Было, наверное, около полуночи, когда Марк резко открыл глаза. Задыхаясь и обливаясь потом, он хлопнул ладонями по матрасу. Нет, ему не снился кошмар, его сон не потревожили ни кровавое чудище, ни серийный убийца. Он увидел во сне нечто обыденное, но от поразительной догадки мгновенно проснулся, словно его разбудили. Фрагмент головоломки. Он поднялся с постели, порылся в кармане, вытащил пачку сигарет, взял сумку и, на цыпочках выйдя из комнаты, проскользнул в кухню.
«Быть этого не может».
Он открыл супницу, порылся в ней дрожащей рукой, нащупал зажигалку, зажег сигарету и вернул крышку на место.
– Вырванная страница… Венель! – прошипел он, выругался и выбежал из дома Карадека.
Зубы дьявола
На полу валялась солома. Наверное, это рига или амбар. Марка окружали четыре стены из плохо пригнанных досок. Ветер задувал в щели с адским воем. Оглушительному свисту и завыванию вторил грохот сотрясавшихся стен, и казалось, вся конструкция вот-вот обрушится, не выдержав очередного порыва ветра. По оранжевым отсветам он понял, что день клонился к закату. Становилось холодно.
Марк хотел подышать на пальцы, чтобы их согреть, но руки его не слушались, как и онемевшие ноги. Голова раскалывалась от дикой боли. В нескольких метрах от него маячили длинные черные тени, они держались прямо и неподвижно, он едва различал их, словно в тумане.
Сарай для сена. В воздухе стоял густой запах подгнившей травы, почти такой же, как в сарае у дяди Саши. Марк понял, что руки у него за спиной к чему-то привязаны и он сидит, подогнув под себя ноги. Кровь в венах застоялась, и ему требовалось поменять положение тела. Он попытался ухватиться правой рукой за икру, но прикосновения не почувствовал, – его нога была безжизненной, как кусок мяса. Он шумно выдохнул. У него совсем не осталось сил. Марк оперся на запястья и, стиснув зубы, сумел разгрести покрывавшую пол солому. Одна ступня, другая. По жилам снова заструилась кровь; ноги, от пальцев до бедер, стало покалывать, как будто в них впились тысячи кнопок. Он сморщился от боли. Боже мой, куда он попал? Что произошло? Он ничего не понимал. И его невыносимо клонило ко сну.
Внезапно он различил среди свиста ветра не то жужжание, не то шорох. Этот звук был не похож на другие – как будто пучок соломы терся о доску. Звук раздался снова, и Марк затаил дыхание. Видел он смутно, и тем не менее его не покидало ощущение, что здесь, рядом с ним, кто-то есть. Он еле слышно подал голос, но никто ему не ответил. Шуршание прекратилось. В горле у него пересохло, и во рту стоял сильный и противный сладкий привкус. Когда он попытался сглотнуть, горло обдало жаром. Его голова лопалась от боли, и он старался меньше ею шевелить. Какой-то негодяй накачал его наркотиками и привязал, это его шаги он слышал, подумал Марк, но внезапно его мысли прервала сильная пульсация крови в ушах. Он зажмурился. Почему ему не отвечают? Марк попытался ослабить веревки, но упаковали его на совесть.
Он откинулся назад, привалившись к столбу, к которому был привязан. Услышал слева тихий шепот. Он готов был поклясться, что рядом с ним кто-то тихо переговаривается.
– Кто вы? – заметавшись, крикнул Марк. – Я вас слышу. Чего вам от меня надо? Развяжите меня, развяжите…
Голос ему изменил, и его последние слова потонули в рыданиях. Шепот прекратился, но он чувствовал их присутствие. Вне всякого сомнения, это двое мужчин. Глаза Марка постепенно привыкали к темноте, и в десятке метров от себя он разглядел две фигуры. Одну сидящую, другую стоящую. Время от времени первая поднималась, а вторая садилась. Порой они наклонялись друг к другу. А Марк между тем все боролся со сном, головная боль у него немного утихла, но сознание по-прежнему было спутанным.
Внезапно воздух по обе стороны от него и сзади пришел в непонятное движение. И тут же две руки обхватили его щиколотки. Он начал отбиваться, и в тот же момент почувствовал, как две ладони со всего маху впечатались ему в лицо – одна давила на нос, другая на подбородок. Эти мерзавцы силком пытались открыть ему рот, и он вновь ощутил на языке и в горле отвратительный химический вкус. Он пробовал сопротивляться – сжимал челюсть, плевался, – но вынужден был проглотить эту гадость. По телу тотчас разлилось благодатное тепло, веки отяжелели, и в глазах появилась какая-то муть – в виде мужских силуэтов, растворявшихся в полумраке. Силы стали покидать его. Пытаясь перекричать сумбурный хор голосов, он требовал, чтобы они отпустили его, чтобы развязали эти проклятые веревки и отправлялись ко всем чертям, называл их бандой ненормальных и негодяев и обещал придушить их одного за другим, говорил, что он им… Но сыпавшиеся на их голову проклятия так и замерли у него на губах.
Ветер стих с наступлением ночи, точнее, с ее переходом в 21 марта. Ночи равноденствия и полнолуния. Щели в стенах зияли чернотой, температура воздуха снаружи упала до трех градусов. Однако сквозь маленькое слуховое окно, прорезанное в крыше амбара, просачивался едва заметный бледный свет. Тропу контрабандистов, убегавшую вверх, к высокому мысу Аргоа, окружала прозрачная звездная ночь, отливающая холодным лунным светом, который отбрасывал на землю бесформенные тени тисов и приморских сосен и выхватывал из темноты кусты утесника и ежевики, словно танцоров луч прожектора. Ланды окрасились серым, ложбины и впадины холмов превратились в черные пятна и выглядели пугающе грозными, кокетливые домики растворились во тьме, – остров казался зловещей немой декорацией, черно-белым натюрмортом без единого звука и малейшего движения.
Стены вздрогнули от взрыва, сильный сквозняк подхватил солому и сдул ее с пола. Сквозь широкий прямоугольник в амбар хлынул бледный свет, и в середине проема появился коренастый мужчина. Он стоял, расставив ноги, напряженный, как туго натянутая гитарная струна, – и держал обеими руками охотничье ружье.
– Кто первый дернется, застрелю как кролика.
Марк повернул голову в направлении приглушенного голоса человека с ружьем и увидел его словно сквозь матовое стекло. Потом его голова упала на плечо, и он уже не мог ее поднять. Голоса. Тени. А теперь вот – чудо. Ангел-хранитель. На этом острове у него появился ангел-хранитель. Марк попытался закричать, но с его губ слетела только слабая мольба:
– Жо… эль…
Оба его тюремщика застыли в нерешительности – вероятно, от неожиданности. Жоэль Карадек не шелохнулся и сверлил их презрительным взглядом. Он целый день искал Марка и теперь был вне себя от гнева. И не говорил, а лаял:
– Что за бардак? Что здесь творится? Кем вы себя возомнили? Проклятые слизняки!
Парочка стушевалась, увидев оружие. Один из них прислонил свое ружье к деревянному ящику и стал приближаться к Карадеку мелкими шагами.
– Положи ружье, Жоэль, – произнес он уверенным звучным голосом.
– Заткнись, Антуан, – огрызнулся Жоэль. – А для начала выйдите все из тени, чтобы я видел ваши рожи.
Оба в сомнениях топтались на месте. Жоэль не выдержал:
– Немедленно показывайте рожи, или я испорчу вам шкуру.
