Первым пришел старичок Гленн Юрьвич, преподававший историю ведьмовства еще у Фриды. Он тряс кулакими (а заодно седой бородкой) и требовал исключить Веронику Кощееву, нагрубившую ему на перемене. Фрида пообещала принять меры и выпроводила дряхлеющего педагога, не приняв его слова всерьез. Ибо отлично помнила, что тот заводился от любой ерунды, будь то невовремя заданный вопрос или шепоток в углу.
Однако за первой жалобой последовали другие. Вероника толкнула на лестнице воспитательницу, пнула рюкзак первоклашки, выплеснула в столовой сок в лицо однокласснице. В завершении явился… Кирилл.
— Не припомню, чтобы приглашала, — скривилась Фрида, отметив в уме, что Элле не помешает устроить разнос за то, что впустила неугомонного ухажера.
Кирилл же оглядел кабинет, в котором не осталось ни единого букета, и пояснил:
— Я тут исключительно, как педагог. Не хотелось раздувать скандал, но меры принять необходимо. Твоя сестра сегодня пыталась… хм… меня соблазнить.
Фрида не удержалась от смешка.
— Ты издеваешься?
Но Кирилл посмотрел выразительно, и она осознала, что это не шутка и не попытка привлечь к себе внимание. А чертова Вероника перешла все границы.
— Я не знаю, что это было, — добавил Кирилл осторожно. — Обычно Вероника ничего подобного себе не позволяла. Возможно, это мелкая пакость тебе.
Фрида скривилась.
— Я разберусь, — пообещала сухо и махнула рукой в сторону двери. Мол, свободен.
Кирилл смирился. Ушел, нутром почуяв, что не время говорить о личном. Хуже будет.
А Фрида заскрежетала зубами. Ну, всё. Мелкая паразитка сама напросилась. Можно закрыть глаза на один или два финта. Но на десяток, а тем более, на подкат к Кириллу — ни за что. И дело вовсе не в самом Кирилле. Пусть его хоть весь шабаш соблазняет! Фриде плевать. Существовал закон, запрещающий педагогам и ученикам вступать в отношения. Его приняли полсотни лет назад и строго карали тех, кто попадался. Неспроста приняли, кстати. Однажды молодой красавец-колдун, преподавший в АВиК зелья, очаровал сразу с полдюжины учениц — сильных юных ведьм. Причем, каждая считала себя единственной. А когда правда открылась, началась война за «трофей», да такая, что от Академии в буквальном смысле, чуть головешки не остались. В шабаше решили пресекать подобное в будущем, пол, пусть педагоги обучают молодое поколение в классе, а не в койке.
Но едва Фрида собралась вызвать сестричку к себе, как Веронику за локоть притащила одна из преподавательниц — Аполинария Андроновна. Она вела защиту от чужой магии, и с Фридой еще ни разу не пересекалась. Нынче же впечатление произвела с порога. Высокая, рыжая, коротко стриженная. И самоуверенная до жути. На вид — ровестница Фриды. Однако во время учебы они точно не пересекались. Фрида бы запомнила.
— Вот, полюбуйтесь на пакостницу, — объявила Аполинария Андроновна, подтолкнув бледную Веронику вперёд, а потом прикрикнула, обернувшись к двери: — Не стой столбом, заходи. Уже половина АВиК разглядела твою физиономию. Пусть теперь и ректор полюбуется на результат сестричкиной выходки.
Глава 8. Часть 2
— Это не я… — пролепетала Вероника фразу, которая регулярно звучала из уст учеников АВиК на протяжении многих десятилетий.
Фрида бы внимания на нее обратила, если б сестричка не выглядела растерянной. Когда ведьма (особенно ведьма с фамилией Кощеева) бедокурит у всех на виду, она ни капли не стесняется «подвигов», а в глазах отражается вызов, а не страх. Но вот в кабинет вошел старшеклассник, которому Аполинария советовала не стоять столбом, и Фрида думать забыла о Веронике. Уставилась на него, открыв рот. Еще бы! Но голове парня красовались рога, но это было сущим пустяком, учитывая, что сама голова перестала быть родной, а превратилась в бычью.
— Прелесть какая, — пробормотала Фрида.
А парень взвыл от обиды. Точнее, замычал.
— Тьфу! — не сдержалась Аполинария и приказала: — Да помолчи ты, Ксандер! Это в твоих интересах. Ну, Фрида Романовна, что будем делать?
— Расколдовывать, — Фрида уселась на край стола, взирая на парня с толикой восхищения.
Нет, любовалась она не им самим. Хотя полюбоваться было чем: высокий, стройный, накаченный представитель сильной половины магического населения. Этакая конфетка для старшеклассниц. Однако больше Фриду впечатлила «работа». Не каждый взрослый на подобное способен. А тут девчонка справилась запросто.
— Понятно, что расколдовывать, — Аполинария фыркнула. — С сестричкой как намерены поступить? Спустить выходку? Точнее, выходки? Она, говорят, сегодня знатно порезвилась. Везде успела руку приложить.
— Говорю же, это не я! — возмутилась Вероника. — Подстава это чистой воды!
— Цыц! — велела Аполинария.
Ее рука дернулас, вот-вот последует щелчок, но Фрида усмехнулась.
— Не стоит. В этом кабинете работает только моя магия. А ты, — она повернулась к сестре, — чем докажешь невиновность?
— По-твоему, я идиотка? Так подставляться?! — черные глаза яростно вспыхнули. — Если я захочу кому-то навредить, проверну так, что никто в жизни меня не заподозрит.
— Аргумент, — протянула Фрида. — Но не доказательство.
— Да я вообще только из спальни вышла! — продолжила защищаться Вероника. — Встала с утра, собиралась на уроки, как вдруг кто-то открыл дверь и кинул усыпляющую бомбу. Так и я проспала до обеда. Да, подвердить некому. Я нынче без соседки живу. Агнесса еще не вернулась в АВиК. Родители за границу увезли отдыхать. Восстанавливать после нападения кота-буяна! И вообще…
Вероника вдруг всхлипнула, покосившись на Ксандера, который хоть и стоял в молчании, как приказали, но явно нервничал. Большие ноздри так и трепетали. Еще чуть-чуть, и «красавчик» копытом бить начнет. Пардон, ногой.
— Я бы не… Я бы никогда…
Вероника не договорила, вздохнула горестно. Но Фрида и без слов догадалась, в чем дело. Сестричка неровно дышала к Ксандеру, но они точно не были парой. Пока не были. А превращение головы зазнобы в бычью точно не способствует продвижению на любовном фронте. Значит, постаралась точно не Вероника. Но ведь есть свидетели, так?
Какой интересный расклад, однако…
— Вообще-то воздействие сонной бомбы можно доказать, — проговорила Фрида, направляясь к шкафу. Достала один из зачарованных браслетов бабки — золотой с настоящими рубинами. — Надень, — приказала сестре. — Если говоришь правду, завтра камушки превратятся в чистейшие бриллианты, прозрачные, как слеза. Если лжешь, и никакой бомбой на тебя не воздействовали, потемнеют. Снять побрякушку, разумеется, не сможешь, пока я не разрешу.
— Да без проблем, — Вероника тряхнула головой и застегнула браслет на запястье. — Я не боюсь проверки. Я ни-че-го не делала!
— Ну и славно, — Фрида весело подмигнула сестре и спросила Аполинарию: — Сами красавчика расколдуете? Не здесь, разумеется. В коридоре.
