— Огарев — это не просто большие деньги, Варь. Это огромные капиталы. — Он покосился на притихшую Рину и продолжил куда уверенней. — У отца Оскара есть своя служба безопасности. Причём она привязана не к какому-то из его предприятий. Это не просто телохранители, это маленькая армия. Подумай, само их наличие говорит о том, что существует какая-то опасность. Причём, постоянная. Три года назад в новостях было сообщение о покушении на Сергея Огарева, которое почти увенчалось успехом. И то, я уверен, что подобных инцидентов случалось гораздо больше, просто далеко не всё придавалось огласке. А в конце весны сгорела любимая машина Оскара. Это не афишировалось в СМИ, но мне известно из достоверных источников.
— К чему ты всё это мне рассказываешь? — спросила, чувствуя, как в предательском страхе сжимается сердце. Но страшно мне было именно за Оса.
— Если ты будешь с ним, то тоже станешь мишенью, — рассудительным тоном ответил Тим. — Ты, Варь, хорошая девочка, а мир больших денег полон грязи. Я не хочу, чтобы он тебя сломал.
Эти слова звучали в моей голове весь вечер… и всю бессонную ночь. Они звенели, подобно колоколу, снова и снова заставляя думать, представлять… и волноваться.
Господи, да что же я вообще знала об Оскаре? Какой была его жизнь? Как вообще жилось сыну миллиардера? Ведь Тим прав: деньги — это не только достаток, привилегии и возможность позволить себе всё, что пожелаешь. Помимо всего прочего это ещё и враги, завистники, недоброжелатели, конкуренты. Это опасность… постоянная. Да что говорить, людей убивают и за какие-то пару тысяч, а там… миллиарды.
Может, это и странно, но несмотря ни на что Оскар не казался мне каким-то прожжённым мажором, не знающим, что такое реальная жизнь. Он ведь ремонт у меня в квартире сделал. Сам. Своими руками. Пусть это и было лишь условием пари, но Ос ведь справился. И я не слышала от него жалоб или недовольства. Напротив, он сам предложил мне помощь с переездом, да ещё и Ярика привлёк.
Он ел мой борщ… да и прочую еду, что я готовила. Он гулял со мной по городу, общался с моими подругами. И пусть водил меня в ресторан, но это ведь нормально для любого мужчины. Пусть купил в квартиру сплит систему, но и это сделал только из-за жуткой жары. Хотя сейчас, вспоминая некоторые его рассказы, некоторые моменты его поведения, я всё больше уверялась, что Оскар — далеко непростой парень. И быть может, мне на самом деле стоило передать кулон с курьером. Да, наверное, именно так и следовало поступить, но… я слишком хотела увидеть своего Оса. В последний раз.
* * *
Претворение своего коварного плана в жизнь я начала с раннего утра. Так как уснуть ночью всё равно не получилось, то и будильник оказался не нужен. На часах не было ещё и шести, когда Тим обнаружил меня, пьющей кофе на их кухне. Правда, комментировать моё странное поведение не стал. Вместо этого сообщил, что выезжаем через пятнадцать минут и попросил быть готовой.
Я была ему очень благодарна за то, что согласился довезти меня до нужного места. И пусть ехать нам пришлось на другой конец города, но Тимур не возмущался. Более того, всю дорогу он старался меня приободрить, даже уговаривал остаться хотя бы ещё на один день, посетить их концерт, который должен был состояться этим вечером. Но я всё равно отказалась. Не стоило лишний раз искушать судьбу… да и билет на поезд уже лежал в кармане сумки.
Душа пребывала в смятении. Несмотря на все мои усилия, нервное напряжение зашкаливало. Пальцы дрожали, а сердце стучало так, будто я не на переднем сидении автомобиля ехала, а бежала марафон. И по мере приближения к месту назначения мне становилось всё хуже.
Когда подъехали к высоким воротам элитного жилого комплекса, нас остановил охранник. Пришлось Тиму выходить из машины и объяснять тому, кто мы такие и зачем сюда едем. Вообще, его должны были предупредить о нашем визите, но местный привратник всё равно решил всё перепроверить. Даже затребовал у нас паспорта, чтобы свериться со своими записями о тех, кого жители этого места сегодня ждали в гости.
Когда же ворота открылись, а нам всё же позволили проехать, мне стало ещё страшнее. Покидая салон авто я и вовсе едва не расстелилась прямо на дорожке, потому что ноги отказывались слушаться.
Геннадий, которого Феликс и попросил провести меня мимо охраны самого дома и бдительного консьержа, уже ожидал у больших стеклянных дверей в подъезд. Этот парень оказался невысоким, худощавым, лет двадцати на вид. Он ёжился на утреннем холоде и выглядел помятым со сна. Вероятно, ему нечасто приходилось вставать в такую рань. Хотя… рассвет тут вообще случился для меня глубокой ночью. Да я вообще впервые видела, чтобы солнце вставало через три часа после полуночи. И это мне ещё повезло, что не застала белые ночи.
Гена окинул меня придирчивым, изучающим взглядом, почему-то долго смотрел на майку, на которой было большими буквами написано «Прорвёмся, опера!», и только после этого соизволил поздороваться.
— Ты точно не замышляешь ничего плохого? — спросил он, глядя на меня, как следователь на допросе.
Я поначалу не поняла его вопроса, но видя, что для парнишки это всё очень серьёзно, решила ответить максимально честно:
— Я просто отдам кое-что своему знакомому и уйду, — сказала, глядя ему в глаза. — У меня нет дурных намерений.
Но он, казалось, мне не верит. Хотя, тут я сама виновата: нужно было одеться поприличнее. Платье там нацепить, причёску сделать. Несмотря на то, что мне хотелось предстать перед Оскаром красивой, пришлось оставить это желание и привычно натянуть джинсы, кеды и футболку. Пусть лучше видит во мне пацанку, чем девушку. Пусть лишний раз разочаруется и даже не пытается меня остановить.
Мимо троих охранников с оружием мы прошли почти спокойно, если не считать, что я поначалу оцепенела, не в силах сделать и шага. Пришлось Гене хватать меня за руку и попросту тащить за собой. Уже в лифте он снова одарил меня недоверчивым взглядом и снова спросил, не собираюсь ли я сделать что-то плохое.
И тогда я всё же не выдержала и поинтересовалась, с чего такая нездоровая подозрительность.
— Да как тут иначе? — фыркнув, выдал он. — Вот, к примеру, в прошлом году ехал в лифте с одной красивой женщиной. Настоящей леди. Думал… мне б такую. А потом узнал, что в тот день она собственноручно выпустила пулю в лоб своего бывшего мужа. Пришла к нему в квартиру, постучала в дверь, а когда тот открыл… выстрелила.
Я сглотнула, мысленно посочувствовав всем жителям этого элитного дома. Нет, в других высотках тоже подобное могло случиться, но… этих людей всё равно было жаль.
— Не волнуйся, оружия у меня нет, и стрелять я ни в кого не собираюсь, — поспешила заверить этого параноика.
— Тогда, может, травить? Или душить? — предположил он, да и говорил вполне серьёзно.
— Нет.
— Прыснуть в лицо кислотой?
— Нет же! — выпалила, уже не в силах сдержать улыбку. — Я просто верну то, что мне подарили. И сразу уйду. Если не веришь, можешь проводить меня до выхода.
