– Для вас есть задание, – даже не поздоровавшись, объявил Дезмо. – На этот раз Марта с вами не идёт, так что справляйтесь сами. Да, высокому руководству известно, что только благодаря ей вы сумели справиться с шайтанами в пустыне под Иерусалимом. Поблажки закончились, Фролов, теперь работайте сами, ручками, корона не свалится.
Мы с Гессом фальшиво вздохнули – как жить, лафа закончилась, халявы нет, о боже, боже…
– Отправляетесь на строительство Санкт-Петербурга, ко двору светлейшего князя Меншикова.
– Изгонять из него бесов воровства?
– Нет, из самого императора Петра Алексеевича.
На мгновение мне показалось, что я ослышался. То есть совсем недавно рассуждал о бесперспективности изгнания нечистой силы из всесильных мира сего, и вот вам нате! Нам уровень повысили или просто отправляют на почётную казнь в казематах Петропавловской крепости? Впрочем, и то и другое вполне может подаваться в одном флаконе.
– Согласно общим этическим правилам я должен был бы пожелать вам удачи. Но смысл? – Дезмо равнодушно нажал на клавишу Enter.
– Задница Вольтерова…
Можно было бы, конечно, упомянуть также и Диогена, и Декарта, и Розанова, и Фрейда озабоченного, но «задница» была на данный момент самым точным обозначением того, куда и в каком виде мы попали. Промозглый осенний денёк, солнца над головой нет, лютый ветер (хорошо мы тепло одеты!), моросящий дождик и огромный людской муравейник вокруг нас.
Всё раскопано, перепахано, перерыто, повсюду брёвна, ямы, пирамиды обтёсанных камней, суетящиеся мужички в простых сермягах и лаптях, усталые бабы, статные солдаты в зелёных с красным мундирах, не помню, семёновцы это или преображенцы, выросшие из потешных полков, лошадки-трудяги, двое ругающихся тонконогих немцев, едва ли не по колено в грязи, зато в длинных париках и дорогих камзолах, тычут пальцем в чертежи будущего квартала.
Русская, татарская, голландская, финская, немецкая, французская речь звучала со всех сторон. Грохотали военные барабаны, поддерживая ритм для рабочих, волокущих на катках тяжёлые гранитные плиты. Мимо проносились запылённые всадники со скорыми депешами. Откуда-то распевно неслись старые разбойничьи песни, видимо, и каторжанского труда никто не чурался. Со всех сторон высились стены воздвигаемых особняков, подворий, дворцов и казарм…
Это было самое масштабное строительство из всего, что мне только довелось наблюдать своими глазами.
– Гесс, это же будущий Санкт-Петербург! – не в силах сдержать душевных волнений, вдруг заорал я. – Ты хоть понимаешь, собачий сын, куда мы попали?
– Гав, – утвердительно ответил маленький розовый поросёночек, радостно подмахивая мне чуть испачканным пятачком.
Ох, Матерь Божия… У меня на секунду прихватило сердце. А я тогда кто?
– Плохо, что ль, служивый? – подставил мне плечо пробегавший мимо мужик. – Ох уж и времена такие, чего царь чудит, никому не ведомо, а нам страдай! Да и вашему брату солдату, поди, не сладко…
– Поговори у меня тут, – вовремя опомнился я. – Батогов захотел? Работа в тягость? Може, тебе и царь плохой?
Мужик мелко перекрестился, резко сбрасывая меня в грязь, надвинул шапку пониже на брови и давай бог ноги! Поросёнок вроде бы бросился за ним в погоню непропорционально большими прыжками, но, подумав, вернулся ко мне:
– Дать тебе лапку?
– Спасибо, сам встану. – Главное, что ничего такого не ушиб, а поваляться в грязи военному человеку всегда привычно. – Так, значит, я солдат в форме?
– Да.
– А ты свинья.
– Обижаешь собаченьку…
– Нет, честное слово, ты выглядишь маленьким поросёнком. Держись поближе ко мне, чтоб тебя на сало не поймали.
– Я ем сало!
– Гесс, да речь не об этом же! Тебя могут зарезать на сало!
– Хочу к тебе на ручки, – тут же объявил здоровый доберман, прыгая на меня. Тяжёлый же, сволочь, но тут на нас хотя бы коситься перестали. Идёт себе солдат с поросёнком, обычное дело, служивый себе трофей добыл, чего уж там, его право…
– Сторонись! – вдруг закричали слева и справа, а потом кавалькада несущихся всадников едва не сбила меня с ног во второй раз.
Я отступил, но нет, одному всё-таки удалось завернуть капризничающую лошадь вбок, таки свалив меня с Гессом в грязную кучу перепрелой соломы.
– Фрейд озабоченный, мать твою за ногу и об стенку…
– Что сказал?! – Высокий узкоплечий мужчина спрыгнул с седла и встал передо мной, широко расставляя ноги. – А ну, повтори?
Меня подняли на ноги двое усатых гвардейцев, каждый на голову выше и руки как у робота.
– Так ведь при смерти какую только мать не призовёшь! – выкрикнул я, прекрасно отдавая себе отчёт, что до казни полторы минуты. – И свою, и Божью, и даже государеву!
– Боек на язык, – удовлетворённо кивнул царь Пётр: как и утверждали историки, переходы настроения у него были практически мгновенными. – Что ж, солдат, мы с тобой в разные походы ходили и всякие тяготы делили поровну. А ныне ты свинью добыл, так неужели с государем своим и не поделишься?
– Ох, бомбардир Пётр Алексеевич, – призывая на память все свои скудные исторические знания, притворно вздохнул я. – Кабы она была простой свиньёй, а так это друг мой единственный. Многому обучен, многое умеет, за меня на хлеб зарабатывает, на ярмарках танцует да пляшет и фокусы всякие выделывает.
– Покажи, – всерьёз заинтересовался царь, типа у него не было более важных дел.
– Не обижай собаченьку, – шёпотом предупредил меня насупившийся поросёнок, и я погладил друга между ушей.
– Всё будет хорошо. Нам надо выполнить задание, а значит, поближе подойти к государю. Давай покажем им, на что ты способен!
– Ты меня не бросишь?
– Никогда! Но сразу ищи беса, он должен себя проявить, они все слишком любопытны, чтобы не вылезти…
– Пресветлый наш надёжа-государь, великий император, бомбардир, Пётр Алексеевич. – Я сразу решил пойти с козырей, поскольку именно эту часть российской истории помнил не так чтоб идеально. – Не вели казнить, вели миловать! И… это… как бы… дозволь тебя всего распотешить!
Царь от всей души расхохотался так, словно его щекотали. Ну, это уже хорошее начало, по факту-то характер у самодержца был не сахарный, так что продолжаем, пока не передумал…
– Гесс, стоять! Сидеть! Дай лапку! Лежать! Голос!
– Э…? – удивился мой пёс.
– По-собачьи!
– А-а, тогда гав-гав! – старательно пролаялся поросёнок.
Царь Пётр был в полном восторге:
– Велю сей же час доставить ко мне в палатку и солдата и свинью! Позабавили, черти!
В целом да. Спасибо, мы старались, но в плане чертей нет уж, увольте, мы не они. Не надо всё валить в одну кучу. Двое молодых солдат уважительно подмигнули мне, указывая пальцем на простую крестьянскую телегу в конце всей кавалькады. Я цапнул Гесса за ошейник, и мы с ним развалились на свежем сене, совершенно не задумываясь о том, куда и зачем нас везут.
