Спрашивая об этом, он смотрел на меня таким липким взглядом, что захотелось как можно скорее помыться.
— Да, — получилось произнести это твердо. На самом же деле я внутренне вся дрожала от страха.
Вот так общаешься с человеком и понятия не имеешь, что у него за тараканы в голове. Я где-то слышала, что чаще всего опасаться следует тихих и спокойных людей. Потому что на самом деле в таких и сидят самые настоящие демоны. Передо мной сейчас стоял такой… демон Колобок. Неповоротливый, неуверенный в себе мужчина, считающий, что любая ляжет с ним в постель ради хорошей оценки.
— Давай подвезу, — кивок головы в сторону иномарки. Не дешевой, стоит отметить.
— Я сама, — было бы полной глупостью согласиться на столь «лестное» предложение. — Мне недалеко.
— Да ладно, — мужчина ухватил меня за руку, в которой была зажата сумка с продуктами. — Чего ты…
Мерзкая конечность заскользила выше, к локтю.
И не боится, мерзавец, что нас увидят. Наверное, надеялся, что долго ломаться я не стану и послушно сяду в его машину. Вроде взрослый человек, а наивный, будто первоклассник.
— Мне надо спешить, — еще более уверенно сказала, делая шаг в сторону. Попыталась высвободить руку, но бесполезно. Ее сжали еще сильнее. — Виктор Алексеевич, мне больно, — проговорила, смотря на зажатую в полных пальцах конечность.
— Так ты можешь сделать так, чтобы больно тебе не было.
— Не думаю…
— Хватит ломать комедию, — стал терять терпение Колобок. Да уж, ненадолго его хватило. Вот и дружелюбная улыбка с губ сползла. — Садись в машину.
— Нет! — мотнув головой, выпалила.
Проходящие мимо люди уже вовсю стали на нас поглядывать. И это играло мне на руку. Никогда бы не подумала, что буду рада такому вниманию.
Именно в тот момент, когда все человеческое исчезло из глаз Виктора Алексеевича, рядом с нами остановилась еще одна машина. Эта, кстати, была мне знакома. А уж когда я увидела за рулем Пономарева, сердце от радости забилось чаще (у меня снова случился гипертонический криз). Хотя до этого мне казалось, что от страха оно почти не бьется.
Саша вышел из машины, с силой хлопнув дверью. Встал рядом, посмотрел на руку, что продолжала удерживать мою чуть ниже локтя.
— Мира, сколько можно ждать? — спросил недовольно Александр. Взгляд же устремил на застывшего преподавателя. Тот, кажется, на самом деле не ожидал, что Пономарев изъявит желание вмешаться. — Договаривались же встретиться с другой стороны.
— Я… — замялась, не зная, что на такое ответить. Зато Виктор Алексеевич знал, что делать. Его пальцы тут же перестали меня удерживать. А во взгляде можно было поймать отблески паники.
— Садись в машину.
Так как это было сказано Сашей, противиться не стала. Быстро обошла автомобиль сзади, открыла переднюю правую дверцу и нырнула в салон. Чуть было сумкой по корпусу не попала. Не хватало еще, чтобы Пономарев мне за царапину какую выговаривал. Я же с ним и так не расплачусь. А уж если машину его «побью», то…
Александр о чем-то разговаривал с преподавателем. Разобрать слов не могла. Мало того, что они отошли, так еще и говорили тихо. Оставалось только гадать, с чем связана их беседа. Или с кем… В чем я точно не сомневалась, это в том, что Саша не будет трусить. Он так смотрел на Виктора Алексеевича, что я на месте последнего, уже бы стала заикаться от страха. Пономарев даже кулаки сжал. Словно готовился пройтись по мясистому лицу Колобка. А если дело дойдет до драки, то тут и сомневаться нечего. Пономарев легко уложит этого… на лопатки.
Разговор длился минут пять. И видя бледное лицо преподавателя я, признаться, испытала не только облегчение, но и злорадство. Что же такого ему сказал Пономарев, что Виктор Алексеевич стал походить на мел?
Когда Саша сел в машину, я смотрела на него во все глаза. Мало того, что не знала, с чего начать разговор. Так еще и не ожидала, что он поведет себя так с преподавателем. Которому, между прочим, ему тоже придется сдавать экзамен.
— Спасибо, — это простое слово уже становилось привычным. Только и делаю в последнее время, что благодарю парня за помощь.
— Ты можешь хотя бы день не влипать в неприятности? — проигнорировав мою благодарность, выпалил Пономарев. — Хотя бы день, Климова!
— Если бы от меня это зависело, я бы вообще никуда не… вляпывалась, — проворчала, отворачиваясь от молодого человека.
— Можешь успокоиться, — продолжил говорить Саша. — Этот мешок жира к тебе больше не подойдет. А если начнет чудить во время экзамена, скажешь мне. Поняла?
— Поняла, — откликнулась. — Но что ты ему такого сказал, что теперь я могу не опасаться его внимания? — Даже голову в его сторону снова повернула. Этот вопрос меня тоже волновал. Не аукнется ли потом Александру за его благородство?
— Да так, ничего особенного, — попытался уйти от прямого отвела Саша.
Если он надеялся, что я оставлю это просто так, то глубоко заблуждался. Я тоже могла быть упрямой и доставучей.
— Ты на самом деле думаешь, что я от тебя отстану? Отвечай, Пономарев. Иначе я прилипну к тебе с расспросами. А это повысит процент происходящих рядом с тобой неприятностей.
После моих слов Сашка даже на дорогу перестал смотреть. При том, что мы уже отъехали от метро.
— Адрес назови, — попросил парень.
Таким голосом «попросил», что появилось желание забиться под сидение и не вылезать оттуда до самого моего двора.
Чуть было не назвала номер дома, в котором живет Лидка. Вспомнила на свою голову наши посиделки в выходные. Скорее всего, это было связано с тем, что рядом с Сашей я начинала нервничать. Боялась сказать какую-нибудь глупость. Или посмотреть слишком пристально. Выдавая тем самым свои истинные чувства. А ведь раньше такого со мной не было! Не было такой жуткой тахикардии. Может, к врачу обратиться? Вдруг это не влюбленность, а заболевание…
Ага, психическое, судя по всему.
— Что ты ему сказал? — продолжила расспросы, назвав все-таки нужный адрес.
— Климова, не говори под руку.
— Прости, это выше меня, — процедила. — Тебе не кажется, что я имею право знать, о чем шла речь? Ведь это напрямую касается меня.
— Кто бы мог подумать, что ты такая упрямая, — елейно заговорил парень. Но я-то знала, что это притворство. Просто я кое-кому уже осточертела. И вот такой вот елейный голос — это грань, за которой последуют маты.
Могла замять эту тему. Оставить все, как есть. Могла. Но не стала этого делать. Чувствовала, что Пономарев вот-вот расколется. Расскажет мне правду. Или хотя бы ее часть.
— Не стесняйся, Саша. Я тебя внимательно слушаю.
Автомобиль остановился на светофоре. Мой спаситель (по-другому и не назовешь) снова перестал смотреть на дорогу. Повернулся всем корпусом ко мне, взглянул недовольно. Я его, наверное, уже изрядно достала.
