Быстрыми выверенными движениями Драгош ослабил на шее немца галстук и длинный его конец привязал к трубе смывного бачка. Ладони своей жертвы он сложил вместе и опустил их в унитаз, чтобы кровь стекала по рукам в сливное отверстие. Для устойчивости тела он широко расставил ноги убитого по обе стороны унитаза, после чего ножом отсек средний палец на его левой руке и засунул его тому в рот. Еще раз взглянув на мертвое тело, он вспомнил о прощальном жесте немца на дороге и плюнул ему в лицо. Прихватив с собой его бумажник и ключи от машины, Драгош вышел из кабинки, снаружи защелкнув задвижку острием ножа.
Умело справившись с выбросом адреналина, Драгош проследовал в магазинчик, нашел свою оранжевую корзинку и смирно встал в очередь в кассу, чтобы оплатить покупки. В дверь мужского туалета входили и выходили люди, но Драгоша это не беспокоило. До следующего визита уборщиков можно было ничего не опасаться; судя по сильному запаху чистящих средств, они побывали здесь недавно.
Он расплатился и вернулся к «ситроену». Забрал с заднего сиденья сумку, поддел ножом и снял номера с машины, потом со всем своим имуществом спокойно прошел на другой конец стоянки.
Усевшись за руль «Ауди-Q7», Драгош вздохнул с облегчением. До Парижа, где, покорно свесив ручки и готовые к тому, что их убьют, его уже ждали две мишени, он доберется без проблем. С чувством полного превосходства он завел мотор внедорожника. Этот день закончился гораздо лучше, чем начинался.
* * *
Марк, прислонившись к стене в дверном проеме кухни и отпивая крошечными глотками обжигающий кофе, почувствовал огромное облегчение.
Бдительность его не подвела, он вовремя спохватился – протяни он еще немного, и было бы поздно. Погоди радоваться. Но, похоже, назойливый голосок исчерпал веские аргументы. Ну да, Марк был доволен. Он нашел убежище на этом острове, когда особенно в нем нуждался. А теперь, когда почувствовал угрозу своей безопасности, собирался убраться отсюда подальше – прежде, чем Жюган натравит на него полицейских. Прежде, чем полиция постучится в дверь Карадека. В общем, у него все получалось.
Карадек в фуражке и плаще с капюшоном вышел в утреннюю влажную мглу. Садясь в машину, он подал Марку знак, чтобы тот следовал за ним. Марк поставил пустую чашку, подхватил сумку и закрыл за собой дверь.
Белый пикап нырнул в непроглядный туман. В десяти метрах уже ничего не было видно, и Карадек, хотя знал дорогу как свои пять пальцев, ехал со скоростью не больше тридцати километров в час.
– Вы уверены, что хотите проводить меня?
Карадек кивнул. Марк больше не стал задавать вопросов. Теперь, когда он принял окончательное решение, он рвался покинуть остров как можно быстрее. Машина проехала по улице Керлоан к центру городка, свернула к консервному заводу, оттуда – по прямой к гостинице «Брызги», затем направо и в густом тумане вырулила на улицу Салин возле самого порта. Когда мглу разорвали две оранжевые вспышки, Карадек остановил машину на краю улицы.
– Что это? – спросил Марк.
– Почем я знаю? Что-то странное.
Карадек открыл дверцу. Со стороны порта доносился гул людской толпы. Они не могли разобрать, из-за чего поднялась шумиха, такая необычная, и Жоэль потребовал, чтобы Марк сидел в машине и не высовывался. А сам тем временем вышел и растворился в тумане. Марк поудобнее устроился на пассажирском сиденье, немного опустил стекло и прислушался к нарастающему гомону. Шум моторов, слабый, не такой, как у траулеров; отдельные голоса, крики, рев толпы… И все те же оранжевые вспышки, рассекающие туман. Марка пробирала дрожь.
Внезапно из белой пелены вынырнула и приблизилась к пикапу черная фигура, нескладная, тощая, пошатывающаяся. Похожая на привидение. Прошла мимо машины, не заметив Марка, и пропала во мгле на улице Салин.
– Папу! – прошептал Марк, посмотрев ему вслед, но парень уже исчез.
Марк прождал еще несколько минут, показавшихся ему бесконечными. Его обуял необъяснимый страх. Не стоит радоваться раньше времени – разве не это я тебе говорил?
Из тумана показалась другая фигура и направилась к нему. Это был Карадек. Тяжело дыша, он забрался в машину. Из уголка губ у него подтекала струйка крови.
– Что происходит? – спросил Марк.
– Едем назад.
Карадек сунул ключ в замок зажигания, завел мотор и крутанул руль.
– У вас кровь…
– Это Фанш и Ив. Они ищут тебя. В порту куча полицейских и журналистов. Выходы к парому и на причалы перекрыты.
Карадек повернул руль в другую сторону, и машина выехала на боковую улицу.
– Но что случилось-то? Не томите!
– Жюган. Он мертв. Его нашли сегодня утром на Старушечьем пляже.
– На пляже?
– Да. Примчались полицейские. Они оцепили Бельц. Думают, что тот, кто это сделал, где-то поблизости.
Марк вжался в сиденье, оглушенный, как будто его ударили дубинкой по голове. Белый пикап, глухо рыча на подъеме, нырнул в туман.
Скажи мне, Марк, почему ты никогда меня не слушаешь? Почему?
Опасность
Серый «рено-сценик» ехал на малой скорости по дороге, ведущей к Старушечьему пляжу. Проблесковый маячок на его крыше окружал голубоватый ореол. Патрульный Пешнар напряженно всматривался в даль, стараясь не прозевать выскочившую из тумана встречную машину. Комиссар Фонтана устало смотрел в окно. На заднем сиденье лейтенант Николь и еще один полицейский в форме терпеливо ждали, когда же они наконец приедут. Фонтана выловил из бардачка упаковку «ментоса», вытряхнул парочку драже в ладонь, забросил их в рот и потряс пакетиком, предлагая угощенье коллегам. У него в кармане завибрировал телефон.
– Фонтана слушает. Скажите, что это продлится столько, сколько надо. Я приеду и все им объясню. Не знаю. Часа через два, может, раньше. Кстати, если найдете Ле Флоша, задержите его – мне нужно с ним поговорить. Да, у начальника порта. Спасибо.
Фонтана раздраженно убрал телефон. По его приказу бригадир Дюпир с группой полицейских должны были оцепить порт и никого не выпускать с острова до его возвращения. Комиссар не исключал, что поднимется шум, – как-никак убили человека, – и в связи с этим не мог сидеть сложа руки. Он вытащил из кармана буклет-гармошку, который прихватил на пристани. На первой странице снимок, сделанный с вертолета чудесным летним днем, пересекала кичливая надпись: «Бельц – жемчужина Атлантики». На фото порт, синее море и причаливающий к берегу паром, вычерчивающий на поверхности воды белые завитушки, выглядели как игрушечные. На других страницах были изображены дикие ланды, добродушный рыбак с огромным блюдом лангустин и улыбающиеся во весь рот и ступающие нетвердой походкой туристы в желтых спасательных жилетах. И наконец, на последней страничке – снимок дикого, пустынного Старушечьего пляжа и текст, восхваляющий белый песок и бирюзовое море.
Вертя в руках буклет, Фонтана делал про себя кое-какие подсчеты. На цифре 2 он встрепенулся. Две недели. В течение этого времени он сможет работать спокойно. Писаки наверняка уже на месте – на остров их высадилась целая свора, и Дюпир сдерживает их натиск как может. Здесь они нашли все, что так любят: кровь, жестокость, человеческая трагедия. Они возбудились от этого сюжета и теперь вьются над ним, как мухи над свежими фекалиями. Упакуют его в красивую газетную обертку и станут продавать еще несколько месяцев. Для начала их вполне устроит сама по себе кровавая история, но потом – по его прикидкам, недели через две – им понадобятся виновные. К этому моменту тиски начнут сжиматься. Общественное мнение, местные депутаты, его собственное начальство – все это обрушится на него в едином порыве. Потом настанет черед лично господина префекта, который проявит «особый интерес» к расследованию и сообщит, что нисколько не сомневается в том, что «мы получим убедительные доказательства в кратчайшие сроки». Ну разумеется, месье префект. К вашим услугам, месье префект. Фонтана знал наизусть эту старую песню, как знал и то, что ничего хорошего ждать не приходится. Это преступление – грязное пятно на жемчужине Атлантики, и ему нужно как можно скорее его стереть.
