— Извини, друг мой. Не получится. Утром деньги, вечером стулья. Или как там говорят? Ну, ты понял. Выполнишь моё задание, я отдам тебе твою девку. Мне она не нужна. Мне нужна другая.
Али непроизвольно напрягся, подумав о Снежане. Нет, только не это. Не скажет же этот урод…
— Да-да, красавчик. Ты меня правильно понял, — усмехнулся Шатун, судя по всему, заметив тень, опустившуюся на лицо Али. — Мне нужна баба Варвара. А не привезёшь её ко мне, я выполню своё обещание, касательно твоей девки. Она, кстати, в моём вкусе. Люблю таких норовистых кобылок. Вон у Монгола тоже такая. Была.
Сжав в руке оружие, направил его на Тимура, надавив напряжённым пальцем на курок. Одно движение, и мозги урода будут украшать капот его тачки. Но почему он так спокоен?
— Где она? Отвечай сейчас, и я отпущу тебя.
Шатун тихо засмеялся, явно сдерживаясь, чтобы не заржать во весь голос.
— Стреляй. Давай, Али. Но имей в виду, если со мной что-то случится, твою девку в ту же минуту порежут на лоскуты. Угрожать и следить за мной тоже не советую. Итог будет таким же. Давай не будем создавать друг другу проблемы? Просто выполним условия сделки и разбежимся. А, Али? Ты намерен выручать свою девчонку или будешь продолжать бессмысленно и тупо махать стволом? Ты не Варвар и не на ринге. К чему этот дешёвый героизм?
Али опустил пистолет, сунул его за пояс. Шатун тщательно подготовился, отрицать глупо и небезопасно для Таисии.
— Говори.
* * *
— Всё хорошо? — склонился к ней, заглянул в лицо. — Ты плакала?
Снежана отвела взгляд.
— Нет.
— Врёшь, — сел за стол, подмигнул мелкому. — Как дела, парень?
Тот заулыбался набитым ртом, протянул Марату яблоко.
— Спасибо. Но я бы съел чего-нибудь посытнее. Если, конечно, твоя мама позволит, — взглянул на будущую жену, а та угрюмо кивнула, поднялась на ноги.
— Мясо будешь? Вчерашнее, правда. Я к ужину готовила.
— Буду. И мясо, и тебя после завтрака.
Пацан был занят своей игрушкой, да и вряд ли бы понял, о чём говорил Марат. А вот Снежана должна покраснеть, забегать. Взглянуть на него, наконец, с упрёком. Но никакой реакции не последовало. Ноль. Она вообще, казалось, не слышит его.
Вместо мяса принесла детскую кашу, задумчиво поставила на стол, села рядом, подперев щеку ладонью.
— Я не ем птичий корм, красавица, — нахмурившись, поддел пальцем её подбородок, заставил посмотреть в глаза. — Что с тобой?
Она опустила растерянный взгляд на тарелку, охнула, вскочила.
— Извини, я сейчас…
— Сядь, — потянул её обратно. — Объясни, в чём дело? О чём ты думаешь?
А сам начал перебирать в уме события утра. Вроде не обидел, не замучил. То, что у них было и сексом-то не назвать. Так, почти мастурбация.
— У тебя что-то болит?
Но Снежана упрямо продолжала молчать, глядя куда-то в сторону.
— Не слышу.
— Иди, поиграй сынок. Мама сейчас придёт.
Мелкий слез со стула и, схватив со стола конфету, умчался, размахивая игрушечным автоматом.
— Мама никуда не пойдёт, пока не объяснит мне, что изменилось у нас за те пару часов, что я спал, — приобнял её за талию, положив голову девушке на плечо. — Я слушаю.
— Я не выйду за тебя замуж, Марат. Прости… Но я больше не хочу быть с тобой. Не могу, — замотала головой, поджав губы и, по всей видимости, сдерживая слёзы. Вскочила, вырываясь из его объятий.
Стиснув челюсти до хруста, закрыл глаза. Начинается, блядь.
— И в чём же дело? С чего такие перемены?
— Ты бандит. И я знаю, как жестоко напоминать тебе… Прости. Но однажды твоя семья уже поплатилась…
— Молчать! — рявкнул на неё, рывком поднялся на ноги. — Я сказал, что тебе и детям ничего не угрожает, в чём дело, Снежана?! Что за капризы, блядь?!
Она поёжилась, словно ожидала, что Марат её ударит. Отошла в сторону. Видимо, и правда, психанул.
— Послушай меня, — развернул к себе, взял её за лицо, стараясь не причинить боли. — Мы сейчас закончим этот разговор и больше не будем к нему возвращаться. Я понял, ты испугалась. Увидела, что я ранен и запаниковала. Если учесть моё прошлое, можно напридумывать себе всякого… Фу, блядь, — тяжело выдохнул, прижал её к себе. — Но это ранение — всего лишь царапина. Видишь? Я двигаюсь, хожу, разговариваю. Пару дней, и следа не останется. И совершенно точно тебе ничего не угрожает. Я позаботился об этом. Посмотри на меня, — приподнял её лицо, но Снежана упорно глядела мимо него. — Смотри на меня, сказал! Вот так. Ты станешь моей женой. И это не обсуждается. Да, ещё… Больше не пытайся мной манипулировать. Свадьбой, детьми — не важно. Я этого не потерплю. Всё поняла?
По белой щеке скатилась прозрачная слеза, и Марат поймал её пальцем.
— Никаких слёз.
Коснувшись её губ своими, скользнул языком вглубь сладкого рта, и гнев остыл сам собой.
— Всё тебе дам. Но не свободу. Ты моя, Снежана. Только с мясом отодрать возможно. Но прежде, чем кто-либо попытается это сделать, я раздеру его на куски. Поняла?
— Ты не понимаешь, — мотает головой, пытаясь оттолкнуть его. — Я не могу быть спокойной, пока ты участвуешь в бандитских разборках. Не могу! А что если наш дом взорвут так же? Или тебя… Убьют? — голос её дрогнул, и Марат усмехнулся.
— Меня не убьют, красавица. Сил у них не хватит. И кишка тонка. И уж точно им не добраться до тебя. Никогда. Что касается моих дел, — отступил от неё на шаг, внимательно посмотрел в глаза, блестящие от влаги. — Не лезь в это. Я твой мужчина, и ты должна доверять мне. Доверять и ждать дома. Всё! Разговор закончен!
Отстранив её, пошёл к двери, а Снежана бросилась следом.
— Ты не позавтракал.
— В городе поем.
Хотелось встряхнуть её, наорать. Чтобы, наконец, занялась собой, отдохнула, успокоилась. Но в чём-то она, конечно, права. Не стоило рассказывать ей о гибели семьи. Страх, он, сука, въедается в подкорку, в лёгкие. При каждом вздохе ужас проникает внутрь, впивается гвоздями в сердце и парализует. Марат знал, что такое страх. Он с ним теперь каждый день живёт.
— Как твоё плечо, Али? Выглядишь уставшим, — помощник действительно выглядел неважно. Такое ощущение, что всё это время он не спал.
— Всё нормально, Марат Саидович. Я готов к работе.
— Уверен?
— Да.
Что-то у него случилось, но выяснять времени не было.
— Твоя задача Снежана. Будь внимателен.
Али кивнул, отступил, дав Марату дорогу.
— Ты уверен, что всё нормально?
— Да, Марат Саидович.
