Любопытно встречать людей, понимая, что им совсем плохо. Иногда, вопреки ожиданиям, они оказываются настолько ужасно милыми и неловко любезными, что совершенно нельзя назвать их глупыми.
К сожалению, мой характер далек от совершенства. У меня есть ряд весьма существенных недостатков. Особенно это проявляется в отношениях с женщинами. Когда я был совсем маленьким, я хотел жениться только на своей матери, потому что не мог осознать, что моя мать значительно старше меня, а когда я вырасту и стану взрослым, она станет еще старше.
Следующую женщину, оставившую след в моем сердце, я встретил в летнем детском лагере. Меня отправили туда незадолго до поступления в школу. Там было очень тяжело. Мы должны были вставать в семь утра и делать зарядку. До этого я никогда в своей жизни не вставал в семь часов. И такие серьезные нагрузки, как отжимание, до тех пор мне тоже не были известны. А еще мы должны были пробежать круг вокруг лагеря. Тогда у меня сразу случились колики. Из-за всех этих утренних занятий к тому времени, когда надо было идти на завтрак, я уже был окончательно изможден. Там я ел бутерброды с мармеладом, потому что у меня не было сил воевать с маслом. Конечно же, в этом противоборстве я только проигрывал.
Как-то вечером я попал на первую в моей жизни дискотеку. Из группы девочек я подыскал себе партнершу по танцам, и мы сразу же заявили о своем участии в танцевальном соревновании. С тех пор мы с ней дружелюбно здоровались и время от времени вместе разучивали танцы. Это означало, что мы синхронно переминались с одной ноги на другую. Во время таких тренировок музыка нам не требовалась. В итоге на танцевальном турнире мы заняли двадцатое место. К сожалению, это сложно счесть потрясающим результатом, так как в соревновании принимали участие только двадцать пар.
Когда подошло время расставания, она пообещала мне написать сразу же, как только научится писать в школе. Через полгода я действительно получил от нее замечательную открытку с изображением букета цветов, на обороте которой она написала мне самые сердечные приветствия. Возможно, я написал бы ей в ответ, но лень победила, и поэтому я этого не сделал.
Так с этой девочкой у меня не получилось.
Потом во втором классе мы устраивали игру, в ходе которой нужно было поймать девочку и поцеловать ее. Я играл с задором, но поцелуи показались мне скорее противными, чем приятными. В шестом классе я нашел совершенно потрясающую девушку. В параллельном классе училась одна второгодница, пользовавшаяся дурной славой и немного бешеная. Потрясающая девушка была ее младшей сестрой. Я всегда безумно радовался, когда видел ее, и до девятого класса был влюблен, но потом она переехала. Ни она, ни кто-либо другой не был в курсе тогда о моей великой любви к ней. Об этом знал лишь я, но при этом даже не представлял как ее зовут.
Между тем в шестом классе одна из моих одноклассниц забеременела и ушла из школы. Отцом ребенка была некий тридцатилетний мужчина. Спустя пятнадцать лет, на встрече одноклассников, она была единственной из нас, кто выглядел счастливой и довольной. К тому времени у нее появилось еще двое детей.
Я, в свою очередь, в течение десяти следующих лет оставался без подруги. Но меня начал интересовать секс. Я размышлял о сексе очень примитивно.
Я начал осторожно прислушиваться к тому, что говорят о сексе второгодники.
Я даже не знал, что секс находится в тесной взаимосвязи с любовью, ведь об этом второгодники не говорили ни слова. Но они показали мне, как онанировать. Это очень помогало, но для настоящего секса мне явно была нужна девушка. Девушки из нашего класса совершенно не интересовались мной, они даже не желали сидеть рядом со мной. А девушки, которые приглянулись мне на школьном дворе, все уже или завели себе друзей, или сами были очень стеснительными.
К тому же моя внешность была недостаточно привлекательной для них. Я носил одежду восточногерманского производства, причем до меня эти вещи несколько лет носил мой брат. Или, как я уже говорил, я с гордостью носил девичью одежду из посылок с Запада. Может быть, я родился не в том теле. В наше время все чаще можно слышать о подобном. Вероятно, в детстве я мог просто не заметить этого. А ведь это могло быть причиной, почему я не имел желания клеиться к девушкам. Но я уверен, что все-таки дело, скорее, было в моей одежде. Я привык носить вещи до тех пор, пока они не порвутся окончательно или не развалятся от ветхости. Я никогда не стирал брюки, потому что считал, что колени и лодыжки не потеют. А если на моих вещах появлялись пятна, например, от шоколада, мне казалось, что в этом нет ничего дурного, и это не было достаточной причиной для стирки. Ведь шоколад – это не грязь, не так ли? И, естественно, у меня не возникало желания объяснять каждому, что это шоколад, а не дерьмо.
Как я уже сказал, я никогда не стирал свои штаны, а кроме того, я очень редко мыл голову. Может быть, это связано с тем, что в раннем детстве, когда родители мыли мне голову, мыльная пена регулярно попадала мне в глаза. А может быть, с тем, что я считал: раз волосы растут из чистой кожи головы, как трава, то они и не могут пачкаться. А еще я думал, что те волосы, которые снаружи уже давно, покрыты защитной пленкой, которую я разрушу, если вымою их. Мне казалось, что, если хочешь чистые волосы, надо отрезать их кончики, чтобы из-под кожи снова отрастали новые, чистые волосы.
Я довольно редко мыл голову еще и потому, что мне кажутся отвратительными мокрые волосы у людей и мокрая шерсть у собак. При этом мне было безразлично, мои ли волосы мокрые или чужие.
Когда я плаваю, я тоже внимательно слежу за тем, чтобы волосы не намокли, из-за этого я привык к совершенно нездоровому, щадящему стилю плавания, при котором половина тела торчит из воды. Это выглядит очень странно, зато волосы остаются сухими. И я не ныряю, потому что в этом случае волосы тоже станут мокрыми. Чтобы это выглядело не так странно, я объясняю людям, что не ныряю, потому что я музыкант и не могу подвергать опасности свои чувствительные уши. Ведь уши очень важны при создании музыки. Но пойдем дальше.
Короче говоря, я так и не подыскал себе подругу. Причем я, конечно, пытался это осуществить. Я занимался музыкой и был дружелюбно настроен. Некоторые женщины считали меня симпатичным, но это были подруги моих приятелей. Так что я часто ходил вместе с парами или ездил с ними отдыхать, это все-таки было лучше, чем совсем не иметь женского общества. И, по правде, мои друзья не видели во мне никакой опасности для своих отношений.
Если я нравился женщинам, то не замечал этого, потому что не понимал, как интерпретировать посылаемые ими замысловатые знаки.
Есть женщины, которые сами открыто липнут, в то время как другие желают внимания, ревности и ухаживаний.
Одна девушка добивалась меня, причем так энергично, что это бросилось в глаза моим друзьям. Я был очень удивлен, когда они сказали мне, что я очень понравился той девушке. Тогда я сразу же пошел с ней пить пиво. И мне было с ней очень весело, ведь я вообще люблю девушек, которые пьют пиво. Когда народ в пивной восхищенно спрашивал, моя ли это подружка, я правдиво отвечал «нет» или говорил, что нужно подождать, чтобы увидеть, что из всего этого может получиться.
