Но она не могла успокоиться – ощущение надвигающегося ужаса мешало думать. Ветер завывал всё сильнее, и вихри песка закружили вокруг ног. Теперь старик закричал.
– Он всё время твердит, чтобы ты успокоилась! – запаниковал Максим.
Хьелльрунн бросилась бежать, пока не добралась до окраины города. Она промчалась мимо Трины, которая наблюдала из затенённой арки, и не останавливалась всю дорогу до храма, пока не достигла алтаря и не упала перед ним на колени. Ещё долго единственным звуком в зале оставалось её громкое дыхание. Спустя какое-то время девушка закрыла лицо руками и горько расплакалась.
– Что со мной? – прошептала она. – Что же со мной?
* * *
– Хьелльрунн!
Возле алтаря на коленях стояла госпожа Камалова.
– Который час?
– Ближе к полуночи. Что ты здесь делаешь? Ты уснула?
– На пляже что-то произошло, и мы с Максимом ощутили в море… О… Фрейна милостивая! Я же оставила его там! Он вернулся?
Кивнув, госпожа Камалова уселась на ближайшую скамеечку.
– Он в порядке. Явился вместе с Коласом. Ни тот, ни другой не выглядели особо счастливыми, но были живы. Что там случилось?
– Старик тыкал в меня пальцем и беспрестанно твердил, чтобы я перестала злиться.
Госпожа Камалова состроила скептическую гримасу.
– Нет, тебе это не под силу.
– Но я не сержусь! – воскликнула Хьелльрунн.
– Разве? – улыбнулась госпожа Камалова. – Ты не разгневана, что родилась с колдовской меткой, чего никогда не желала?
– Полагаю…
– Не злишься, что Империя высосала силы матери, разлучила родителей, а потом забрала родного брата?
– Злюсь.
– Ты не сердишься, что Ромола бросила твою семью в Вираге?
– Конечно, я сержусь. Но я ведь не буду кричать об этом!
– А куда девается гнев, если ты не кричишь?
Хьелльрунн пожала плечами.
– Что за странный вопрос?
– Вопрос, который требует ответа. Ну же, Хьелль. Ты сообразительная девочка. Куда девается гнев?
– Никуда. – Горячие слёзы потекли из её глаз. – Остаётся внутри.
– Дыши, Хьелльрунн, – велела Зоркая с грустью. – Знаю, это сложно.
– Империя и вашего брата тоже забрала.
– Да, мы с тобой похожи. Одарённые и упрямые. – Госпожа Камалова улыбнулась. – И невероятно сердитые.
– Простите меня, что захлопнула перед вами дверь.
– Я сама виновата – дурно на людей влияю, – признала бывшая наставница с тихим смешком. – Но я благодарна за извинения.
– В тот день в лесу, когда пришли Охранцы… – Хьелльрунн изо всех сил пыталась подобрать слова, желая объяснить, почему она боялась колдовства. Хотела рассказать, что в порыве ярости чуть не убила наставницу.
– Продолжай, – велела Зоркая, склонившись вперёд.
– В тот день в лесу, когда пришли Охранцы, я почти потеряла контроль. Вернее, я его потеряла, и я…
Неожиданно из темноты появилась Трина. Волосы её были распущены, и она всё ещё носила тёмное облачение. Хьелльрунн ощутила острый прилив раздражения.
– Дети просят вас прийти, – обратилась послушница к госпоже Камаловой, игнорируя соперницу. – Опять кошмар приснился. Как будто из моря восстаёт нечто и пытается их схватить.
– Поговорим утром, Хьелльрунн. – Старуха медленно поднялась на ноги. – Ступай в комнату и поспи.
Девушка наблюдала, как госпожа Камалова и Трина покидали храм, и про себя проклинала так не вовремя явившуюся послушницу.
29. Сребротуман
– Зачем мы пришли в Воронинский район? – с отвращением осматриваясь, удивился Стрейг. Шлем он нёс в руках, а тяжёлый мешок – на плече. – Разве Димитрий Соколов не здесь останавливался?
Узкие дороги и извилистые тропинки Воронинского района вели во всех направлениях – туда, где разрушенные, шаткие здания отбрасывали страшные тени. В воздухе витал запах навоза и дыма, а «аромат» маринованной рыбы конкурировал со зловонием дубильни. Сморщив нос, Стрейг уставился на уличных попрошаек с грязными руками, что сидели с бледными лицами и глядели на мир без тепла или радости. Воронинский район оказался самым жалким местом из всех виденных солдатом.
Так и есть. Именно здесь он и останавливался.
– Тут одни шлюхи да нищие. – Юноша сердито огляделся. – И вонь… Может, найдём комнату в более приличном месте?
Думаешь, эти люди добровольно выбрали такую жизнь?
Стрейг посмотрел сначала на экзарха, а затем на наводнивших улочки искалеченных людей. Плечи их были опущены, глаза потухли, а тела сгорбились под невидимым бременем.
– Почему они не найдут работу? – фыркнул Стрейг, стараясь сохранять самообладание. – В таком большом городе наверняка многим требуется помощь.
Местные то и дело останавливались и оборачивались им вслед, наблюдая, как экзарх и его сопровождающий вышагивали по мощёным улицам. Стало ясно, что существовали ещё места в Винтерквельде, где Святейший Синод и имперская армия являлись редкими гостями, несмотря на то что они находились в столице. Дым вился над трубами, а вечерний туман заполнял улочки, предвещая надвигающийся ночной холод.
Ты сказал, что в Виролантии работа есть только на ферме. Получается, ты выбирал между сельским хозяйством и сражениями.
– Верно, – согласился Стрейг и нахмурился, заметив приближающегося нищего.
А это значит, что в целой провинции нет ни кузнецов, ни владельцев магазинов, ни виноделов, ни купцов?
– Я такого не говорил, – возразил молодой солдат, сворачивая за угол.
В пелене тумана замаячило большое здание.
Но ты это подразумевал. Твой отец был солдатом? – Стрейг кивнул. – А его отец? – Ещё один кивок. – Получается, солдатское ремесло – это не столько работа, сколько продолжение профессиональной династии. Продолжение того, в чём они лучше всего себя проявили.
– Мы не только воюем. Мы не головорезы.
Стрейг и Сребротуман остановились на небольшой площади, где торговцы потихоньку закрывали рыночные прилавки.
– Вы, случаем, не жильё ищете, господа? – спросила из двери таверны девчушка лет шестнадцати. У неё были длинные светлые засаленные волосы, разбитый нос и тяжёлый взгляд, несмотря на растянутые в улыбке губы.
Поинтересуйся, работает ли она в таверне постоянно.
Сребротуман не хотел пугать девочку колдовством, а потому обратился к Стрейгу. Юный солдат выполнил просьбу, пусть и запинаясь, чувствуя себя глупцом.
– Ну да, тружусь здесь с тех пор, как ходить научилась. – Девушка закуталась в шаль и гордо подняла подбородок. – До родителей таверна принадлежала бабушке и дедушке.
