Она молчала. Стискивала пальцами кинжал и смотрела вперёд, на бегущую под колёсами джипа дорогу.
— Я решил отойти от дел. Из-за этого начались некоторые проблемы. Но ты должна мне верить. Должна быть рядом. Я подохну, но никому не дам в обиду ни тебя, ни детей. И напрасно ты спрятала от меня парня. Если захочу причинить тебе боль, сделаю это без участия детей.
— Мы оба были не правы. И я признаю, что совершила глупость… Но я так боялась… — глаза её заблестели, и зверь заскулил от боли.
— И что, без меня страх исчез?
— Нет.
— Так какой был смысл убегать? Неужели ты думала, что я забуду о своём ребёнке? О тебе? Правда, на это надеялась?
Она замолчала, склонила голову, и прозрачная капля упала на стилет.
— Ты моя женщина, Снежана. Моя жена. Мать моего сына. Ты моя до тех пор, пока существует мир. И по-другому уже не будет.
Она взяла его за руку. Без лишних слов. Просто накрыла его большую ладонь своей маленькой и сжала. И снова алчный до крови зверь превратился в послушного домашнего питомца.
— Сейчас едем в дом, который я тебе купил. Мальца привезут мои парни. Почему ты не сказала, что Эльвира его родственница?
— Я сама только недавно узнала. А твои люди… Они следят за ними?
— Разумеется.
— Тогда пусть Виталик останется с ней до завтра. Она скучала по нему. И мне нужно прийти в себя. Сил не осталось совершенно.
Хаджиев сжал её пальцы, переплёл со своими.
— Ты должна быть сильной, Белоснежка. Со мной никогда не будет легко, ты знаешь.
Звонок от отца бесцеремонно прервал идиллию, и зверь снова вскочил на лапы. Напряжение пронеслось по мышцам разрядом тока.
— Да, отец?
— Джамал согласен отдать Шагидат за тебя. Условия обсудим за ужином.
Марат плавно сбросил скорость, съехал на обочину и вышел из машины, чтобы не пугать Снежану.
— Блядь! — выдохнул судорожно, пнул валяющийся под ногами камень. — Блядь!
Как он мог поверить, что отец так просто сдастся? Он же сам точная копия Саида, такой же беспринципный ублюдок, не идущий на компромиссы никогда и ни за что. Как он мог допустить мысль, что отец просто отпустит его?!
Впечатал кулак в ствол дерева, шумно выдохнул.
— Они передумали, да? Ты должен жениться на ней тоже? — она подошла сзади, коснулась его плеча. — Скажи мне.
— Да.
Прерывистый вздох, и она обхватывает его своими руками, прижимается со спины.
— Не делай этого… Пожалуйста. Я знаю, что ты разочарован во мне. Знаю, что не такая, как должна быть, чтобы соответствовать тебе… И твой отец меня ненавидит, потому что я другая. Я всё понимаю. Но раз ты вернул меня, заставил подписать бумаги… Ты не можешь теперь жениться ещё и на ней. Я не соглашусь, слышишь? Не буду одной из…
Резко повернулся и, схватив её за плечи, встряхнул.
— Хоть один раз в жизни ты мне можешь поверить? Я когда-нибудь врал тебе? Отвечай!
Она замотала головой, испуганно зыркнула на него снизу вверх.
— Тогда слушай меня! Верь мне! Я не женюсь на этой девке! Я — Марат Хаджиев! Меня невозможно заставить делать то, чего я не хочу! Всё! Иди в машину!
* * *
Валид заслонил собой проход в кабину, огляделся по сторонам.
— Ты позвал меня раньше остальных. Хотел поговорить?
— Присядь. Чай будешь?
Валид усмехнулся, скользнул взглядом по заду официантки, что сервировала стол.
— А покрепче в этом заведении нет ничего?
— Ты пьёшь? — тут старший Хаджиев действительно удивился. Насколько он помнил младших братьев, те всегда соблюдали законы ислама. В отличие от него.
— Многое изменилось, брат, будто услышав его мысли, негромко проговорил Валид. — Я уже не тот послушный сын, которого ты помнишь. Эй, девушка! Принеси мне виски. И можешь захватить подружку, — шлёпнул её по заднице, и официантка испуганно отскочила в сторону. — Ух ты, какая пугливая.
Чувство вины укололо прямо в сердце. Валид последний, чьё поражение хотелось бы видеть. Марат любил своего брата больше всех и верил, что тот станет лучше, чем он сам.
Валид присел напротив, прищурился, разглядывая старшего Хаджиева.
— Они решили отдать за тебя девушку.
— Я знаю. Отец уже звонил.
Валид скривился в саркастичной усмешке.
— Ещё бы. Он любит ткнуть носом в поражение. Особенно своих сыновей.
Марат отодвинул от себя чашку и, сложив руки в замок, посмотрел брату в глаза.
— Поражения не будет. Я хочу, чтобы ты похитил Шахидат.
— Что? — Валид перевёл взгляд с вошедшей официантки на него. — Ты что, Марат? Зачем она мне?
— Тогда я не смогу жениться на ней. Зачем мне девка, которую трогал другой?
Валид схватил с подноса бокал с виски, залпом его осушил.
— Если я её украду, мне же на ней и жениться! Я не хочу эту девицу! Я вообще жениться не хочу! — со стуком поставил стакан на стол, повернулся к девке. — Повтори! И побыстрее!
— Я знаю, что требую от тебя многого. И тебе, конечно же, решать. Но я прошу тебя о помощи как брат. Помнишь, мы поклялись на крови, что никогда не оставим друг друга?
И Марат первым нарушил эту клятву, когда уехал, бросив родной дом. Только Валид не упрекнёт его в этом. Никогда.
— Да… Ты тогда меня спас от стаи злобных диких псов. Они покусали тебя, когда ты закрыл меня собой. Помню. Тогда ты стал мне роднее отца.
Хиджа́б (араб. حجاب — букв. преграда, завеса) в исламе — любая одежда (от головы до ног), однако в западном мире под хиджабом понимают традиционный арабский женский головной платок.
ГЛАВА 28
Саид сидел с лицом победителя, а Марат впервые за всю свою жизнь его ненавидел. Черным ядом пропитывалась каждая клетка, и хотелось броситься с кулаками на собственного отца. За то, что загнал его в тупик. За то, что Валиду сейчас приходится принимать такое решение. За то, что жизни своих сыновей его беспокоят в разы меньше, чем грёбаное бабло, за которым гоняется всю жизнь. За мать, которая живёт в жутком страхе, что кого-нибудь из сыновей однажды пристрелят или прирежут, как собаку. Всё дерьмо нахлынуло резко и затопило до краёв.
— Рад, что мы пришли к согласию. Мой сын будет достойным мужем для Шахидат, — улыбался своему врагу, а нутро Варвара выжигала ненависть.
— А где же твоя первая жена, Марат? Она не захотела познакомиться с моей дочерью? — Джамал прищурился, пытливо сканируя Хаджиева.
— Она осталась дома. Потом познакомятся, — отрезал таким тоном, что больше ни у кого не возникло желания насмехаться.
