На пороге появилась Посланница де Вриз, окинула взглядом солдата с экзархом и раздражённо вздохнула.
– Выходите, как будете готовы. И не медлите – хозяин баржи ждать не станет.
Они оба вышли из таверны, не говоря ни слова, и экзарх ощутил прилив облегчения. Добравшись до широкого и крепкого судна, все заняли места: Сребротуман, словно статуя, застыл на носу, пока солдаты расположились в задней части, радуясь, что пеший переход окончен. Посланница и отец Орлов расхаживали по палубе, шёпотом переговариваясь друг с другом.
– Что-то здесь не так, – пробормотал Стрейг, оглядываясь на де Вриз и её прихвостня. – Я чувствую, что они готовят вам ловушку.
Конечно, попаду. Однако обнаруженная западня уже вполовину не так опасна.
– Значит, императорский двор представляет лишь частичную угрозу? – Стрейг горько рассмеялся.
Императорский двор опасен всегда. Но и живём мы в опасные времена.
* * *
Дни тянулись, и каждый из следующих ничем не отличался от предыдущего. Стрейг держался подальше от экзарха и подходил лишь для того, чтобы принести пищу, которая тотчас летела в реку. Сребротуман давно привык к одиночеству, но на барже ощущал себя заключённым, а окружающая со всех сторон вода заставляла изрядно нервничать. Они почти добрались до берега, и тут Посланница де Вриз подошла к экзарху.
– Отец Орлов рассказал, что Стейнер вернулся на Владибогдан на корабле – алом фрегате, который принадлежал капитану Ромоле.
Сребротуман кивнул, понимая, что его первая ложь скоро раскроется. Однако было важно дать Стейнеру время на побег и организацию хотя бы зачатков восстания. Но этой ночью экзарх услышал, как колдовские ветра начали нашёптывать имя Вартиаинена. А это значит, что совсем скоро Посланница и отец Орлов тоже всё прознают.
– А ещё вы обмолвились, что этот корабль затонул в двух милях от Владибогдана. – Посланница де Вриз должна была злорадствовать, что уличила его во лжи, однако она не улыбалась, как обычно, а выглядела по-настоящему встревоженной.
Верно. На Призрачном море прошёл сильный шторм, и я потерял их из виду.
– Мы с отцом Орловым получили магическое послание. Фрегат видели в Вираге, где произошёл уличный мятеж.
Это немыслимо. Может, другое судно было окрашено красным?
– А ещё там были дети, которые использовали колдовство, чтобы одолеть имперских солдат. – Посланница стояла перед экзархом, сложив руки, чтобы усмирить дрожь. Отец Орлов мерил палубу шагами в дюжине футов от них. – Это настоящая катастрофа! Слухи распространяются, и люди открыто болтают о Владибогдане! О древних секретах! О магии! Как, чёрт возьми, вы можете оставаться таким спокойным? – закричала она.
Солдаты инстинктивно подскочили на ноги.
Сребротуман смотрел на приближающийся порт и надеялся про себя, что Стейнер остался в живых. Экзарх попробовал проникнуть в мысли де Вриз, но они растерянно метались, а её сердце неистово колотилось в груди.
Вы, кажется, очень взволнованы. Беспричинно, смею заметить. Вам нечего бояться, Посланница. Я нападать не стану, а отправлюсь в Хлыстбург, как и обещал.
– Тогда вам лучше как следует обдумать доклад, – спокойно, но яростно прошептала Посланница, подходя на шаг ближе. – Умение видеть мёртвых и колдовские способности не помогут вам, если Император заподозрит вас в измене. Он собственноручно с вами покончит.
Я своими глазами видел, как Император вершит правосудие. — Сребротуман приблизился к де Вриз, нависая над ней. – Для него всё это – лишь игра. Кровавая игра. Вы же видели, как он лишает жизни Пепельным клинком?
Посланница отпрянула.
– Вы обезумели.
Могу заверить, что это не так. Однако я не боюсь гибели.
– Вы хотите умереть. – Лицо де Вриз побледнело, она недоумённо нахмурилась. – Вы, похоже, просто с нетерпением ждёте своей кончины.
Для таких древних созданий, как я, в смерти нет ничего противоестественного. – Сребротуман отвернулся и занял место на носу баржи, желая, чтобы последняя часть пути закончилась как можно быстрее.
22. Стейнер
Банда разбойников засиделась до поздней ночи, восстанавливая силы после сражения каждый по-своему. Некоторые открыто выражали свои обиды на Империю и помышляли о мести, в то время как остальные предпочли промолчать. Стейнер полагал, что после недавней резни все они пытались оправдать этот поступок. Сам он остался в кругу мужчин возле амбара. Они развели огонь и притащили из караульной стулья. Нильс, найдя бочку медовухи, лишь добавил топлива к и без того воинственным настроениям.
– Эй, драконий наездник, на Владибогдане тоже так было? – почти закричал бандит, плеснув напиток в чашку Стейнеру, а затем и Эйнару.
В глазах Нильса плескалось безумие, а его не столько весёлая, сколько яростная улыбка заставила юношу занервничать.
– Началось восстание, и мне пришлось лететь в Циндерфел, чтобы продолжить сражение. – Стейнер отпил медовухи и глубоко вздохнул. – У меня не было времени на празднования.
Он перевёл взгляд на развалины зала, где так много солдат сгорело заживо. Теперь, когда угас огонь, брёвна излучали тёмно-красное свечение, а в воздухе витал запах обугленной плоти, который было тяжело вдыхать и ещё тяжелее осознавать.
– В чём дело? – спросил Эйнар, натянув капюшон украденного имперского плаща.
– Да так, детский вздор, – отмахнулся Стейнер, снова отпив из кружки.
– Брось, дружок, здесь нет ни одного мужчины, у кого в душе не живёт ребёнок. – Главарь оглянулся на банду. – Хотя мало кто признаёт это. Что тебя беспокоит?
– Думал, мы станем сражаться честно. Ну, знаешь, один на один. – Стейнер горько улыбнулся. – Думал, мы одолеем их храбростью и умением и… не знаю.
Какое-то время они молча смотрели на пылающие угли сожжённого зала и пили. Вскоре Нильс вновь обошёл двор, разливая медовуху и весело смеясь.
– Храбрость и умения редко помогают, особенно когда против полуголодных и необученных крестьян сражаются в полном снаряжении, – подметил Эйнар. – Да, бой был нечестным, но разве они вообще бывают честными?
– Я думал, что честь или воинская слава успокоят совесть, но…
– Ты хороший человек, Стейнер. – Одноглазый мужчина мягко положил руку ему на плечо. – Но я не уверен, что честь и Империя способны сосуществовать друг с другом.
Разбойники разделили съестные припасы из амбара, но Стейнер больше пил, чем ел, и вскоре перед глазами всё поплыло.
– Что станет с солдатом, которого я схватил? – спросил он немного громче, чем хотел бы.
Бандиты замолчали, а Нильс одарил юношу суровым взглядом, после чего неожиданно рассмеялся.
– Он теперь с нами! – Помощник главаря, пошатнувшись, шагнул вперёд и пьяно пробормотал: – Имперский солдатик станет разбойником, как мы!
