— Стакан сока и бутылку шампанского, пожалуйста! — Или не полчаса…
Хотела было объяснить Владе, что до утра здесь не останусь, но так и застыла с открытым ртом, когда на плечо легла тяжёлая рука.
Марат… Это ведь он? Он пришёл зачем-то? Но здравый смысл подсказывал, что Хаджиеву тут делать нечего. А вот тот беззубый байкер вполне мог допить своё пиво и пойти «по бабам».
Медленно повернулась к мужчине и облегчённо выдохнула, когда встретилась с искрящимся улыбкой взглядом моего соседа.
* * *
Сидя в кромешной темноте, играл с её заколкой, то и дело прокалывая пальцы острым концом. Боли не чувствовал. Она поселилась где-то в груди ещё с той ночи и больше не хотела уходить. Никакая другая боль не могла её затмить.
А Снежана не уходила из мыслей. Прочно засела. Как та боль.
Он с трудом нашёл в себе силы уйти тогда от неё, понимая, что ещё одно такое свидание и всё… Не сдержится. Вернёт Белоснежку себе. Продолжит эгоистично мучить её и с усердием мазохиста истязать себя.
— Шеф…
— Да, Ахмед?
— Там девушек привели. Троих. Будете смотреть или сразу в комнату?
Вздохнул, откинувшись на спинку кресла.
— Отправь их обратно. Не хочу.
— Но вы же сами…
— Отправь, блядь, их обратно! Что не ясно?! — рявкнул, поднимаясь с кресла, и Ахмед тут же испарился.
Ударил кулаком в стену и взревел от ярости, разрывающей нутро. К ней нужно. Сейчас. Просто увидеть. Просто ощутить её запах.
Нёсся по пустынной дороге под двести, выруливая одной рукой, а второй сжимая израненной рукой заколку. Всё. Не сможет больше без неё. И хрен с ним, с тем словом Марата Хаджиева. Он его дал, он же и заберёт.
* * *
— Ты кто такая? — сжал горло женщины, а та испуганно запищала и повисла на его руке. — Кто такая, спрашиваю?! Снежана где?!
— Няня… Я няня… Снежана меня наняла… — и закашлялась, когда отпустил её.
— Она где? — в голову закрались хреновые догадки, но как-то странно это — с тихой, домашней училкой они не сочетались.
— Я не знаю, — женщина испуганно попятилась к двери, нащупала ручку. — Я, правда, няня я…
— Понял. Куда ушла Снежана? — перебил её, закрывая приоткрытую дверь, тем самым показывая няньке, что её никто не отпускал.
— Не знаю… Она каждый вечер уходит, а приходит только под утро. Работает, наверное… Я только за ребёнком наблюдаю, вдруг он проснётся…
Перед глазами всё побагровело от ярости. Ещё мгновение и планка упадёт окончательно. На миг закрыл глаза, чтобы не раскрошить этот долбанный дом в пыль.
— Сколько тебе должна Снежана?
— Нисколько. Она заплатила. Прошу вас, можно я уйду? Я ничего не сделала…
Марат скривился от злобы, разрывающей внутренности. Сука! Вместо того, чтобы сидеть со своим ребёнком, оставила его на тётку, которая готова оставить мелкого наедине с незнакомым мужиком, а сама где-то хуевертит. Отчаянно не хотелось верить, что он прав, и Снежана нашла себе мужика. А, может, с бывшим муженьком опять снюхалась? Хотя это вряд ли, конечно. Слишком глупо и бесперспективно.
— Пошла вон, — распахнул дверь, и нянька вылетела на улицу пулей.
Не глядя, отбросил пиджак в сторону, прошёл в дом. Окинул помещение внимательным взглядом, выругался. Как давно она не ночует дома? И какого хрена он не приставил за ней наблюдение?
За спиной послышался шорох, и Хаджиев резко повернулся. Замер, встретившись взглядом с ребёнком. Тот стоял в синей пижаме с медведями, сонно потирал глаза и, зевая, разглядывал ночного гостя.
— Привет, — Марат присел, протянул ему руку, а мелкий подошёл ближе. — Давай, как мужики поздороваемся, — подбодрил парня, и тот шагнул уже смелее. В детских глазах промелькнуло узнавание, и мальчик протянул руку. — Вот так, молодец, — сердце заколотилось о рёбра с бешеной скоростью и сжалось в спазме боли, когда пожал пальцами маленькую руку. — Твоя мама скоро придёт, — пусть только попробует не прийти! — Есть хочешь? — пацан отрицательно мотнул головой. — Пить? — снова нет. — Тогда пойдём… Где там твоя комната?
Идти в детскую категорически не хотелось. Внутри всё адски этому противилось, и память снова била ножом под рёбра, показывая картинки из прошлого. Как будто не его прошлого. Когда-то он также укладывал своего сына спать, а тот смеялся и капризничал, чтобы отец не уходил, побыл с ним ещё немного.
Захрустели челюсти, так сжал зубы, когда мелкий взял его за руку, чтобы отвести в свою комнату. Блядь, как же больно. Как выворачивает всего.
— Ладно. Пойдём.
В детской спальне горел ночник, разбрасывая по стене с синими обоями загадочных зверушек, и Марат, выдохнув, больше не смог вдохнуть. Точно такие же обои были в спальне его сына. Он сам ткнул в них пальцем, когда Залина показывала ему варианты. Сам следил, чтобы рабочие сделали всё в срок, и сам занёс сына в его комнату впервые. Теперь та комната похожа на склеп. Игрушки лежат на своих местах, как было при жизни сына, только нет в них больше радости. Всё мертвое давно, как и душа Марата Хаджиева. Лишь Варвар держит его на этом свете. Своей яростью глушит боль и заставляет просыпаться по утрам, чтобы враги боялись, а память его семьи жила.
Мелкий сам забрался в постель, а Марат так и остался стоять у двери, не в силах шагнуть вперёд. Выдохнул, закрыл глаза. Сконцентрировался на Снежане, но помогло мало. Теперь, кроме боли, проснулся ещё и гнев.
Парень уснул за считанные минуты, и Марат, наконец, заставил себя отлипнуть от стены, в которую, кажется, врос. В эти проклятые синие обои…
* * *
Отчего-то мне было не по себе. Так, словно должно что-то произойти. Что-то нехорошее… Глупо было бы отказываться от помощи Юрия, но сейчас я почему-то жалела, что села к нему в машину. Нужно было брать такси.
— Ты какая-то грустная. Обычно люди из бара возвращаются домой в добром настроении, — сосед бросил на меня короткий взгляд и снова вернул своё внимание дороге.
Мне же захотелось пересесть на заднее сидение.
— Я не пью, — ответила коротко, растянув губы в искусственной улыбке.
— Ну, я тоже вроде бы не алкоголик, но иногда можно расслабиться, — пожал плечами.
— Поэтому не сделал и глотка?
— Я пообещал отвезти тебя домой. К тому же, нужно было кому-то следить за твоей весёлой подругой.
— Так ты пытался её обезвредить, когда подливал шампанского?
— Ну, я люблю ухаживать за дамами. Ведь вы созданы для этого.
Какая галантность. А я зачем-то попыталась представить реакцию Марата. Он был бы недоволен. Его отношение к алкоголю абсолютно полярное. И мне оно импонировало.
— Понятно, — пожалуй, не очень-то вежливо так прекращать разговор, но сейчас трепаться не было ни малейшего желания. Хотелось поскорее добраться домой.
