Экзарх ощутил, что Стрейг не собирается оставлять попыток выяснить правду о прошлом, и тот действительно попробовал зайти с другой стороны.
– Неужели вас не волнует, что Орлов и де Вриз попытаются вас убить? Она уже и так предприняла попытку.
Я давно никому не доверяю. Я прошу тебя, если ты можешь спастись, воспользуйся шансом. Тебя вообще не должно быть на этом судне. Уходи и возвращайся в Виролантию. Я не хочу, чтобы твоя смерть оказалась на моей совести.
– Я не собираюсь умирать, – заявил молодой солдат.
Хотел бы Сребротуман, чтобы бравада юноши имела под собой основания.
Димитрий Соколов тоже не собирался.
Стрейг обернулся и посмотрел на постепенно отдаляющийся Хлыстбург.
– Мы охотимся на предателей и Зорких, хотя сами говорим об измене. Впервые я не знаю, на чьей я стороне.
Сторон более нет. Осталось лишь выживание.
– Нет, стороны остались. Есть те, кто против Империи, и те, кто за.
Верно, но что представляет собой Империя? И стоит ли её спасать?
– Без Империи наступит хаос.
Хаос в нашей жизни всегда имеет место. А в настоящее время его больше, чем когда-либо. Стейнер хочет разжечь восстание, потому что так подсказывают его чувства справедливости и героизма. Мой мятеж – это акт искупления. Де Вриз идёт против Империи, надеясь, что однажды сядет на трон.
Колдовские вихри продолжали завывать, и Сребротуман вместе с отцом Орловым держали руки вскинутыми в небо, взывая к силам. Капитан корабля цеплялся за штурвал с отчаянной решимостью, явно знакомый со Святейшим Синодом и их магией.
– Акт искупления? – Стрейг нахмурился. – Искупление за что?
Экзарх проклял себя за длинный язык, однако понимал, что уже проговорился, и его помощник был слишком умён, чтобы не распознать попытки увести беседу в сторону, а кроме того, заслуживал знать правду.
Помнишь, я рассказывал, что спригганы первыми предложили научить Императора колдовству?
– Но потом они отказались от идеи.
Некоторые из них, конечно, отказались. Но не все.
– Серебрий Пыль. Это вы научили его магии! – Стрейг, сам себе не веря, покачал головой. – Но тогда, получается, вам почти сто лет.
Экзарх указал на зеркальную маску.
Я не всегда носил эту маску. Но, как ты понимаешь, долголетие вызывает вопросы.
– Если вы не Император.
Похоже на то.
Какое-то время Стрейг спокойно стоял, наблюдая за волшебными ветрами, что раздували паруса.
– Более ста лет?
Сорок лет я был Огненным духом. Я не собирался умирать на Владибогдане, но…
Ярость исказила черты лица молодого солдата.
– Император послал Охранцев?
Сребротуман чуть не рассмеялся, тронутый праведным гневом компаньона.
Я долго скрывался, но поскольку колдовство вытворяет страшные вещи с человеческим телом, то быстро состарился. Однажды ночью я умер во сне и очнулся в кузнице под Владибогданом. Тогда-то я и выяснил, как Император поступал с послушниками-неумехами. И понял, что сотворил самую огромную ошибку в своей жизни.
– Искупление. Теперь я понимаю, откуда чувство вины. Но как же Матриарх-Комиссар? Вы же не собираетесь убивать её? У вас с ней одна цель.
По правде говоря, я не знаю, чего хочет Матриарх-Комиссар, кроме как защитить семью. Её мотивы известны только ей. Архивов остров – место недоразумений и ошибок, но теперь он станет местом убийств.
– Вы хотите её смерти?
Такой успех подарит мне шанс на личную встречу с Императором, и я наконец-то искуплю вину за все убийства, что происходят долгие десятилетия.
– Никогда не думал, что вы пойдёте против неё. Всем известно о её силах и…
Да. Она очень опытна. — Сребротуман повернулся к Стрейгу и легонько сжал его плечо. – Не подвергай себя риску. Я буду крайне огорчён, если с тобой что-то случится.
– Что бы ни произошло, мы с вами справимся. – Молодой солдат нашёл в себе смелость ухмыльнуться. – Помяните моё слово.
Экзарх хотел ему верить, но здравый смысл и дар предвидения говорили о том, что на Архивове острове многие погибнут.
42. Стейнер
– Нам правда нужно носить мантии? – спросил Стейнер, как только они вышли во двор.
Фиолетовые одеяния почти достигали земли, а капюшон никак не хотел сидеть ровно, однако Стейнер был рад тёплому облачению.
– Не снимайте капюшоны, – велела Фельгенхауэр, на чьём лице вновь появилась маска в форме книги. – Здесь повсюду шпионы. – Она протянула Стейнеру пеньковый мешок, и по его весу можно было сразу догадаться о содержимом. – На всякий случай, – шёпотом добавила тётя.
Её присутствие успокоило юношу, несмотря на странность ситуации.
– Куда мы направляемся? – полюбопытствовала Кристофин.
На ней были схожие одеяния, но девушка, казалось, без всяких усилий затянула пояс и ровно расположила складки капюшона. Стейнер позавидовал её мастерству, поскольку сам тонул в длинной мантии.
– В Центральную библиотеку, – ответила Фельгенхауэр. – Это самая древняя часть Большой библиотеки, где хранятся самые старые книги, запрещённые для граждан Империи.
– Но не для Зорких, – догадался Стейнер.
– Даже академики и имперские историки не имеют права ступать туда. Когда доберёмся до верхнего этажа, оставайтесь начеку.
Через деревянные двойные двери, окрашенные в синий цвет, они вошли в Большую библиотеку.
– Совсем не похоже на школу Циндерфела.
Кристофин ухмыльнулась в ответ на замечание Стейнера.
Фельгенхауэр провела их через цепь смежных комнат, заставленных книжными шкафами из красного дерева. В помещениях пахло пергаментом и пылью, и из каждого перехода доносился шёпот и шелест страниц. Большая часть библиотеки пряталась в тени, и посетителям приходилось освещать полки стеклянными фонарями в поисках нужных книг. Встречные кивали Зоркой и с благоговением наблюдали, как она проходила. Лестницы уводили их выше и выше, пока все трое не оказались на четвёртом этаже. Одна комната перетекала в другую, и огромный лабиринт из книжных полок лишь изредка прерывался одинаковыми просторными залами, вмещавшими четыре стола и четыре стула. Здесь царила глухая тишина, отчего Стейнер задумался, не одни ли они в этом мрачном месте.
– Откуда ты знаешь, куда идти? – прошептал он. Фельгенхауэр указала на маленькие медные указатели, прикреплённые к полкам, но юноша не смог их прочесть. – Там написано направление? – Тётя кивнула. – Так я представлял себе Хель, – пробормотал Стейнер. – Попасть в лабиринт из книг, не умея читать указатели.
