку и, так не отпив из нее, поставил на место.
– Интернет. Вы спрашивали про интернет…
– Да. Это возможно?
– Разумеется. Если нас не оставят боги техники…
Книготорговец развернулся и нажал на кнопку пуска допотопного компьютера, который начал просыпаться с сердитым ворчанием, то громыхая, как кастрюльки на кухне, то басовито гудя, как орган.
– Он немножко капризный, но работает. Ну, не все время, конечно. Марк, а вы откуда?
– Из Греции.
– Черт бы меня побрал! Из Афин?
– Нет, из Пиргоса. Недалеко от Олимпии.
– Пелопоннес! – воскликнул Венель. – Марк, будьте как дома!
Он распростер руки, словно желая призвать писателей, поселившихся на полках его магазина, поприветствовать иностранца.
– Дорогой потомок Аристотеля, все мои друзья и я сам принимаем вас с распростертыми объятиями. Мы все вовеки вам обязаны. Разве не так, ребята? – обратился он к книжным полкам. – Дорогой Марк, перед вами дипломированный филолог, специалист по Античности, верный поклонник Древней Греции. Ваш народ изобрел все. Ну и китайцы, конечно, отдадим им должное. За твое здоровье, Лю!
Он поднял чашку. Марк последовал его примеру.
– Церковь Святой Магдалины, Пантеон, Микеланджело, Роден, Ницше, Джеймс Джойс… Весь Запад обязан своими самыми прекрасными произведениями искусства старым добрым бородачам из Акрополя. Погодите, я вам еще налью.
И он снова до краев наполнил чашку Марка.
– Кофе очень вкусный.
– Итальянский. Бесподобный, правда?
Венель резко развернулся и направился к одной из полок, бормоча себе под нос:
– Все изобрели. Все. А, вот! Величайшее творение!
Он вернулся к Марку, держа в правой руке карманное издание Одиссеи Гомера. Марк украдкой поглядывал на черный экран компьютера, на котором светился неподвижный логотип Windows 95, в то время как перестук кастрюлек внутри серого пластикового корпуса усиливался. Венель открыл книжку наугад и прочел:
В пятый день Одиссея отправила нимфа в дорогу,
Платьем одевши его благовонным и вымывши в ванне.
Мех один ему с черным вином на плот положила,
Больших размеров другой – с водою, в мешке же из кожи –
Хлеба, а также в большом изобильи различных припасов.
Ветер попутный послала ему, не вредящий и мягкий.
С радостным духом он ветру свой парус подставил и поплыл.
Сидя на крепком плоту, искусной рукою все время
Правил рулем он, и сон на веки ему не спускался.
Зорко Плеяд наблюдал он и поздний заход Волопаса,
Также Медведицу – ту, что еще называют Повозкой.
Ходит по небу она, и украдкой следит Ориона,
И лишь одна непричастна к купанью в волнах Океана
[5]…
– Великолепно, не правда ли?
– Да, правда, – ответил Марк. – Думаю, вам надо вбить пароль.
Венель склонился над клавиатурой, набрал последовательность из четырех символов, приведя в движение кухонную утварь, распрямился и вздохнул.
– А между тем, Марк, кто сегодня читает Гомера? Кроме разве что нескольких странных книготорговцев да горсточки замшелых ученых-филологов. Неслышный шепот в оглушительном грохоте современного мира. И я не снимаю с себя своей доли ответственности. Взгляните на это!
Венель показал на маленький столик, на котором были разложены толстые книжки в пестрых обложках.
– Бестселлеры – на самое видное место. В первый ряд. Чтиву – почет и уважение, а труды гениев пылятся на полках… Вот видите, есть в этом и моя вина!
Он развел руками в знак смирения.
– Ну, в конце концов… Если они это читают, пусть… Хоть так. По крайней мере, пока читают, они хотя бы не смотрят телевизор, – проговорил он и, повысив тон, словно в порыве гнева, продолжил: – Любая книжка лучше этого мерзкого экрана! Понимаете, Марк? Даже телефонный справочник. Лишь бы не было картинок. Картинки отупляют. Они отравляют. Крадут наше воображение, убивают мечты. Они быстро все проглатывают, наскоро переваривают и выплевывают нам в лицо в виде тошнотворного месива.
