Книга Мальчики да девочки, страница 40. Автор книги Елена Колина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мальчики да девочки»

Cтраница 40

И тут вдруг такое происходит – сын раввина становится меламедом! Надо сказать, что у раввина было много детей, не только Маркус, но все они были девочки, и он любил всех своих девочек, но у него был один главный ребенок – Маркус.

И все было в семье раввина, все, что положено, когда сын идет против воли отца: обида, горестное непонимание, возмущение – что скажут люди, упреки – позор семьи, плевок в лицо родителям, мы все для тебя, а ты... Сын раввина – меламед? Это же уму непостижимо!..

Маркус собирал детей по домам, и до позднего вечера, чуть ли не по десять часов в день орава детей кричала и бесновалась в тех же комнатах, где живет его семья. А поздно вечером он разводил детей по домам, наученных, накормленных и набегавшихся. И все это, заметим, за гроши... Зачем?! До разрыва дело не дошло, все ограничилось семейными бурями, но – зачем?! Ради чего Маркус, человек из семьи богатой и ученой, выбрал жизнь в постоянном окружении орущих детей?.. Ради чего стал «позором семьи»?

Но Маркус жил сам как хотел, и никакой «позор семьи» был ему не указ. Маркус, отец Ильи, был человек идеи. А идея его была очень благородная: меламед, считал он, самый нужный человек, самый главный, ведь именно он формирует религиозное мировосприятие детей, именно на него возложена миссия сохранить еврейскую традицию, а значит, сохранить народ. Таков был Маркус – делал, что считал нужным. Подумаешь, непрестижное занятие – он считает, что это так, и все. Отец Ильи был необычным меламедом, и в его хедере было то, чего не было больше нигде, – он обучал детей не только основам религиозного поведения, а еще и письму, математике и языкам, русскому, немецкому и французскому.

Несмотря на меламедство, семья Белоцерковских была и богатой, и ученой, – ведь и бабкино богатство никуда не делось, и ученость была, и хедер Маркуса стал лучшим в городе, и это смягчило ситуацию, все равно они были ихес. Но семья Белоцерковских гордилась не ихес, не ученостью, не состоятельностью, не раввинской кафедрой, не двухэтажным домом, не знаменитым в городе хедером, а своим Элией, Эли, Элишей – сыном меламеда и внуком раввина.

Надо сказать, что у Маркуса была еще дочка Фаина – жена его, мать Элиши и Фаины, рано умерла, поэтому у него было всего двое детей. Но Фаина была девочка. Он очень любил свою девочку, но главным для него был другой ребенок – Элиша.

Судьба Элии Белоцерковского была предначертана: съесть свою долю меда и сладостей, которыми его отец в хедере угощал детей, чтобы показать, как сладко учение Торы, продолжить религиозное образование в следующей по возрасту школе – иешиве, и так пройти положенный ему путь, чтобы усидчивостью, смирением и скромностью прослыть в Белой Церкви превосходным молодым человеком, составить выгодную партию и стать раввином, как дед, – желательно, или лучшим в городе учителем, как отец, – хотя бы.

А вышло все не так.

Элиша был общий любимчик, нравился всем. Так казалось отцу, но это была неправда. Элиша очень нравился своим родителям, а остальным – в меру, им больше нравились их собственные дети. Сынок учителя был славный ребенок, но не он один в хедере был улыбчивым, благонравным, обаятельно непослушным.

Элиша был очень красивый. Так казалось его отцу, но и это была неправда. Илюша был не очень красивый, а просто красивый – невысокий, но ладный, румяный, с глазами-маслинами и резко очерченными губами, как у амура, но не он один в Белой Церкви был похож на еврейского амура.

Элиша был необычайных способностей. А вот это была правда. Дети, а за ними и взрослые называли Элишу «мозг на ножках», и звучало это приблизительно как «супермозг» – иронично, но уважительно.

В хедере всегда стоял гул – такое глухое бу-у-у-у-у... Это не была школа в обычном понимании – когда дети тихо сидят за партами, а учитель у доски пишет «2 + 2 = 4», это было обучение, основанное на повторении, на заучивании Торы, вот они и бубнили, распевали, приговаривали... Дети разного возраста занимались вместе, одни еще учились читать, другие уже изучали отрывки Торы, громко повторяя их вслух с речитативной мелодией на разные голоса.

И вдруг оказалось, что четырехлетний малыш Элиша, который болтался среди ребят, подсаживаясь то к одному, то к другому, ах какой умница, уже умеет читать лучше старших учеников, считает, как счеты, и – удивительно, невообразимо, но – бойко болтает по-русски, по-французски и по-немецки. Ну не вундеркинд ли? Настоящий свой вундеркинд из Белой Церкви!

Маркус был человек резких решений. С той же решительностью, с которой он отказался от предназначенного ему семьей пути, он выбрал для сына другую судьбу. Захотел, чтобы его сын получил не религиозное, а светское образование. Опять гремели бури: дед-раввин опять чуть ли не проклял своего сына. И люди сказали – что за человек этот Маркус, то его в одну крайность кидает, то в другую, и кончится это плохо, вот увидите, так и будет... В общем, все это было странно и даже как-то неприлично для меламеда, но – вот так.

Маркус, человек идеи, объявил себя приверженцем Хаскалы. Российским евреям не разрешалось селиться в крупных городах, жить вне черты оседлости имели право только евреи с университетским образованием и купцы первой гильдии. Но что же делать всем остальным, запертым в черте оседлости, как в тюрьме? Угнетенные евреи черты оседлости должны получить образование, чтобы обеспечить себе и своим семьям лучшую, не такую, как у их предков, бесправную жизнь – это и была идея Хаскалы, движения за просвещение евреев, предполагавшего соединить знание Торы и Талмуда с европейским образованием.

«Тора и образованность, вера и мудрость не противоречат друг другу, чем больше светских познаний у человека, тем глубже его вера», – объяснял Маркус свое решение отправить сына в гимназию, а затем в университет. Было ли это истинным его убеждением или ложью, а на самом деле он просто был влюблен в своего ребенка, заворожен его талантом, – неизвестно. Но мы ведь никогда не знаем, идеи услужливо подстраиваются под нас сами или мы их подстраиваем под себя. Во всяком случае у Маркуса для каждого желания находилась готовая идея – и сын его Элия унаследовал эту черту, и затем сын Элии Леничка.

Итак, пусть мальчик получит образование – к примеру, в Германии. Пусть Элиша станет адвокатом или врачом, лучше адвокатом. Сможет жить, где захочет, – в Петербурге, в Москве, в Киеве...


– Но я вернусь домой, в Белую Церковь? – спрашивал Элиша.

– Ты сможешь жить, где захочешь, – отвечал Маркус. Необязательно жить в Петербурге, или в Москве, или в Киеве, но важно знать, что его сын может там жить – где захочет.

– А ты, тателе?

– А я нет.

– А я без тебя не захочу, – сказал Элиша. Элиша был мягкий, нежный, плюшевый мальчик и больше всего на свете любил своего тателе.


По окончании гимназии Элиша с отцом были все так же близки, и только один секрет был у Элиши от отца – он не только не испытывал к религии интереса, но был уже вполне склонен к тому, чтобы стать атеистом. И неистово любил русскую литературу, весь его душевный мир был соткан из Пушкина, Толстого, Лескова...

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация