– У меня новости. И они тебе не понравятся. Ну, я тут слетал в оранжерею… Садовник уже разузнал насчет библиотечных книг. Выкладывать?
Настроение резко испортилось. Судя по его кислому лицу…
Я стиснула расческу.
– Блэкфич?
Он молча кивнул. Расческа выпала из ослабевших пальцев и с глухим стуком упала на кровать. Ожидаемо, но как же противно!
– Передай Грегори, ладно? – вдруг засобирался Барт и сделал ручкой. – Я побежал.
И тут же исчез, подлец!..
Я почти управилась с нехитрым завтраком – все те же колбаски, сыр, печенье, кофе и поджаренный хлеб – когда на пороге кухни возник босой и взъерошенный Грегори.
– Доброе утро. – Я одарила его мимолетной улыбкой и отвернулась, пряча смущение. – Что хочешь на завтрак?
Как будто есть особый выбор. Почему-то в его присутствии я начинала говорить и, что хуже, делать глупости.
Я раскладывала по тарелкам колбаски и чуть не подпрыгнула, когда сзади на талии сомкнулись горячие руки.
– А можно – тебя? – шепнул Грегори, дразняще покусывая мою шею. – Надеюсь, мне это не приснилось?
В голосе его слышались хрипотца и тщательно скрываемое напряжение. Мне вдруг стало легко. Он же боится! Боится, что оттолкну. Что сделаю вид, будто ничего не было.
И я не удержалась. Извернулась, поворачиваясь к нему лицом, и сбросила со своей груди его шаловливые руки.
– Сэр! Вы ведете себя недопустимо!
Лицо Грегори дрогнуло и застыло. Он криво улыбнулся.
– Влепишь мне пощечину?
«А ведь он всерьез…» – мелькнуло в голове.
Я сурово нахмурила брови, подалась вперед и прошептала:
– Как вы можете распутничать на глазах у ребенка?!
– Ребенка? – опешил Грегори.
Стараясь не рассмеяться, я подбородком указала на шелестящий листочками мирт.
– Вдруг он плохому научится? Так что держите себя в руках, сэр. До спальни или хотя бы… кабинета.
Последнее слово я выдавила с трудом, потому что он вдруг стиснул меня и принялся целовать.
– Тебя стоило бы отшлепать, – выдохнул он, оторвавшись от моих губ. – Но вместо этого…
Грегори поднял меня и усадил на кухонный стол. Вновь поцеловал так, что протесты умерли в зародыше. И наплевать, кто там нас может увидеть… ох!
– Ну что, – шепнул он, хрипло дыша, и прислонился лбом к моему лбу. – В кровати отметились, давай теперь тут? Мирт я сейчас вынесу в сад… Да не дергайся ты так, я пошутил!
Только я успела облегченно перевести дух, как он хмыкнул и добавил:
– Мало ли в доме мебели! А Блэкмор твой – идиот, я же говорил.
Тут мне даже возразить было нечего.
В смущении я попыталась увильнуть от неловкой темы:
– Завтрак остыл.
Тарелки уцелели, хоть и были сдвинуты к самому краю стола. Грегори хмыкнул, но послушно уселся и наложил себе порцию побольше. У меня тоже обнаружился зверский аппетит, поэтому некоторое время мы мирно завтракали.
– Совсем забыла! – спохватилась я, занеся вилку над последним ломтиком. – Барт просил передать, что книги в университетской библиотеке взяты на имя лорда Блэкфича.
Грегори кивнул – известие не стало для него неожиданностью – и бессовестно утащил кусочек с моей тарелки.
– Так вкуснее, – невозмутимо ответил он, даже не подавившись под моим негодующим взглядом. – Ладно, ладно! Не смотри так, я невкусный.
– Разве? – ляпнула я и жарко покраснела.
Грегори расхохотался.
– Кажется, я окончательно тебя испортил, леди Блэкмор!
Я насупилась. Мог бы и не напоминать!
– Ты выяснил что-нибудь новое? Моя записка сработала?
Вечером нам было не до разговоров о делах, а теперь меня все сильнее грызло любопытство.
– Угу. – Он сделал большой глоток кофе. – Идея сработала. Наша птичка так испугалась обвинения в соучастии в убийстве, что надумала сбежать. А мы с Чарльзом ее сцапали!
– Как ты вообще до этого додумался? – восхищенно спросила я, отщипывая кусочек сыра. У меня имелись на этот счет кое-какие догадки, но мужчин, как известно, нужно хвалить.
– Я умный, – без ложной скромности заявил Грегори и фыркнул. – Эмма, переигрываешь. Ты ведь и сама об этом подумала, так?
– Да, – созналась я со вздохом. И если бы не отвлекалась на романтические переживания, могла бы додуматься до еще чего-нибудь путного. – Если ты догадался правильно, девушки были незаконнорожденными дочерями темных магов. По приютам они не проходили, это мы проверили сразу. Выходит, кто-то должен был пристраивать их в семьи…
Женщины притворялись беременными – ничего сложного, достаточно носить подушку под платьем и немного посидеть дома якобы из-за плохого самочувствия на последних сроках. Потом женщина запиралась в спальне с опытной повитухой, и через некоторое время в доме появлялся ребенок. Как говорится, следите за руками.
– Обычно подобными вещами занимаются свахи, – закончил Грегори, хрустнув пальцами. – В нашем городишке такие дела обстряпывала небезызвестная тебе миссис Кавендиш.
– Поэтому она тогда так испугалась, – невесело улыбнулась я. – Скандал из-за ребенка лорда Блэкмора мог бы вытащить наружу все ее предыдущие дела.
– И она предпочла сдать тебя Блэкмору, – кивнул Грегори. – Она вообще грязными делишками не брезговала, эта миссис Кавендиш. Скользкая дамочка, очень скользкая. Может, твоих угроз обратиться в полицию она бы и не испугалась, зато с газетчиками и родственниками убитых связываться не захотела. К тому же после такого скандала бизнесу все равно был бы каюк.
Я кивнула. Это нетрудно было понять из «моей» записки, написанной под диктовку Грегори.
Он продолжил объяснять, уплетая между делом печенье и запивая его добрым литром кофе.
– Сваха скрупулезно вела записи, так что охотно пошла навстречу щедрому покупателю, которому понадобился списочек потенциальных детей магов. Догадываешься кому?
– Лорду Блэкфичу? – устало предположила я.
– Не-а. – Он насладился моим удивлением. – Некоему Болджерсу Ньюмену… Аспиранту Блэкфича. Джош, кстати, в том списке тоже был, хотя Блэкфича больше интересовали девушки.
– Значит, все-таки лорд и леди Блэкфич… – убито пробормотала я.
Хотя бы не Ричард! Быть может, Грегори и прав, что мне лучше быть вдовой убийцы, чем его жертвой. Но я бы предпочла, чтобы убийства не имели отношения ни ко мне, ни к моему пока еще мужу. Как-никак он отец моего ребенка!
– Увы. – Грегори развел руками, позабыв, что в одной из них чашка, и с руганью отер с лица брызги кофе. – Все сходится. Только доказательства, сама понимаешь, косвенные. С такими в суд не пойдешь. И что с этим делать, – он тяжко вздохнул, – ума не приложу.
