— Ну, Оскар. Сжалься! — протянула, изображая страдалицу.
— Нет, — отчеканил, даже не думая поддаваться на мои уговоры.
В итоге я всё же сдалась. Выудила из очередной не разобранной коробки белые босоножки на тонких десятисантиметровых шпильках, со скорбным видом натянула их на ноги и, застегнув ремешки на щиколотках, вернулась в коридор.
— Другое дело, — довольно заявил Ос, который сам сегодня выглядел очень даже прилично.
На нём были явно дизайнерские джинсы, сидящие на теле так, что я даже засмотрелась; привычные белые кеды, футболка им в тон, и пиджак — щегольский, тёмно-синий, с закатанными по локоть рукавами. А рядом мы с Оскаром смотрелись, как леди и хулиган, хотя в реальности всё было в точности наоборот.
— Идём? — спросил он, протягивая мне раскрытую ладонь. И я, не раздумывая, вложила в неё свою руку.
Но этот жест для нас значил куда больше, чем приглашение и ответ на него. Мы оба знали, чего хотим, а вся эта прогулка являлась лишь своеобразной игрой в соблюдение приличий. Сначала — свидание, потом — постель… а не наоборот.
— Идём, — ответила, ловя его тёплый, довольный взгляд. — Но учти, что коль ты сам настоял на такой моей обуви, придётся тебе носить меня на руках.
— Что ж, — пожал плечами Ос, опуская взгляд на мои ноги, — приму это наказание с честью… и огромным удовольствием.
Глава 6
«Когда-нибудь настанут холода,
И ты опять уедешь. И тогда
Тебе вослед рукой… и камнем вниз.
И сны сбылись, и косы расплелись»
(Юта — «Жили-были»)
В качестве места для прогулки мы с Оскаром выбрали набережную. Благо, её протяжённость позволяла гулять там много часов подряд. Мы же неспешно шагали по выложенным плитками дорожкам, рассматривали корабли, и просто беседовали обо всём подряд. Хотя Ос больше спрашивал, чем говорил. Интересовался местными достопримечательностями, историей города, а я с радостью рассказывала ему всё, что знала, щедро приправляя рассказы какими-то забавными случаями, связанными с тем или иным местом.
Вообще, со мной постоянно происходило что-то весёлое или забавное. А может, дело было в том, что я просто умела это увидеть. В ситуациях, где другие бы расстроились, я всегда старалась найти что-то позитивное или весёлое. Потому и смеялась чуть ли ни над всем подряд. Но больше всего ярких приколов в последнее время у меня было связано с родным любимым банком. Вот о нём я могла говорить бесконечно. А Оскар слушал, улыбался и удивлялся, не веря, что такое бывает на самом деле.
— А ещё хочешь случай смешной расскажу? — спросила, бодро шагая босиком рядом с Осом. Босоножки я давно сняла и теперь беззаботно топала голыми ступнями по набережной, неся свою обувь в руках.
— Меня уже пугают твои истории, — хмыкнул он. — Банкиры всегда казались мне серьёзными людьми, едва ли не лишёнными эмоций, а у вас там не банк, а цирк шапито.
— Хуже, — рассмеялась я. — Вот, к примеру, недавно, после очередной проверки нас заставили навести порядки в шкафах в подсобке. Представляешь, и мы, и сотрудники до нас долгие годы собирали ксерокопии договоров с клиентами в папочки в шкафах. Оригиналы сдавали в архив, а эти штуки оставляли себе… не пойми зачем. И вот недавно выяснилось, что, оказывается, делать этого было не нужно. А там ведь личные данные, имена клиентов, суммы… в общем, пришёл приказ всё это уничтожить. Шредера в нашем бедном офисе не имелось, рвать столько бумаги руками — долго и ненадёжно, вот мы и решили всё это сжечь. Благо, у некоторых из нас имелись частные дома, где на заднем дворе легко можно было организовать небольшой костёрчик.
— Интересно у вас всё устроено, — заметил Ос.
— Ещё как. Но прикол не в этом. В общем, два дня мы собирали эту важную макулатуру в большие черные мусорные мешки. Утрамбовывали, как могли, чтобы всё поместилось. А вечером, после закрытия банка, когда на город опустилась ночь… прохожие могли наблюдать картину, как странного вида девочки, одетые совсем не по форме, а кто во что, бодро выносят из банка мешки с чем-то тяжёлым и складывают в багажник машины. Косились на нас так, будто мы этот банк грабим. Я уж боялась, что найдётся среди этих зрителей кто-то бдительный и вызовет полицию. Вот тогда бы точно стало весело.
— Да, с полицией лучше не связываться, — хмыкнул Оскар. — Мы с Яриком как-то в камере два дня просидели. Поверь, ничего приятного или весёлого в этом нет.
— А за что? — удивилась, вообще сомневаясь, что такого, как Ос могли забрать в отделение. Да у него на лбу большими буквами написано «законопослушный гражданин».
— Глупости, — попытался отмахнуться он, но я с подобным раскладом была категорически не согласна.
— Говори, — потребовала строгим тоном. — Я тут тебе честно, искренне и без утайки выбалтываю страшные вещи, а ты вообще всё время молчишь. Давай, Ос, рассказывай. И вообще, теперь моя очередь задавать вопросы.
— Ладно, задавай, — милостиво позволил этот принц строительного пошиба.
Всё же иногда у Оскара промелькивали такие странные повадки, привычки, манеры, видя которые невольно хотелось возвести его на другую социальную ступень. Если бы в нашей стране водились аристократы, я бы могла назвать Оса с его манерностью как минимум герцогом.
— Итак, — начала, утягивая своего кавалера с набережной вниз по ступенькам, ведущим прямо к узкой линии галечного берега. — За что вас посадили в КПЗ?
Он тяжело вздохнул, чуть нахмурился, но всё же ответил.
— За подозрение в торговле наркотиками.
Всё же хорошо, что мы спустились к воде, подальше от людских глаз, потому что после его слов меня просто перекосило. Нет, я всякое могла предположить, но чтобы такое! Потому резко остановилась и уже не смогла спокойно промолчать.
— Расскажи, как так получилось? — проговорила сдавленным голосом. Что-что, а к наркоте у меня всегда было очень категоричное отношение.
Рядом очень удачно обнаружилась длинная доска, видимо, принесённая сюда каким-то заядлым любителем посидеть на бережку. На ней-то мы и расположились.
В опускающихся на город сумерках всё ярче разгорались огни кораблей, порта и окружающих бухту зданий. Ветра почти не было, над водой лениво кружили жирные чайки… а мы сидели почти у самой кромки берега и зачем-то держались за руки.
— Это неприятная история, Варь, — снова попытался отговориться Оскар.
— Если ты считаешь, что я не должна об этом знать, то не говори, — сжалилась, решая, что нет смысла на него давить. Кто он мне, в конце концов? Наёмный работник…
— Просто в ней нет ничего хорошего, ни единого позитивного момента. Уверена, что хочешь услышать? — Он на самом деле предупреждал, не желая портить вечер и расстраивать меня своим рассказом. Но взыгравшее любопытство уже не позволило бы мне отказаться.
