– Мне известно, что ты сделала, – тихо, но уверенно сказала жрица, и Хьелль тут же умолкла. – Избавь меня от своих увёрток и переходи к сути. Максим сказал, что у тебя для меня что-то есть.
Девушка вытащила белую книгу из-за за пояса штанов, и протянула её спригганке.
– Колас отдал её Максиму. Мне стало любопытно, и я захотела посмотреть, что внутри.
Пару минут Сандра листала страницы, и вскоре глаза её удивлённо расширились.
– А теперь, значит, решила отдать. – Верховная жрица побледнела от гнева и поджала губы.
– Я выросла на сказаниях и впервые увидела книгу…
– Ты языка не знаешь! Зачем ты её оставила? Ты вообще понимаешь, что это?
– Что-то о злой стороне…
Хьелльрунн казалось, она вот-вот сгорит от стыда под гневным взглядом Сандры.
– Полагаю, ты просила Максима перевести книгу. – Каждое слово жрицы источало глубочайшее разочарование.
– Я лишь хотела знать…
– Думаю, тебе не следует продолжать учиться на послушницу Фрейны, – заявила спригганка, отпив чай.
– Я совершила ошибку, – прошептала Хьелльрунн.
– Я больше не могу тебе доверять. А это, – она жестом указала на белую книгу с чёрными воронами на обложке, – это не детские шутки!
– Так и я уже не ребёнок! – вспылила девушка.
Сандра бросила на неё суровый взгляд, после чего поднялась на ноги и с хмурым видом спрятала книгу в рукав.
– Я не ребёнок! – повторила Хьелль.
– Тем не менее постоянно ведёшь себя, словно малое дитя! – воскликнула жрица, заставив ученицу вздрогнуть, а после продолжительного молчания покачала головой и неодобрительно щёлкнула языком. – Прочь с глаз моих.
* * *
В то время как послушники завтракали в кухне, Хьелльрунн спряталась в комнате и собрала несколько вещей в мешок. Затем дождалась, когда лестница опустеет, тихо спустилась вниз и торопливо выскользнула из храма. Шумный процесс мытья посуды стал отличным прикрытием для побега.
Хотя в небе пылало обжигающее солнце, она знала, что совсем скоро окажется вдали от удушающей жары Дос-Хора и Мерцающего моря. Хьелль остановилась на перекрёстке. Куда бежать? В каком направлении? С сожалением она оглянулась на двери храма, откуда неожиданно вышел Максим. Девушка тотчас спряталась в узком переулке, не желая прощаться, и поспешила прочь, когда вдруг за спиной раздался голос:
– Торопишься, жрица?
Из арки появился один из работорговцев и тут же вытащил из ножен кинжал. С его плеча на толстом кожаном ремне свисал арбалет, а воздух мгновенно пропитался запахом пота и перегара.
– Как же мы рады тебе, а, Дарас?
С противоположной стороны вышел второй мужчина с зелёной бутылкой в руках. Зевнув, он одарил Хьелль кислым взглядом.
– Ещё бы, Харейн. Я бы не отказался чутка… помолиться.
– Я выполняю поручение верховной жрицы. Вам не следует вмешиваться в дела храма.
Уверенность Хьелльрунн испарилась, как только троица мужчин преградила ей путь. Все были с арбалетами и выказывали явную недоброжелательность.
– Быть может, верховная жрица проведёт панихиду для нашего друга? – Харейн принялся чистить ногти блестящим кинжалом. – Для того, которого в камень обратила. – Он улыбнулся, продемонстрировав бледный шрам, тянущийся от угла рта, и отсутствующий зуб. – И ещё для Джендры. У него лицо обгорело. Мне-то, конечно, свезло – теперь я вожак.
Ещё около десяти головорезов вышли из зданий поблизости. Все они шли не торопясь, ухмыляясь. Большинство из них несли арбалеты, которые тотчас напомнили Хьелльрунн о хижине лесоруба в Циндерфеле, когда Охранцы явились за госпожой Камаловой, и о том моменте, когда они убили Вернера. Но больше всего она думала о силах, что вышли тогда из-под контроля.
– Прошу, я не хочу вас ранить, – начала девушка.
Усмехнувшись, Харейн заговорил со своей бандой тихим басом. Хьелльрунн не понимала языка, но работорговцы разразились жестоким смехом. Бежать было некуда. Головорезы приближались, и двое из них уже оказались на расстоянии вытянутой руки. Они окружили её, словно больные собаки на пыльной улице. Крепкий мужчина незаметно подкрался к жертве со спины и нанёс коварный удар. Она упала, узел с пожитками развязался, и всё имущество оказалось на земле. Вытерев рукой окровавленный рот, Хьелль попыталась заговорить, но лишь могла хватать ртом воздух.
– Значит, сбежала? – Харейн беззубо улыбнулся, присел на корточки и выхватил из вещей воронье перо. – Жаль, никто не узнает о твоей судьбе, жрица.
Неожиданный порыв ветра поднял с земли простыню и закружил вместе с грязью и песком. Хьелльрунн и работорговцы закрыли глаза. Все как один, головорезы ругались под нос на шанишском языке и спотыкались, уклоняясь от вихря. Почти ослепнув от песка, девушка бросилась в сторону и присела на корточки в дверях, откуда сквозь пыль и кружащий мусор разглядела четыре силуэта с воздетыми к небесам руками. Как только ветер усилился, работорговцы прикрыли глаза руками. А затем, когда буря утихла, прямо перед Хьелльрунн появилась госпожа Камалова. С угрюмым лицом она стояла в центре улицы, а подле неё – трое послушников, включая Максима, к большому удивлению подруги.
– Неужели вы настолько глупы, что с первого раза не усвоили урок? – обратилась к мужчинам бывшая Зоркая. – Или мы плохо объяснили?
– Что вы! Мы прекрасно всё поняли. – Главарь, оскалившись, схватил арбалет и направил его на старуху.
– Нет! – Хьелльрунн подскочила на ноги и бросилась в сторону бывшей наставницы.
Харейн инстинктивно повернулся. Девушка ощутила резкий толчок и упала, повалив и противника. В глазах потемнело от боли.
– Тощая стерва! – Стоя на коленях, работорговец обнажил кинжал.
Хьелльрунн отползла назад, хотя боль в боку казалась невыносимой. Мужчина, не теряя времени, потянулся к ней, схватил за горло и замахнулся. Но удар нанести так и не успел: мимо пролетело что-то чёрное, а затем ещё раз, оставляя на коже головореза яркие красные линии. Харейн уронил нож и согнулся, закрыв руками лицо, и пронзительно закричал. И тут на него набросились остальные птицы, терзая открытые участки тела, заставив ослеплённого главаря поковылять прочь. Огромная стая воробьев, ворон и чаек напала на работорговцев, и те орали и корчились от боли. Пока в воздухе бились крылья, госпожа Камалова прошла через творящийся вокруг хаос, схватила с земли нож и ударила Харейна прямо в горло, хотя к тому моменту ворона уже выклевала ему глаза.
– Это твой последний урок.
Хьелльрунн попыталась встать, но ноги подкосились от боли. Её чёрные одежды были разорваны, и она дрожащей рукой коснулась раны над бедром. Пальцы мгновенно окрасились красным.
– Кровь, – прошептала она. – Фрёйа милостивая… Я истекаю кровью…
Те работорговцы, которые могли стоять на ногах, бросились наутёк. И в ту же секунду взгляд Хьелльрунн упал на труп главаря банды.
