– Главного.
– Он костлявый.
– Тогда можешь не «кусь». Просто погрызи его как следует.
– Гаси бесогонщину-у!
Драка, как все, надеюсь, уже поняли, была короткой, эпичной и яркой. Великий артист Забайкальский-Бельский расстрелял все семь пуль из моего нагана, но пятёрку самых крупных гадёнышей уложил на месте. Героический дядька, должен признать.
Я плескал во все стороны святой водой, читая молитвы, а потом перешёл на мат. Нечисть вокруг нас валилась пачками, кто от культурного шока, кто захлебнувшись, кто от ожогов, кто просто за компанию теряя сознание. Особой опасности не было, скорее общее заразительное веселье.
Ретивый доберман загнал свою жертву под стол, и, судя по счастливому рычанию, дедушка успешно чесал зубки о чью-то коленную чашечку. Вот уж кто умеет всякому делу отдаваться с душой!
Пока я на минуточку переводил дыхание, изумлённый количеством бесов на почти трезвую голову, господин актёр заполнил образовавшуюся паузу такими витиеватыми матюками, что я невольно заслушался. Правду говорят в народе: всякий сматерится, да не так, как народный артист!
Творческое переосмысление самих основ русского матерного языка вкупе со специфическими подходами, зачитанное хорошо поставленным театральным голосом, полным драматизма и того самого мастерства, которое не пропьёшь, как ни старайся, дало свой эффект. Шоковая терапия заставила противника неорганизованно отступить, полностью оставляя за нами поле боя. Опешившие бесы позорно бежали…
Мы же стояли спина к спине, как трое единственно уцелевших из трёхсот спартанцев, а всё вокруг нас было усеяно телами побитых «персов». Ну, по факту тел, конечно, было немного, в основном грязные лужицы и кучки пепла. Запах горелой шерсти и серы заполнил помещение, окон не было, как тут всё проветривать будут, ума не приложу.
– Эй, ребята! Вы там не скучаете без меня? – несколько раздражённо донеслось из-за двери. – А вот мне, между прочим, скучно.
– Небеса обетованные, – хлопнул себя по лбу храбрый Робэрт Пантелеймонович. – У меня же спектакль через десять минут! Мадам, с благодарностью возвращаю вам ваш револьвер. Весьма признателен за возможность поставить это ничтожество на место. Надеюсь, ваш отец не загрыз его там до смерти? А впрочем, почему бы и нет?! Никто не смеет осквернять храм Мельпомены, где я имею честь служить-с!
– Вы отчаянный тип, – честно признал я.
– Один поцелуй, мадам…
– В зубы дам, – так же откровенно предупредил я, и заслуженный артист отступил с видом хана Тохтамыша перед ликом иконы Владимирской Божьей Матери.
– Гесс, что у нас внизу?
– Он плачет, – виновато высунул нос мой верный доберман. – Я его совсем чуть-чуть кусь, а он сразу в слёзы. Так нечестно! Где мои вкусняшки? У меня нервы!
Когда мы все трое вышли из кабинета рыдающего под столом Кощея Бессмертного, рыжая Марта сделала соответствующую пометку в записной книжке на сотовом. Можно домой?
– Я ничего не видела и видеть не хочу. Но признаю по факту, что бесов вы изгнали, а кое-кого вообще отбесобоили. Норм, задание выполнено, парни!
Мгновением позже мы с напарником выдохнули в нашем тихом (условное понятие) доме отца Пафнутия. Его самого ещё не было, так что нас встречал безрогий красавчик Анчутка.
– Ком цу мир, камрады! Вижу, что ваша банда воинов света вновь победила повстанцев тьмы?
– Хочу есть, – безапелляционно заявил мой пёс, лёгкой рысью направляясь на кухню. – Где моя миска?
– Меньше жрёшь, дольше живёшь.
– Ты это кому? – удивился Гесс, и Анчутка послушно начал накладывать псу отварное мясо, овощи, свежие яйца и зелень.
Если кто думает, что породистую собаку можно кормить разрекламированным «Педигри»… так вот сами они «педи»! Любой хороший пёс нуждается в натуральных продуктах и витаминах, а сбалансированные новомодные «корма» хороши лишь на короткий период, допустим, для перелёта в самолёте, когда собака вынуждена сидеть в клетке в багажном отделении без любимого хозяина и утешения ради грызть что попало. И без клетки тоже никак. К ней надо приучать заранее.
На минуточку представьте: готовы ли лично вы во время полёта услышать тоскливый собачий вой? Вот именно! И я не хотел бы. Для данной цели сухое питание подходит отлично, но по приземлении воздушного судна накормить верного исстрадавшегося друга натуральным мясом – это первое дело! Кстати, и собака привыкнет, что после стресса от перелёта её награждают чем-то вкусненьким. В следующий раз будет меньше нервничать.
В общем, пока Гесс старательно выбивал из Анчутки то, что ему в любом случае положено без споров и вариантов, я успел почистить револьвер, заменить серебряные пули из коробки, присланной контрабандой с «АлиЭкспресс», и даже задуматься о том, что не приходило мне в голову раньше.
Я имею в виду тот доклад, что был передан мною Марте о недавней (но явно не последней!) встрече с Якутянкой. Та тёмная сущность с мужским голосом, что воспользовалась её телом для переговоров, была ли отдельна от неё? Это немаловажный вопрос.
У нас в университете преподавали основы психологии, без знания которых, по сути, невозможно само понятие изучения философии. Так вот, я отлично представляю себе, как в одном человеке (бесе, демоне и т. д.) могут уживаться сразу несколько зачастую взаимоисключающих личностей. Вспомнить хоть ту же «Пятую Салли», если кто читал, конечно?
Почему я счёл, что голос Хана (так назвал его безрогий Анчутка) – это отдельное существо? Что, если это лишь часть самой Якутянки? Она не бес, у неё куда более высокий ранг и статус. Никто, собственно, и не знает какой. Но тот же отец Пафнутий заранее предупреждал, что эта нечисть не боится молитв, креста, святой воды, серебра, мата, икон… да всего того, чем, как правило, обычный бесогон защищает простых людей.
Возможно, если против неё выступит архимандрит всея Руси или какой-нибудь особо просветлённый православный отшельник-схимник с Афона, тогда она и отступит. Папа римский тут тоже, наверное, мог бы быть в тему, он крутой дядька, несмотря на смешную шапочку на макушке.
Любая нечисть по сути своей интернациональна. Верить в то, что местных бесов может изгнать лишь местный батюшка, всегда наивно. Католик вполне себе изгонит мелкого беса из центральной части России, так же как и православный священник способен усмирить нечистую силу в сердце католической Варшавы. У каждого свой подход, но никто не сильнее и не слабее другого.
Бог один. Это люди разделили широкую дорогу к нему на тысячи узких тропинок. И да! Да, людям это позволено. Пусть каждый идёт своей собственной дорогой к Свету, это никому не запрещено. Во Тьму не уходите, и того довольно.
– От же Федька с Геськой-то вернулись, – уже из сеней благословил нас отец Пафнутий. – Где от были, чё от делали-то?
– А с чего вы взяли, что мы…
– Да от уж по глазам вижу! Давай, паря, не тяни, докладывай!
