Я на мгновение оторопела. Затем покосилась на Осси, что-то втолковывающего своей Аннабель. Приглашение на них явно не распространялось, а Дэнни еще в самом начале откололся от нашей группы и куда-то пропал.
Леди никуда не пойдет вдвоем с мужчиной, который не приходится ей отцом, братом, мужем или, на худой конец, женихом. И это предложение – о, безукоризненное по форме – по сути было… нет, не оскорбительным, но неприличным точно. Что же делать?
Фердинанд Блэкберри был ответом на мои молитвы, единственным моим шансом спастись самой и спасти моего ребенка. В ушах эхом прозвучали мои же недавние слова: «Какая же из меня леди?» Сегодня я не леди Эмма Блэкмор, а обычная девушка по имени Эмили. Девушка, попавшая в неприятности.
– Лорд Блэкберри…
– Дин, – поправил он с усмешкой. – Согласитесь, Эмили, нам с вами есть что обсудить.
Для постороннего наблюдателя наш разговор, должно быть, показался бы не выходящим за рамки приличий. Но сколь многое скрывалось за обтекаемыми фразами!
Я медлила. Фердинанд предложил мне нечто скандальное, но в сравнении с грядущим разводом некоторые вольности не стоят даже упоминания. Тем более что нам придется хотя бы изображать, кхм, близкое знакомство.
Вот только интуиция подсказывала мне, что притворством дело не ограничится. Лорд Блэкберри так на меня смотрел, что обмануться относительно его намерений было невозможно… И что с того?
Я возблагодарила маску, скрывшую мои горящие щеки.
– Дин, – повторила я послушно и взмолилась: – Давайте сначала немного пройдемся, поговорим! Я… мне трудно… вот так.
Слова застревали в горле, как рыбные кости.
Фердинанд взял меня за руку и осторожно сжал.
– Ни слова больше. Конечно, мы поступим так, как вы хотите. Но вы ведь понимаете…
Он не договорил, лишь одарил меня выразительным взглядом. Вопросов он не задавал, по-видимому, вполне удовлетворенный объяснениями, данными ему заранее братом и Дэнни. В глубине души я была благодарна, что меня избавили хотя бы от этого.
– Понимаю, – согласилась я сдавленно.
Теперь, когда я зашла уже так далеко и должна перейти от слов к делу, вдруг отчаянно захотелось пойти на попятный. Увы, отступать мне было некуда. Оставалось лишь прояснить кое-что до того, как путь обратно окажется отрезан.
Я опустила свободную кисть в прохладную воду фонтана и спросила напрямик:
– Зачем вам это?
В глазах его мелькнул и пропал огонек.
– За вычетом того, что вы – весьма привлекательная леди?
Не найдя слов для ответа, я молча кивнула.
Он пожал плечами, рассеянно поглаживая мои пальцы. Его собственные, ловкие и гибкие, явно не привыкли держать ничего тяжелее ручки. Впрочем, магу иное ни к чему.
– Я не прочь сыграть шутку со стариной Ричардом, – признался он с кривой улыбкой.
Интересно, мой дорогой муж у всех своих знакомых возбуждает столь деятельное желание натянуть ему нос или только у некоторых?
Дин помолчал и добавил, понизив голос и глядя на меня со значением:
– Надеюсь, вы отдаете себе отчет, что я, как государственный служащий, не смогу лгать под присягой?
Мой идеальный план рассыпался на глазах, словно карточный домик.
– Как же тогда?.. – начала я и прикусила язык.
Кое в чем Фердинанд был прав. Такие вещи немыслимо обсуждать в толпе!
Он понял, снисходительно усмехнулся:
– Мне не посмеют задавать лишних вопросов, кузен Арчибальд, королевский адвокат, об этом позаботится. Я уже обсудил с ним это, и Арчи вполне убежден, что дело ограничится выяснением, были ли мы с вами…
Фердинанд поморщился и повторил настойчиво:
– Эмили, здесь неподходящее место для таких разговоров. Позвольте мне все же поговорить с вами наедине!
Что же, цена озвучена, и едва ли имеет смысл торговаться.
Спас – или помешал? – тихий мелодичный звон. Белая вспышка, и на подставленную ладонь Фердинанда упал листок бумаги. Мужчина быстро развернул его, пробежал глазами строчки и поморщился.
– Простите, срочное дело. Я вынужден откланяться. Закончим разговор в следующий раз.
– Конечно, – ответила я рассеянно, испытывая одновременно досаду и облегчение.
Касание губ к моей ладони. Несколько тихих слов на ухо брату. Короткий поклон. И мне осталось лишь проводить его взглядом.
Тут я заметила в отдалении Дэнни, уже едва стоящего на ногах. На него наседали двое: толстяк в твидовом пиджаке, который трещал на его обильных телесах, и тщедушный юноша с мелкими чертами и острым носом.
Дэнни что-то сказал, надменно вскинув голову, толстяк схватил его за грудки и приподнял над землей. Дэнни слабо трепыхался в его крепких руках и, кажется, гневно кричал. Короткий приказ толстяка, и юноша, кивнув, принялся шарить по карманам Дэнни.
Прохожие ускоряли шаги, опасливо поглядывали на странную троицу, и никто не спешил вступиться за жертву. Что же делать? Я не могу просто смотреть, как его грабят! Взывать к совести грабителей? Не настолько я наивна. Пришлось звать на помощь.
Сломя голову я кинулась к Освальду, который о чем-то тихо спорил с Аннабель, и дернула его за рукав.
– Что?.. – начал он раздраженно, увидел мои перепуганные глаза и осекся.
– Там Дэнни бьют. – Я подбородком указала направление.
Он проследил за моим взглядом и тихо выругался.
Аннабель схватила его за плечо:
– Осси, подожди! Нам нужно договорить!
– Не сейчас, Бель. – Он чуть заметно поморщился, косясь на размахивающего руками Дэнни.
– Это срочно! – настаивала она.
Я случайно поймала ее взгляд и поразилась, сколько отчаяния было в ее глазах.
В этот момент Дэнни нечаянно заехал проходящему мимо громиле рукой по лицу. Тот взревел и занес над ним внушительный кулак. Ох, вряд ли Дэнни сумеет отбиться в таком состоянии! Осси ринулся на помощь, ловко расталкивая толпу и колдуя на ходу.
Аннабель дернулась было следом и тут же бессильно опустила руку. Бледно улыбнулась.
– Веселого праздника вам, леди.
Она отвернулась, чтобы уйти, но я никак не могла отпустить ее в таком состоянии. Что, если о ней некому позаботиться?
– Аннабель, постойте! – позвала я. – У вас что-то случилось? Вам есть к кому обратиться? Я могу чем-то помочь?
Она покачала головой, глядя на меня с печалью и насмешкой.
– Храбрая маленькая мышка. Вы ведь сами ищете помощи, но готовы броситься спасать других!
И рассмеялась горько. Вдруг стало заметно, что она куда старше, чем казалось, у ее глаз и губ обозначились тонкие морщинки. Мне стало ее жаль. Увядающая сирень – что может быть печальнее?
