– Эмили, – садовник похлопал меня по плечу, – хватит уже. Ляг, поспи.
Он по-прежнему звал меня выдуманным именем, и от этого тоже было легче. Как будто не было никакой леди Эммы Блэкмор, лишь фантом, страшный сон.
Я передернула плечами. Спать? Мне до сих пор в каждом шорохе мерещатся шаги мужа!
Мистер Вуд смотрел так участливо, что я созналась:
– Вряд ли я теперь усну.
– Ерунда. Сейчас чайку выпьем и тебя отпустит. С пирожками, а?
Он подмигнул мне, и я выдавила улыбку. Какие уж тут пирожки!..
Мистер Вуд усадил меня в углу, шикнув, когда я попыталась помочь накрыть на стол.
– Сиди уж, болезная.
Но как-то так он это сказал, что я не обиделась. Только кивком поблагодарила за тарелку с горкой поджаристых пирожков и пригубила чай с чабрецом.
Вкусно пахло вареньем, сдобой и травами. Уютно мурлыкал кот на коленях, напряжение понемногу отпускало. И все же притвориться, что ничего не случилось, я не могла.
– Мистер Вуд, – начала я, когда были выпиты последние капли чая, а от выпечки остались только крошки. – Я очень благодарна вам за помощь, но… у вас могут быть неприятности из-за меня, а я этого не хочу.
Садовник фыркнул в чашку и отставил ее от греха подальше.
– Эмили, не ерунди. Пусть только сунется этот твой лордик! Уж я ему!
Он выразительно потряс в воздухе мозолистым кулаком, и у меня на глаза навернулись слезы.
– Вы не понимаете! Он лорд, маг…
– А я – простой садовник? – Мистер Вуд усмехнулся в усы. – Не трусь, Эмили. И не таких бивали.
Столько в его голосе было спокойной уверенности, что я немного приободрилась.
– Спасибо, – тихо выдохнула я, импульсивно схватила его за руку и сжала. – Спасибо…
– Ну будет. – Он погладил меня по голове, как маленькую, и поднялся. – Иди-ка ты спать, а мне пора. Студентов еще надо погонять, у пятого курса через час семинар по сбору лекарственных трав.
– Эй! – в углу соткался Барт с вытаращенными глазами. – Что это с твоим миртом?
У меня не было сил объяснять.
– Потом расскажу, – отмахнулся садовник и за локоток отвел меня в комнату.
Не раздеваясь, я устало опустилась на постель, смежила веки… Издали донесся тихий голос мистера Вуда, потом матрац прогнулся и к боку прижалось что-то мягкое и пушистое.
– Мрр? – поинтересовался кот, ткнувшись лбом в мой подбородок.
Я провела рукой по теплому меху, обняла и скорее почувствовала, чем услышала глубокое низкое урчание…
Проснулась я от настойчивого стука в дверь и громкого:
– Леди Блэкмор! Откройте, леди!
Верней меня могло разбудить разве что ведро ледяной воды на голову. «Леди Блэкмор»?!
Я ссадила на пол недовольного кота и, прежде чем открыть дверь, наскоро привела себя в порядок. Если меня чему и научили в пансионе, так это всегда выглядеть достойно.
– Леди, – с почтительным поклоном произнес джентльмен в золотом пенсне и черном костюме, подобающем разве что гробовщику. – Я – секретарь ректора сего учебного заведения. Мистер Олдкасл просил вас почтить его визитом. Извольте проследовать за мной.
Мистер Олдкасл? Ректор? Дурное предчувствие превратилось в твердую уверенность: меня ждут неприятности. И не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, с какой стороны. «Леди Блэкмор», и этим все сказано…
Кабинет ректора выходил на запад. За огромным, во всю стену, окном неторопливо и величественно садилось солнце. Небосвод, залитый фиолетовыми, алыми и золотыми всполохами, был настолько красив, что я напрочь забыла, зачем пришла. И лишь после негромкого «кхе-кхе» заметила людей.
Раскрасневшийся лорд Блэкфич нервно крутил в руках стакан и не поднимал на меня глаз. Второй джентльмен, худой настолько, что мог бы служить анатомическим пособием, расхаживал взад-вперед по толстому ковру.
– Леди Блэкмор, прошу, присаживайтесь. – Худой указал мне на кресло, стоящее чуть поодаль, напротив лорда Блэкфича. – Мы с вами незнакомы, но сейчас не до церемоний, поэтому представлюсь сам. Профессор Олдкасл, ректор университета.
– Очень приятно, – натянуто улыбнулась я и подала ему руку.
Он осторожно, словно боясь обжечься, сжал мои пальцы и тут же отпустил.
– Леди Блэкмор, прежде всего, позвольте заверить вас в моем глубочайшем почтении… – начал он издалека, и я не утерпела:
– Мистер Олдкасл, прошу вас, обойдемся без формальностей. Переходите ближе к делу.
Это было невежливо. Очень невежливо, но у меня не осталось сил на расшаркивания. Ощущение грядущей катастрофы все усиливалось.
Джентльмены переглянулись, лорд Блэкфич пожал плечами и проворчал что-то невнятное.
– Что же. – Ректор сложил руки перед собой. – Тогда не стану ходить вокруг да около. Леди, ко мне обратился ваш супруг, который очень просил, кхм, поспособствовать вашему примирению.
Я до боли сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони.
– Каким образом? – словно со стороны услышала я свой голос.
Оставалась робкая надежда, что дело обойдется увещеваниями. Мистер Олдкасл не оставил от нее камня на камне.
– Я вынужден вас уволить.
Должно быть, я изменилась в лице, потому что ректор подался вперед, очевидно намереваясь подхватить меня, если я лишусь чувств. В его холодных глазах даже мелькнуло что-то человеческое. Тем не менее продолжил он твердо:
– Леди Блэкмор, вы же понимаете, что не можете работать без согласия супруга. Вы устроились к нам обманом, назвавшись чужим именем.
Лорд Блэкфич вздрогнул, его щеки и шея густо покраснели, и он сделал большой глоток. Его наверняка ждет разнос. Это ведь он меня привел и навлек тем самым на университет неприятности.
На сочувствие у меня не осталось душевных сил. Меня выставляли на улицу, и спорить, очевидно, бесполезно.
– Когда? – выговорила я, с трудом шевеля онемевшими губами. – Когда я должна буду уйти?
– Боюсь, немедленно.
Это был удар.
– Джордж, ты не можешь! – запротестовал лорд Блэкфич. – Выгнать девушку на улицу на ночь глядя!
– Приюти ее, раз считаешь нужным, – отрезал ректор, хмурясь. – Вам, леди, лучше бы вернуться к мужу. Лорд Блэкмор настолько благороден, что готов закрыть глаза на ваши причуды и, прямо скажем, не слишком приличное поведение. Не сверкай глазами, Родерик. Ты только представь, какой скандал будет, если Блэкмор пойдет в суд! Мы укрываем у себя его неверную жену! Это же до столицы дойдет.
– Я не!.. – начала я возмущенно и осеклась.
Вряд ли я сумею доказать, что не изменяла Ричарду. К тому же лучше быть неверной женой, но живой, чем верной, но мертвой.
