Доберман мигом примчался, стройный и неуклюжий, как лось.
– Тебе от задание особое будет, ты Федора сбереги.
Мой пёс сделал бравый вид, что ничего не понимает, но готов на всё.
– Да знаю, знаю я, собачий от сын, что ты говорить-то умеешь. Что ж от, я сам дурак слепой, глухой от, без фантазии? Слыхал уж не раз, как вы с Федькой-то болтаете, но секрет ваш храню.
– Ругаться не будете? – осторожно уточнил Гесс, прижав острые ушки.
– Дитё ты и есть. – Батюшка ласково погладил его по голове. – Тварь от божия неразумная, за что ж на тебя сердиться-то?
…В общем, вроде бы всё как-то устаканивалось. Хотя пара вопросов теперь появилась и у меня. Пока Даша по-быстрому устанавливала у нас во дворе четыре портативные видеокамеры с мощными аккумуляторами, я остановил отца Пафнутия в сенях:
– Отче, вы ведь не всё сказали. Вы давно знаете, что он не обычный пёс и уж никак не «тварь божия». Скорее прямо наоборот. Именно поэтому вы сделали для него такой ошейник? Серебро, кресты, иконки, тиснение молитв на коже. Ему нельзя его снимать.
– Чего ты от меня-то хочешь, паря?
– Правды.
Вместо ответа он осенил меня крестным знамением, трое-кратно расцеловал по-отечески, потом улыбнулся в усы и молча вышел из дому. Да Диоген мне в бочку, а чего я, собственно, от него ждал? Каких особенных признаний или объяснений? В груди всё кипело и клокотало, мозг взрывался от противоречий, но, наверное, самое разумное на тот момент было бы просто пойти и заняться своими прямыми обязанностями. Получил приказ? Исполняй. Что я и сделал.
Вскрыл схрон стрелкового оружия в предбаннике. Пулемёт отставил сразу, чертей он не берёт, Хана наверняка тоже, а вот если случайно зацепит ту же Якутянку, но это «не есть зер гут!». Значит, только пистолеты и ружья. Есть три «калаша», ладно, один можно взять для отца Пафнутия. Он военный человек, привычен управляться с таким оружием. Автомат Калашникова уникален во всех смыслах. Простой и надёжный, как палка, «откусывай» себе по два патрона в цель, и он не уступит ни по одному пункту разрекламированной америкосовской штурмовой винтовке AR-10.
Потом я выбрал тульскую охотничью двустволку с мягким спуском для Дарьи, взяв под это дело коробку с патронами, набитыми серебряной дробью. Анчутке… не знаю что, он вообще-то пока никак не выражал желания сражаться с нами плечом к плечу.
– Амиго, можно мне «ТТ»? Сорок четвёртого года, фронтовик, маленький магазин, но зато убойная сила – о мама-а миа, коза ностра!
– Уверен?
– Ноу комментс, – искренне ухмыльнулся кудрявый бес, занося в баньку первую охапку дров. – Короче, они же меня по-любому грохнут. Умереть героем – пуркуа па?
– Выбирай. – Я достал из ящика два «ТТ».
– Беру оба, добрже, пан офицер?
Я кивнул, осторожно передавая ему четыре обоймы с серебряными пулями. Так, теперь можно подумать и о себе. Судя по тому, с каким пылом все тут (и наши и не наши) готовятся к масштабному смертоубийству, долгого боя не будет. Семь пуль, полный барабан старенького нагана. Если не хватит, возьму перо чёрного ангела в зубы и порешу-попишу-покоцаю всех в рукопашной. Нормальное дело, не в первый раз, в конце концов. Об этом стоило задуматься.
Я и раньше уже не раз ловил себя на весьма специфическом отношении к необратимости смерти, но сейчас эта грань блуждала где-то между философией и пофигизмом. Впервые, как помнится, это произошло в Чечне, когда наш отряд зажали в ущелье, выбраться не надеялся никто, все честно понимали, что будет дальше. Понимали и спокойно выполняли свой долг. Появившиеся «вертушки» в небе были сравни чуду явления ангелов Господних…
Так вот почему же мне ни капельки не страшно сейчас? Я типа жутко храбрый, отбитый на всю голову, обожравшийся галлюциногенными грибами, бессмертный герой Муркока? Я сплошь из себя истинно верующий, богатырь вся Руси, монах Пересвет? Я чёрный гот, призывающий смерть, мечтающий уснуть в могиле, на которую никогда не упадёт слезинка бледной красавицы?
Ох, задница Вольтерова, да если б я только сам знал, но ощущение абсолютной непричастности к тому, что нам начертали неведомые кукловоды, было упоительно наглым! Я не умру. А вы там думайте, что хотите. Мне оно больше неинтересно. Сейчас в моей жизни наконец-то появился смысл.
Я никого вам не отдам! Ни Марту, ни отца Пафнутия, ни Гесса, ни седую Дашку Фруктовую, ни даже нашего безрогого беса Анчутку. Сначала вам придётся убить меня, а это фигушки-и…
Пока банька топилась, я вернулся в дом, перенеся с собой весь отобранный арсенал. К возвращению дедушки с внучкой мы были в полной боеготовности. И хотя логика подсказывала мне, что подобные дела решаются не количеством или качеством огневой мощи, но тем не менее с пистолетом оно всегда спокойней. К тому же мне вдруг вспомнилось, что на самом-то деле у меня есть ещё один козырь в рукаве. То, о чём не знает даже мой наставник, а беззаботный доберман давно забыл. Всего три слова. Но не сейчас.
– От в баню-то чтоб пошли все!
Это даже не предложение или просьба, это приказ, не подлежащий обсуждению. Первой отправилась седая Даша, когда она уже отдыхала в предбаннике с чаем и пряниками, вторым эшелоном вошли мы с Анчуткой. Я ещё удивился, что безрогий бес так чувствителен к пару, его разморило в какие-то две-три минуты, словно он и не в пекле родился.
Отпаивали холодной водой за столом в том же предбаннике. Последними шли Гесс и отец Пафнутий. Пробыли в парилке недолго, но зато и вышли вместе, распаренные, горячие, уверенные в себе. Хорошо, когда никому не нужно больше ничего скрывать. Теперь мы все могли говорить обо всём откровенно, ну, более-менее, конечно…
– Дедуль, у нас есть план?
– Есть ли у нас план, мистер Фикс?! – не сдержался я, но девочка не поняла юмора. Да, каюсь, она не обязана смотреть мультфильмы моего детства.
– Действуем от по ситуации, внученька. Ты-то, главное дело, от запись веди! Мало ли как, вдруг начальство-то потребует? А у тебя от всё и готово, лепота!
– Это что-то из фильмов Рязанова вроде?
Я с большим трудом удержался от критики подрастающего поколения. Во-первых, ничего конструктивного в этом нет, во-вторых, всё равно ничего ты этим не изменишь, в-третьих, толку-то их критиковать, если они по-любому предпочитают современные игрушки в Интернете чтению книг или просмотру классики. Давайте мы назовём это естественным отбором, успокоимся и тут же забудем, как страшный сон…
В общем, как я и ожидал, но не хотел верить, никакого вразумительного плана у нашего просветлённого батюшки не было. Пока не ясна локация местности, расстановка силовых фигур, условия, место, артиллерия, танки, пехота, которой не жаль и пожертвовать, – гадать, что тут будет, абсолютно бессмысленно.
Хотя, с другой стороны, какая такая уж особая локация в расположении объектов недвижимости у нас во дворе? Дом, баня, сарай с дровами, поленница, забор, всё. С двух сторон соседи, с третьей выход на улицу, с четвёртой снежная целина и лес чернеет на горизонте. Мы все дружно баррикадируемся в доме. Если придётся стрелять, то с крыльца или из окон, тоже не слишком сложно.
